Я спереди! - Мари Секстон
— У тебя есть зажигалка? — спросил Ламар.
— Да. — Доминику пришлось привстать на колени, чтобы достать «Бик» из кармана джинсов.
— Ты умеешь обращаться со стволом? — спросил Ламар тихим и дрожащим голосом.
Доминик застыл, зажав косяк большим и указательным пальцами одной руки, а в другой крепко сжимая зажигалку.
— Ты имеешь в виду, как положить вишенку в рот?
Ламар покачал головой. В тусклом свете уличных фонарей Дому показалось, что он увидел, как щеки мальчика заливает румянец. Но Ламар не отвел взгляда.
— Нет. Только дым. — Он улыбнулся, отчего-то выглядя одновременно застенчивым и дерзким. Он встал на колени, чтобы их рост был примерно одинаковым. Он взял руку Дома, ту, что держала косяк, и поднес ее к губам Дома, хотя это означало, что он слишком сильно вторгся в его личное пространство.
Он флиртует, понял Дом, и его желудок сделал безумное сальто при этой мысли. Все это время он заигрывал со мной, а я только сейчас это понял.
Он парень.
И он флиртует со мной.
И мне это нравится.
— Затянись, — сказал Ламар.
Дом сделал, как ему было велено, раскурил косяк и затягивался дымом до тех пор, пока ему не показалось, что его легкие вот-вот разорвутся. Когда он вынул сигарету изо рта, Ламар придвинулся ближе. Он положил руку на затылок Дома и притянул его к себе, остановившись губами менее чем в дюйме от его губ.
— Теперь, — прошептал он, — подуй.
Дом подчинился, выпустив дым тонкой струйкой в рот Ламару. Он положил ладонь на спину Ламара, чтобы удержать его на месте, чтобы они оба не дрожали, чтобы его руки не дрожали. Их губы соприкоснулись, когда они передавали дым от одного к другому. Ламар крепче сжал шею Дома, и Дом без всякой тревоги осознал, что кровь течет к югу от его пояса.
Это продолжалось всего несколько секунд, а затем дым рассеялся. Они стояли там, не двигаясь, воздух между ними был насыщен запахом марихуаны, густой травой, беззаботным смехом его друзей по ту сторону деревьев и глубоким, возбуждающим трепетом от возможности.
Ламар с трудом отстранился. Он взял у Дома косяк и затянулся. Затем, не говоря ни слова, они придвинулись еще ближе. Дом схватил его за руки и крепко прижал к себе, взволнованный дрожью Ламара, возбужденный тем, как крепко Ламар прижимается к нему.
На этот раз их объединяло нечто большее, чем просто дым. Нечто большее, чем почти незаметное прикосновение кожи, когда Ламар подул Дому в рот. Их губы соприкоснулись, не совсем в поцелуе, но достаточно близко, чтобы Дом понял, к чему это приведет. Он, без сомнения, знал, что эта история со стволом — всего лишь средство для достижения цели. Не что иное, как тропа искушений, ведущая в неизведанные, но вечно воображаемые места.
Дом страстно желал последовать за Ламаром по этому пути.
Дым снова рассеялся, но они не отступили. Они застыли на своих местах, оба тяжело дышали, ни один из них не хотел прекращать этот фарс.
— Еще одну затяжку, — сказал Дом дрожащим голосом.
Ламар кивнул и склонил голову набок, чтобы затянуться косяком, не поднося его к лицу Дома. Он вдыхал и выдыхал, и вдыхал, и выдыхал, пока Дом ждал, сердце бешено колотилось, ладони вспотели, член в штанах затвердел и выпирал. И тогда Ламар опустил косяк.
Он повернулся лицом к Дому.
На этот раз не было никакого притворства. Не было намеренного выпуска дыма. Ламар приоткрыл губы и притянул его к себе, вздохнув, когда их губы, наконец, соприкоснулись.
Это было восхитительно. Дом даже не думал о том, чтобы дышать. Он был слишком занят, пробуя на вкус и осязая, тянулся к этому милому богатому мальчику из другого города, задаваясь вопросом, как далеко они могут зайти, осмелится ли он что-нибудь сделать здесь, на открытом месте, где их могут увидеть.
Но он хотел этого. Боже, он хотел этого.
Ламар отстранился, задыхаясь, его губы были влажными от поцелуя, одна рука все еще лежала на шее Дома.
— Остальные, — выдохнул он.
Дом кивнул, зная, что они подумали об одном и том же. Прямо сейчас они были скрыты деревьями, но если кто-то из остальных придет их искать...
Если бы Ламар был девушкой, то не имело бы значения, что их могут обнаружить. Дом мог бы оттеснить его в густую влажную траву и дать волю страсти. Любой из их друзей, увидев это, улизнул бы. В лучшем случае, раздался бы свист.
Но сейчас все было по-другому.
— Пойдем, — сказал Дом, заметив, как дрожат его колени, а штаны слишком туго обтягивают эрекцию. Он заметил такую же выпуклость на брюках Ламара, когда помогал ему подняться на ноги. Осознание того, что Ламар возбужден, заставило Дома застонать. Заплакать. Кончить. А еще лучше — увидеть, как Ламар кончает. Дом повел их через парк по тротуару к своей машине. Он открыл дверцу и выдвинул сиденье вперед, чтобы Ламару было удобнее садиться сзади.
Скорее, вот все, о чем он мог думать. Скорее, скорее, скорее!
Ламар, казалось, чувствовал то же самое. Он старался не встречаться взглядом с Домом, но охотно сел в машину, повернувшись на сиденье, чтобы широко раскрытыми глазами наблюдать, как Дом забрался внутрь и неуклюже захлопнул за собой дверцу, так что свет в салоне погас.
Как только темнота сомкнулась вокруг них, Ламар схватил его. Их губы снова встретились, на этот раз со страстью и голодом, которых они не позволяли себе раньше. Дом почувствовал, что вибрирует от силы своего возбуждения. Ламар дрожал в его объятиях, когда они целовались. Он опустился на сиденье, позволяя Дому лечь на него сверху. Их ноги соперничали за пространство. Их эрекции терлись друг о друга. Было тесно и неловко, но от этого становилось только лучше. Некуда было пойти, чтобы не стать ближе, и нельзя было пошевелиться, чтобы не усилить трения между ними. Вскоре они уже задыхались и терлись, сильно прижимаясь друг к другу, целуясь, соприкасаясь языками, двигая руками. Ламар задрал рубашку Дома, провел руками по спине и, задыхаясь, сильнее прижался бедрами к его паху. Прикосновения Ламара к обнаженной плоти Дома сводили с ума. Он отчаянно хотел вернуть удовольствие, ощутить мягкость бледной кожи Ламара. Он скользнул руками под рубашку Ламара, исследуя его бока, твердую выпуклость ребер, бутоны сосков.
— О боже, — выдохнул Ламар, и Доминик прижался к
