Заложница. Теперь ты моя - Филиппа Фелье
То, в чем он обвинил папу не могло быть правдой. Папа не такой человек. Он никого не убивал. Произошло недоразумение, недопонимание. Но как мне объяснить это похитителю? Как убедить его в невиновности папы?
В голову ничего не шло. А потом он вернулся. Мой мучитель присел рядом со мной и предложил воды. Я боялась ее принять. Вдруг отравлено? Он ведь обещал убить. Сказал отцу, что… но пить очень хотелось, поэтому я согласилась. Я точно услышала, как открылась запечатанная пластиковая бутылка и припала к горлышку, когда оно коснулось моих губ.
Но мучителю было мало того, что он сделал. Недостаточно той боли, что он мне уже причинил. Он продолжил:
— Ты все еще надеешься, что он тебя спасет? Думаешь, он признается в том, что может навредить его бизнесу ради тебя? Так наивно!
В его голосе звучит нескрываемая издевка. Представляю, как он сейчас доволен собой. Конечно, похитить девушку с корпоратива, опоив ее при этом непонятно чем — «героизм!». Хотелось плюнуть ему в лицо, но я боялась промазать, да и воду было жалко.
— Папа не такой как вы думаете. Он хороший! Его оклеветали! — Слова сами рвались изо рта. Потому что я не хочу, чтобы честь папы оскверняли ложью.
Но, хоть я и изображала смелость, на самом деле ее было очень мало.
Меня трясет от холода и от неизвестности. Голос похитителя точно мне знаком. Только почему я не могу его вспомнить? Может, это папин партнер, который решил таким образом… да нет, что за глупость. Он четко сказал, что убьет меня в отместку за свою семью. Вот только папе не в чем признаваться. Он никого не убивал.
— Пожалуйста, отпусти меня. — Вдруг удастся договориться? По голосу мужчина адекватный. — Я никому ничего не скажу, честно!
— Глупо. — Слышу тяжелый вздох своего мучителя.
— Что?
— Твое предложение глупое.
Самое ужасное, что он прав. Просить отпустить меня глупо. Тем более после того, что он сделал.
— Почему? — продолжила убеждать скорее себя, чем его, — если вы еще не отправили видео, то я никому не скажу о том произошло между нами.
— А между нами что-то произошло? — в голосе сарказм и холод, от которого кровь стынет в жилах.
Похититель схватил меня за подбородок и повернул лицом к себе. Я чувствовала его теплое дыхание. Он пах зубной пастой и немного одеколоном. Приятный запах.
— Ты долго собираешься испытывать мое терпение? — прошептал он возле моих губ и впился в них грубым поцелуем.
Я прикована к стулу, не могу даже сопротивляться его напору. Глаза завязаны. Его рот жестко сминает мои губы. Язык проникает внутрь и сплетается с моим, заставляет отвечать, подавляет.
Вздрагиваю, когда чувствую его руку, скользящую по внутренней стороне бедра.
«Нет!»
Но я не могу вымолвить и слова. Получается лишь мычание.
Он почти рычит мне в рот, проникая пальцем между моих ног. Грубо. Больно!
«Я все поняла. Поняла! Хватит, пожалуйста!»
Но он не останавливается. Палец внутри нажимает на стенку, а я не могу даже ноги свести вместе.
— В тебе нет ничего особенного, — голос мучителя хриплый, дыхание прерывистое. Он отстраняется, а я пытаюсь отдышаться. Дрожу. Хочу обнять себя руками, но даже это не могу сделать.
Снова слышу позвякивание пряжки ремня.
— Не надо, — мой голос дрожит. Мне страшно. Не хочу больше. Не хочу, чтобы он повторял то, что было. — Пожалуйста.
Похититель гладит меня по голове, но я не чувствую от него жалости. Его рука подрагивает, когда он наматывает мои волосы на кулак и тянет их вниз. Заставляет запрокинуть голову.
— Надо. Ты должна страдать настолько, чтобы твой отец воспринял меня всерьез. — Слова бьют как плеть. Заставляют вздрогнуть.
Губ касается что-то горячее. Рвано вдыхаю воздух и сжимаю рот плотнее, когда понимаю, что это его возбужденная плоть.
— Нет, сопротивляться не нужно. Ты все равно сделаешь все, что я хочу. — Похититель заставляет разжать челюсти и в рот тут же толкается большой и толстый член. Из глаз текут слезы, впитываясь в повязку. Я не могу даже закричать.
Я задыхаюсь, когда он доходит до горла. Пальцы на руках и ногах сжимаются, но это все, что я могу. Солоноватый вкус размазывается по языку. Член скользит вперед и назад у меня во рту. Похититель придерживает мой затылок, не позволяя отстраниться или отвернуться.
— Если укусишь, я отправлю твоему отцу твою голову, вместо видео.
Движения похитителя становятся быстрее. Из уголков моего рта текут слюни вперемешку с его вкусом. Головка толкается в горло, вызывая позыв. Мучитель рычит и глухо стонет, продолжая мою пытку. А потом член становится больше и тверже, пульсирует. Похититель замирает, вставив на всю длину до упора и я чувствую, как в горло выстреливает сперма. Раз, другой, третий.
Мучитель освобождает мой рот. Снова звенит пряжка ремня, а потом он гладит меня по голове.
— Чуть позже повторим. — Сердце замирает от его слов. Я не хочу повторения. — Я забыл включить запись.
Мой мучитель уходит, заперев за собой дверь.
Слезы душат, и я больше не могу их сдержать, позволяю себе плакать. Реву.
За что я здесь? Почему? Зачем он так со мной? Даже, если у него претензии к папе, разве в этом есть моя вина?
Любимые мои подписчики и читатели, поздравляю вас с наступающим Новым годом!
Пусть Новый год будет лучше прежнего. Желаю вам здоровья, много улыбок, добра, счастья и любви!
Глава 4
Итан
Конечно же я сделал чертову запись, будь она проклята!
Швыряю флэшку на стол, падаю в кресло и обхватываю голову руками.
Мне мерзко от самого себя, хотя, я понимаю, что такова месть и я должен довести ее до конца. Два года нескончаемых подработок, чтобы накопить достаточно средств, поиск и структурирование информации. Полное понимание, что в суде мне дело не выиграть, ведь Морган Уотсон заплатил кому нужно и вышел сухим из воды. Мне нечего ему противопоставить.
Поэтому я придумал план, а потом решился его осуществить.
Вот только… теперь я сам себе противен. Будто внезапно оказался в густой коричневой жиже, которая на поверку оказалась далеко не шоколадом. И я увяз в ней с по самую макушку.
«В кого я превратился?»
Карман обжигает прикосновением металла. Вытаскиваю зажигалку, зачарованно разглядываю ее и тут же проваливаюсь в воспоминания:
Был такой же снежный день, как сегодня. Сестренка встретила меня на пороге родительского дома и вручила подарок, мило смущаясь в ожидании, когда же я его открою.
«Тебе нравится? Ты всегда
