Обретённая красота - Тилли Коул

Я не мог выкинуть его слова из головы. Я был тем, кого искал Лэндри. Ухмылка дернула уголок моего рта.

Я выпил обезболивающие, которые мне дал Джей, а также банку пива, которую он дал мне, чтобы я их запил.

Я провел рукой по лицу, внезапно смертельно уставший, но мой разум лихорадочно думал о том, что произошло. С этой картинкой Гитлера, смотрящего на меня, словно он мог видеть меня насквозь. С глазами Ландри, уставившимися на меня, когда я вошел. Когда я открыл глаза, кто-то стоял в дверях. Парень выглядел как мой ровесник, может быть, немного моложе. Я прищурился, глядя на него.

«Трейс сказал, что тебя схватили латиносы».

«Пытался», — сказал я после нескольких секунд молчания. «Ваши ребята их прогнали».

«Ты играешь в футбол». Это был не вопрос. «Трейс сказал». Похоже, Трейс провел для всех инструктаж, пока Джей меня подлатал.

«Тайт-энд», — сказал я. «В старшей школе. Только что ушёл. Окончил её рано, а потом свалил».

Парень кивнул. «Я квотербек». Он шагнул дальше в комнату. У него не было татуировок. Но парень был сложен и высок. «Первокурсник». Он казался более престижным, чем я и другие здесь. Говорил лучше, чем Трейс. Говорил, конечно, лучше, чем моя деревенщина. Не был похож на остальных людей здесь. И парень, конечно, не был похож на первокурсника.

«Я Таннер». Он протянул мне руку для пожатия.

Держась одной рукой за ребра, я протянула ему другую. «Шейн».

«Танк, скорее», — сказал Трейс из-за спины Таннера. «Ты не ел несколько недель, но все еще такой большой? К черту Шейна — теперь ты для нас Танк».

«А кто это мы?» — спросил я, переводя взгляд с Таннера на Трейса. Я знал, что они были сторонниками белой власти или чем-то вроде того. Но я понятия не имел, кто они такие.

«Твоя новая семья». Трейс обнял Таннера за плечи, притянув его к себе так же, как он это делал со мной. «Братья, Танк. Братья по оружию, мать их».

Глава первая

Танк

Пять лет спустя...

Я схватил сумку с вещами и пошел в конец комнаты, чтобы одеться. Тюремная униформа упала на пол, и я надел джинсы, рубашку и кожаную куртку — все это теперь было слишком тесно. Годы поднятия тяжестей в тюрьме могли бы сделать это с парнем.

«Подпишите здесь и здесь», — приказал охранник. После двух подписей и долгого пути по коридору я подошел к двери, которая обещала мне свободу. Я покачался из стороны в сторону, сжав руки. Потому что выход из этой чертовой двери после того, что приказал Ландри, означал, что я, вероятно, выйду только для того, чтобы получить пулю в череп. Я коснулся шрама на голове. Гребни все еще были грубыми, и этот ублюдок все еще болел.

Только тот факт, что я был крутым ублюдком, с которым большинство людей не осмеливалось связываться, удержал меня от того, чтобы покинуть эту дыру в деревянном ящике.

Дверь со скрипом отворилась, и я вышел в мир.

Три года. Три года без свободы. Должно было быть гораздо больше, но все мы, кто спустился в тот день, знали, что пробудем там всего несколько лет максимум. Пришлось играть в игру, чтобы наши Волшебники могли оставаться вне поля зрения.

Мы все должны были отсидеть от двадцати пяти до пожизненного. Но вот я здесь, под палящим техасским солнцем после трех лет.

Мои ботинки хрустели по гравию, когда я шел к внешним воротам. Охранник ждал на своем посту, готовый выпустить меня обратно на волю. Мое сердце билось все быстрее с каждым шагом. Мои руки сжимались в кулаки, когда я готовился к тому, что меня ждет по ту сторону этого железа. Братство, которое спасло меня и дало мне жизнь, несомненно, собиралось ее отнять.

Засов ворот лязгнул, ручка повернулась, и техасская жара обрушилась мне в лицо, чтобы поприветствовать меня. Я вышел из ворот, затаив дыхание в ожидании выстрела, ножа, чего бы это ни было, что меня ждало.

Но я остановился как вкопанный, когда увидел знакомый грузовик, припаркованный на обочине дороги. Мое дыхание вырвалось чертовски прерывистым, когда я увидел своего лучшего друга, ожидающего около него, скрестив руки на груди.

Таннер. Таннер, мать его, Айерс был тем, кто должен был меня вытащить. Я предполагал, что он все еще в туре. Он вернулся только ради этого?

Я перешел дорогу. Все это время Таннер не двигался. Его глаза были прикованы ко мне, пока я не остановился в нескольких футах от него. Единственный раз, когда они двигались, это чтобы взглянуть на шрам от заточки на моей голове. Он был моим лучшим другом. Моим братом. Моей гребаной семьей. Но Таннер Айерс был Белым Принцем, рыцарем гребаного Ку-клукс-клана.

А для него я был предателем.

«Не ожидал тебя увидеть». Мой голос звучал так, словно я проглотил тонну гравия.

Таннер обошел грузовик и сел, не сказав ни слова. Я сделал глубокий вдох, затем сел на пассажирское сиденье. Таннер выжег резину подальше от тюрьмы, оставляя за собой пыль. Из звуковой системы лился белый рок, говорящий о том, чтобы трахаться со всеми, кто не был белым.

Таннер ехал все быстрее и быстрее, пока тюрьма не превратилась в точку на заднем плане. Он повернул налево на пустынную грунтовую дорогу, затем с визгом остановил свой грузовик, выключив радио. Мы проехали несколько ярдов, прежде чем грузовик остановился, и в салоне повисла густая тишина.

Я смотрел прямо перед собой. Не хотел видеть лицо своего лучшего друга, когда он вытаскивал меня. Минутная стрелка часов на приборной панели протикала пять раз, прежде чем он тихо спросил: «Это правда?» Моя челюсть сжалась, когда его слова достигли моих ушей. Когда я не ответил, Таннер хлопнул рукой по рулевому колесу и выплюнул: «Это, черт возьми, правда?»

Я пристально посмотрел на умирающее дерево на обочине бесплодной грунтовой дороги. Ветки, сухие и потрескавшиеся, медленно падали на землю. «Да», — сказал я сквозь стиснутые зубы. Мой взгляд упал на мои руки... на чертову татуировку белой гордости, которая смотрела в ответ. Щит Святого Георгия, занимавший большую часть моей правой руки.

Таннер сказал "fuck all" после этого. Прошло несколько минут, прежде чем я посмотрел на него. Его лицо было пустым, он смотрел сквозь лобовое стекло.

«Ты мой гребаный брат, Танк». Его голос был тихим, грубым, как