Табу на любовь, или Девочка чемпиона - Алекса Гранд
В ожидающий нас автомобиль мы ныряем в кромешной тишине и не извлекаем из себя ни единого слова на протяжении всей дороги. Только дышим шумно и по какой-то негласной договоренности переплетаем пальцы, уставившись в одну точку.
Покидаем такси в таком же глухом молчании и замираем напротив друг друга в десятке шагов от нужного подъезда. Оба вытягиваемся в звенящую струну и проигрываем в мозгу возможные расклады событий, когда темное небо озаряет яркой вспышкой молнии, и первые капли дождя падают нам на лоб.
Через пару мгновений незначительные осадки превращаются в обильный ливень, с убийственной силой молотящий по капотам брошенных на улице машин, тренажерам на спортплощадке, нашим макушкам. А мы все так же стоим, не шелохнувшись, и пытаемся расшифровать невербальные сигналы, которые посылаем друг другу.
– Даже если ты попросишь тебя отпустить, я этого не сделаю.
– Хорошо.
Коротко кивнув, дает мне добро Рина, и я уничтожаю разделяющее нас расстояние. Надавливаю пальцами на ее шею, запутываюсь пятерней во влажных волосах, раздвигаю языком ее темно-вишневые губы. Жадно пью льнущую ко мне девушку, смакую ее судорожное дыхание и оттесняю на задний план зарождающееся дурное предчувствие.
Теряю счет времени. Ловлю жесточайший приход. Растворяюсь в ее бешеном отклике. И с огромным трудом прерываю закоротивший клеммы поцелуй.
– Сладкая, – бросаю ей абсолютно банальное и тяну за собой. – Пойдем.
В коридор моей квартиры мы попадаем мокрые насквозь. Вода с нашей одежды стекает на пол, образуя две лужицы, а я забираю у Дарины пиджак и вешаю его на крючок. Роюсь в шкафу и достаю большое полотенце, пахнущее цветочным кондиционером.
Кутаю девчонку в махровую ткань и получаю косой выразительный взгляд.
– Ты живешь не один?
– С сегодняшнего утра один. Это проблема?
– Нет.
Пожав плечами, Рина запирается в ванной, а я невольно представляю, как струи воды облизывают ее совершенное тело, скатываются с высокой аккуратной груди и прокладывают дорожку к пупку. Злюсь из-за того, что реагирую на новую знакомую, как зеленый пятнадцатилетний подросток, и остервенело стаскиваю с себя влажные рубашку и джинсы.
Швыряю их в стиральную машину, нахожу в стопке сложенного еще Юлькой белья спортивные серые штаны и успеваю сгонять на кухню и выпить холодного апельсинового сока прежде, чем щелкает замок и снова переворачивает все вверх дном.
К виду полуголой Дарины, завернутой в одно лишь полотенце, я оказываюсь не готов. Гулко сглатываю, оценивая ее стройные длинные ноги, и рывком припечатываю ее к стене, упирая ладони в твердую поверхность.
– Откуда ты такая взялась на мою голову?
– Тебе не понравится.
Шепчет она еле слышно и прикрывает подрагивающие веки, отчего мне окончательно сносит крышу. Я не знаю, в чем причина такого помешательства, но руки сами избавляют Рину от лишней ткани и начинают жадно изучать каждый сантиметр девичьего податливого тела. Находят чувствительные точки, запоминают триггеры и намертво прилипают к соблазнительным округлым бедрам.
Дальше в памяти появляются конкретные провалы. Я не фиксирую, как и когда мы перемещаемся в спальню. Замечаю лишь упавшее на ковер одеяло и чертовы лиловые шторы, которые я обязательно сожгу, и вновь погружаюсь в шквал невероятно острых ощущений.
Выцарапываю из грудной клетки Дарины сиплые стоны, сжимаю до боли тонкие запястья и дурею от ее запаха, перемешавшегося с моим гелем для душа. Целую ее, как в последний раз. Да и она откликается так самоотверженно и яростно, как будто завтра настанет Армагеддон, и какой-нибудь метеорит врежется в Землю и убьет все человечество.
Лишаюсь всех ориентиров, мало что соображаю и лихорадочно цепляюсь за выгибающуюся подо мной девушку-маяк. Никак не могу ею насытиться и даю нам передышку только тогда, когда начинает рассветать. Приземляюсь за лопатки, широко раскинув руки, и мысленно пересчитываю выпирающие позвонки на спине Рины.
– Мне, наверное, ехать пора, – роняет она глухо через плечо, и это мне почему-то не нравится. Не нравится до такой степени, что я подгребаю девчонку к себе и смыкаю ладони у нее на пояснице.
– Ложись спать.
Да, по-хорошему не стоило ей препятствовать. Да, надо было просто вызвать такси. Да, скорее всего, завтра мне придется смотреть в блестящие от слез серо-голубые глаза и произносить что-то не очень приятное, вроде «все было здорово, спасибо. Но ты же понимаешь, что это разовая акция».
Все эти прописные истины калейдоскопом проносятся в моем мозгу, но эгоизм и сиюминутные хотелки побеждают, и я улетаю в объятья Морфея вместе с Дариной.
А наутро я просыпаюсь один в прохладной постели со смятыми простынями. Ни записки, ни
