Женимся! Семья за одну ночь - Вероника Лесневская
- Упрямая! – закатывает глаза. - Вся в отца.
- Сочту за комплимент, - подмигиваю ей и, удобнее оседлав мопед, надеваю шлем.
- Сегодня годовщина его смерти, - произносит потухшим голосом.
- Я помню, - лепечу внезапно онемевшими губами. Протягиваю руку, подаюсь вперед, чтобы погладить маму по предплечью. - Не ложись без меня, я постараюсь вернуться до ночи. Посидим вместе, переберем старые фотографии, повспоминаем папу. Я привезу его любимое вино.
- Как скажешь, - смягчается, а в ее глазах блестят слезы. Чувствую, что и по моим щекам скатываются горячие капельки, часто моргаю. – Ты такая молодец. Он бы гордился тобой.
- Гордится, - поправляю ее. – В настоящем времени. Сидит там на облачке все эти годы и наблюдает за нами, - указываю пальцем вверх. Небо хмурится и громыхает, словно отец надрывно кашляет. Сквозь серые тучи пробивается слабый луч солнца, падает ей на лицо. – Видишь, солнечный поцелуй. Это значит, что он очень любит тебя до сих пор.
Знаю, все это звучит наивно и по-детски, но действует: мама улыбается сквозь слезы, немного отвлекается. После смерти отца она так и не вышла замуж, посвятила себя моему воспитанию. Никого не смогла впустить в нашу жизнь и тем более полюбить. Брак родителей не был идеальным: случались и ссоры, и недопонимания, и проблемы. Но в этом и соль! Он строился на любви и взаимных эмоциях. Их отношения всегда были искренними, живыми, неподдельными, так что такие сильные чувства… не умирают.
- Ох, и сказочница ты у меня, Сашка, - мама поправляет на мне шлем и опускает визор. - Кому угодно зубы заговоришь.
Улыбнувшись, завожу мопед и слишком резко трогаюсь с места под возмущенное бурчание, доносящееся мне вслед. Черт, зря я так.
Еду по прямой медленно и аккуратно, но стоит мне повернуть и скрыться из поля зрения мамы, как я ускоряюсь, насколько позволяет железный малыш.
Как назло, начинается дождь. Погода ухудшается с каждым новым километром, будто я въезжаю в зону циклона. Крупные капли бьют по моему шлему, скатываются по светло-желтому прозрачному визору, застилают обзор.
Объезжаю очередную пробку и, чтобы сократить дорогу, ныряю в подворотню. Направляюсь в сторону школы и машинально снижаю скорость, ведь неподалеку дети, а они – народ импульсивный и редко соблюдают правила дорожного движения. Если кто-то выскочит под колеса, я должна успеть затормозить.
Капот мопеда прорезает плотную стену дождя, а я замечаю маленькую одинокую фигурку на остановке. Сидит на скамейке под крышей, болтает ножками, а рядом валяется портфель.
- Это не мое дело, - бормочу, проезжая мимо. – Я тороплюсь, - уговариваю себя, сжимая руль. – А-ай, к черту! Не такие уж большие штрафы в ресторане, - выпаливаю на эмоциях и разворачиваюсь.
Скорее всего, я об этом пожалею, но сейчас я останавливаюсь рядом с девочкой. Паркуюсь на площадке с запрещающей разметкой, включаю аварийку.
Снимаю шлем и, привстав, выкрикиваю:
- Малая, у тебя все в порядке?
- Я с незнакомыми не разговариваю, - дерзко бросает она, глядя на меня исподлобья. – Тем более, с такими подозрительными, - рассматривает мои заляпанные джинсы и мокрую кожаную куртку. – Вы что, байкерша? – забавно выгибает брови домиком.
- Нет, конечно, - смеюсь, слезая с мопеда.
Кажется, парой фраз для самоуспокоения здесь не отделаться. Жаль, но придется задержаться, ведь уехать совесть не позволяет. Разве можно бросить такую кроху под дождем? Сердце щемит от одной мысли, что она будет грустить на пустой остановке в одиночестве. А если пристанет кто-то?
- Давай знакомиться, я Саша, - направляюсь к ней и сажусь рядом. – А тебя как зовут?
- Не скажу, - дует губы, отодвигаясь от меня.
- Ладно, - выдыхаю, устремляя взгляд перед собой, на узкую улицу и покрытый лужами асфальт.
Молчу, испытывая ее на прочность. У нас будто игра: кто кого. Я побеждаю, потому что через минуту-другую сбоку слышится тихий голосок:
- А вам ехать не пора?
Еще как пора! Работа горит, а вместе с ней и моя за-а... зарплата. Однако я не двигаюсь, словно приросла к скамье.
Дурацкий дождь. Идиотская проверка. День с самого утра не заладился, моя удача со скоростью света летит на свалку. А упрямая мелкая, наверное, решила меня добить.
- Видела, какой ливень? – киваю на водяную завесу. – Пережду и поеду.
Вновь пауза. На этот раз длиннее первой. Я уже готова сдаться и даже приподнимаюсь с места, когда девочка вдруг грустно лепечет:
- Меня зовут Маруся. Я папу жду.
- Он про тебя забыл?
С тоской смотрю на нее, протягиваю ладонь к пушистым кудрям, выбивающимся из-под милого капюшона цвета спелого персика с розовым бочком. Пальцами перебираю темно-каштановые локоны, шелковистые, приятные наощупь, бережно поправляю ворот курточки, застегиваю верхние пуговки, чтобы малышке шею не надуло холодным ветром.
Не девочка, а куколка. Сродни тем, в которые играли мои сверстницы в детстве. Я же наблюдала со стороны, потому что не любила "дочки-матери". Мне ближе было гонять с мальчишками по двору. Кажется, я мало изменилась с тех пор...
- Не совсем, - она косится на мою руку с опаской, будто не привыкла к женской ласке, но хотя бы больше не шарахается. - У меня последний урок отменили, а он не знает.
- Подождала бы в школе, - оглядываюсь на здание, окутанное туманной дымкой, и хмурюсь. - Почему тебя вообще отпустили одну? Разве педагоги не должны присматривать за детьми? Какой класс?
- Первый, - покусывая губы, она комично морщится. - Не хочу я в школе оставаться! Там учительница крикливая, а еще мальчик один все время меня задирает.
- Нравишься ему, наверное, - хихикаю, двигаясь к ней ближе.
Не сбегает и не отталкивает, только косится на меня, играя бровями.
- Пф-ф, - резко выдыхает, делая вертолетик губами. – Он меня бесит, - простодушно выдает. - Я за одноклассницей и ее мамой выскользнула. Классная в это время как раз орала на кого-то, как обычно, поэтому меня не заметила. Я хотела погулять, а потом дождь начался. Вот я и спряталась на остановке.
- Точно урок отменили? – грожу ей пальцем, неожиданно для самой себя войдя в роль мамочки. - Или прогуливаешь?
Часто моргаю, недоуменно глядя на свой вздернутый указательный палец. Убираю его, сжимаю ладонь в кулак. Откуда во
