Рыцарь Спиркреста - Аврора Рид
Мы обедаем на траве возле общежитий шестого класса, изо всех сил стараясь наверстать упущенное. Покончив с едой, я укладываюсь в траву, положив голову на колени Араминты, и слушаю Одри. Она рассказывает нам о каком-то экзотическом пожилом мужчине, с которым познакомилась на каникулах.
— Пожилой мужчина, Одри? — с интересом спрашивает Араминта. — С ними надо быть осторожной. Ты же знаешь, что они хотят только одного.
— А мальчики нашего возраста — нет? — возражает Одри, закатывая глаза. — По крайней мере, парни постарше действуют более тонко. Они знают, как завоевать девушку.
— Ухаживать? — гогочет Араминта. — Кто ты, Джейн Остин?
Я тихонько смеюсь. Когда их нет рядом, у меня всегда возникает ужасное чувство срочности, как будто у меня мало времени. Как будто все идет наперекосяк.
Но рядом с девочками вся тревога исчезает. Оно все еще есть, просто не в фокусе. Мама и папа постоянно напоминают мне о том, как тяжело мне придется работать, чтобы получить хотя бы часть тех возможностей, которые есть у детей из Спиркреста, но Араминта и Одри дают мне почувствовать, что я одна из этих детей из Спиркреста.
Это всего лишь иллюзия, но прекрасная иллюзия. Иллюзия принадлежности.
— А ты, Софа? — спрашивает Араминта.
Я пожимаю плечами.
— Как обычно. Ездила к маминым родственникам в Йоркшир. Посмотрела несколько старинных замков. Читала книги. Изучала университеты. Ничего такого захватывающего, как скандальный роман Одри.
— Я уверена, что в этом году будет много возможностей для скандала, — говорит Араминта, вздергивая брови. — У "Молодых королей" заканчивается время, когда они поспорили, что перепихнут всех девушек в группе до выпускных экзаменов.
Я приподнимаюсь на локтях, мое хорошее настроение внезапно испарилось. — Боже! Я и забыла, что они это сказали!
— В конце 11-го класса, помнишь? — Араминта гогочет. — Такой сильный поступок.
— Скорее, это был хреновый поступок, — говорит Одри, качая головой. — Ты не сможешь заплатить мне за то, чтобы я подошла к одному из них. Я больше не встречаюсь с маленькими мальчиками.
— Они уже не такие маленькие, — пробормотала я. Раньше я была выше большинства мальчиков в моем классе, а теперь “Молодые Короли” все выше и крупнее меня.
— Ладно, между нами, девочками, — говорит Араминта громким шепотом, — если бы тебе пришлось заняться сексом с одним из Молодых Королей, кто бы это был? — Она не ждет, прежде чем продолжить. — Я буду первой. Лука. Он самый большой засранец из всех, но это потому, что, как мне кажется, он самый неуверенный в себе. Он не хотел бы, чтобы кто-то распространил слух, что он дерьмо в постели, поэтому, я думаю, он приложит дополнительные усилия, чтобы я кончила.
Я задыхаюсь от собственного дыхания.
— Араминта! — Я в ужасе смотрю на нее.
Одри смеется так сильно, что моя голова подпрыгивает у нее на коленях.
— Ты действительно подготовилась к этому анализу, Минти, — говорит она. — Я вижу, что ты все хорошо обдумала.
— Ну, я бы предпочла быть подготовленной, — говорит Араминта, пожимая плечами. — Кроме того, это наш последний год в Спиркресте и мой последний год в Великобритании. Я не могу тратить его впустую.
Она права. Я неохотно киваю, хотя секс с Лукой кажется мне самой отвратительной вещью, которую я могу себе представить.
— Мы все когда-нибудь в жизни будем трахаться с какими-нибудь засранцами, — добавляет Араминта. — Я бы не отказалась от своего. Настроить себя на успех.
На этот раз даже мне приходится смеяться.
— Одри, — продолжает Араминта, — кого бы ты выбрала?
Одри тщательно обдумывает вопрос, прикладывая наманикюренные пальцы к губам, и в итоге отвечает: — Сев Монкруа.
Мы все застонали.
— Он такой… предвзятый и угрюмый, — морщится Араминта. — Такой… ну, не знаю, весь в себе.
Я киваю. — Не говоря уже о том, что он полный отморозок.
— Слово, которое ты ищешь, — это французское! — восклицает Одри. — Вот что вы, ребята, пытаетесь сказать. Вот в чем проблема. Он такой французский.
— Да, слишком французский, — говорит Араминта, — кроме того, до меня дошли слухи, что он теперь помолвлен.
— Помолвлен? — Я прикрываю рот. — Представьте себе бедную девушку, которой придется всю жизнь терпеть его назойливое поведение и закидоны.
Звенит звонок, заглушая хихиканье девочек. Я неохотно покидаю уютные колени Араминты, хватаю свою сумку и поднимаюсь на ноги.
Араминта хватает меня за запястье.
— Не так быстро, Софа! Ты должна нам ответить.
— Я бы вам ответила, — говорю я, — но мне действительно пора!
— Лгунья! — восклицает Араминта, устремляя на меня обвиняющий палец. — Ты просто не хочешь нам говорить.
Я достаю из рюкзака письмо и тычу им ей в лицо.
— Я не вру. Видите? Я должна явиться к мисс Бейли для участия в программе академического наставничества!
Араминта читает письмо с сузившимися глазами и вздыхает.
— Черт.
С самодовольной ухмылкой я забираю письмо и топаю прочь, помахав им через плечо.
— Как скажешь! — кричит Араминта, высунув язык. — Мы все знаем, кого бы ты выбрала в любом случае! Эв…
Остальное заглушает рука Одри, но уже слишком поздно. Я поворачиваюсь и бросаю громовой взгляд на Араминту. Она показывает мне большой палец вверх.
— Мы любим тебя, Софи! — тепло говорит Одри.
Я смотрю на них и спешу прочь. Судя по тому, как потеплели мои щеки, хорошо, что они не увидели, как покраснело мое лицо.
Не то чтобы Араминта была права. Она просто говорит это, чтобы завести меня, потому что знает, как сильно я его ненавижу. И все же отвратительная мысль о том, что я переспала с Эваном Найтом, следует за мной, как тень, до самого кабинета мисс Бейли.
Мисс Бейли — одна из младших учительниц в Спиркресте, она была моей учительницей английского языка еще в младших классах. Я скучаю по ней, потому что она оказывает невероятное успокаивающее влияние на всех, кто ее окружает.
Именно в таком успокаивающем влиянии я сейчас нуждаюсь.
Когда я вхожу в ее кабинет, она поливает свою небольшую коллекцию папоротников и суккулентов. На ней кремовая атласная рубашка и свободные брюки. Ее туфли на каблуках валяются под столом, а темная прическа заколота заколками цвета черепаховой скорлупы.
Когда я вхожу, она широко улыбается и даже делает мне чашку зеленого чая, когда заваривает себе.
— Не могу поверить, что это твой последний год, — говорит она. — Я никогда не смогу заменить тебя в этой программе.
Я не могу не покраснеть, хотя, возможно, она не совсем это имела в виду.
Правда в том, что, как бы я ни
