Очень сталкерское Рождество - Лейла Фэй

Так кто же тогда? Вздыхаю, качая головой, и выкладываю нарезанные овощи, чтобы они немного согрелись, прежде чем накормить мою армию животных. В одной из комнат наверху живут морские свинки, кролик и три крысы. Это помещение полностью защищено от любых выходок, и я позволяю им бегать по комнате, когда только могу. Кошек и собак туда не пускаю.

— Останься здесь, дорогая, — говорю кошке, поглаживая её блестящую чёрную шерсть. — А я пойду проверю своих малышей.

Через некоторое время я выглядываю в окно, и как раз успеваю увидеть, как сосед возвращается с вечерней пробежки. Может, это только моё воображение, но, кажется, что его тело буквально дымиться, когда он останавливается под уличным фонарём и тянет руки в растяжке.

Затем он смотрит вверх. Наши глаза встречаются, и его зрачки расширяются, а потом он быстро опускает взгляд и вприпрыжку бежит к своему дому.

Я застыла на месте, глядя на его исчезающий силуэт, не двигаясь даже после того, как он зашёл в дом. В его доме включается свет, и в узком верхнем окошке, которое, как я знаю, должно быть его ванной, появляется свет. Я прикусываю губу, ловя себя на том, что продолжаю смотреть.

Я точно знаю, что он сейчас в душе, ведь он весь потный после пробежки. И вот я стою и пялюсь туда, как настоящая извращенка.

Мисси, моя самая возрастная морская свинка, радостно щёлкает зубами, прижимаясь к моей ноге. Я улыбаюсь и поднимаю её на руки.

— Что будем делать, с этим Мистером Горячим Отшельником? — спрашиваю я. Она весело пищит, пока я не сажаю её на подоконник.

Она прижимает нос к стеклу и сразу же отскакивает, негодующе хрюкая от холода. Я чешу её за ушком и заставляю себя отвести взгляд от окна.

Перед сном я проверяю, не написал ли кто-нибудь по поводу кошки. Пока никаких сообщений, и я решаю отвезти её к ветеринару в понедельник, чтобы проверить, есть ли у неё чип, если никто не свяжется со мной к тому времени.

— Спокойной ночи, — говорю я кошке, укладывая её в чистую лежанку на кухне рядом с мисками с едой и водой.

Проверяю всех своих питомцев перед тем, как принять долгий горячий душ. В своей спальне я хмурюсь, глядя на голое окно — оно выглядит таким неприветливым без плотных занавесок. Не помню, что я сделала со шторами, но это и не важно — я почти не бываю здесь.

Лежа в постели, уже где-то на грани сна, пока жёлтый свет уличных фонарей льётся через окно, я думаю о своём соседе. Он кажется нормальным, но я не могу отделаться от чувства, что ему одиноко. По рассказам других соседей, он вообще никогда ни с кем не общался. Из дома почти не выходит. Он работает на дому? Не знаю, но как-то грустно, что он сидит внутри, днём и ночью, выходя только за продуктами или на пробежку.

Я засыпаю с мыслью, что, может, смогу ему помочь. Может, завтра поищу, как сказать «привет» по-шведски.

Тихий звук будит меня среди ночи. Темно, и я не уверена, сплю ли я или уже проснулась. Ночь такая тёплая и бархатная, а звуки, которые я слышу, не агрессивные, не раздражающие. Скорее… как удовлетворённый вздох. Лёгкое придыхание. Звук скольжение кожи по коже.

Моё тело будто налилось тяжестью, постель — такая уютная, и я снова во сне. Передо мной снежный холм, на котором я каталась на санках в детстве. Как-то звуки, что я слышу, незаметно перекочевывают в этот снежный пейзаж.

Я стою на вершине, готовая скатиться вниз, но я уже не ребёнок. И не одна. Мужчина — незнакомец — сидит позади меня, его сильные бёдра обхватывают мои. Он вздыхает мне в ухо, и этот звук такой уязвимый, такой жаркий, что я дрожу.

Снова какой-то звук. Прерывистый стон, за ним — сдавленный, учащённый вдох.

Я сонно моргаю, не сразу понимая, что вижу в отражении на зеркальной двери шкафа — человек ли это или одежда, которую я повесила для понедельника.

Когда я моргаю снова, уже утро, и в спальне стоит тусклый зимний свет. Я улыбаюсь и тянусь в постели, прогоняя странные сны. Уже знаю, что день будет прекрасным.

Сегодня воскресенье, и у меня есть сосед-отшельник, которого пора вытянуть из его раковины.

Я приклеился к окну, наблюдая за Эммой в поисках признаков беспокойства или страха, но она кажется абсолютно счастливой, спокойно занимаясь своими утренними делами с широкой улыбкой на лице. Я расслабляюсь и глубоко выдыхаю. Это был первый раз, когда я дрочил в её спальне, пока она сама была там, и на мгновение мне показалось, что она вот-вот проснётся.

Я не прекратил, даже если бы она проснулась. Было слишком приятно, чтобы останавливаться.

Покинув её дом, я проспал, наверное, всего часа три, прежде чем снова был на ногах… наблюдая, наблюдая, наблюдая. Это становилось навязчивой потребностью, и я уже ненавидел начавшийся день, потому что в нём было ещё столько часов, которые отделяли меня от возможности оказаться с ней в одной комнате.

Я достал пару трусиков, которые украл вчера вечером из её корзины для белья. Простые, чёрные, с отделкой из кружева, но с виду кажутся удобными. Эмма не носит всякие там сексуальные комплекты, но её нижнее бельё всё равно сводит меня с ума. Они пахнут ею, и я зарываюсь в них лицом, делая глубокий, удовлетворённый вдох.

Блядь.

Желание, которое я не смог сдержать прошлой ночью, вернулось с удвоенной силой, наполняя тело жаром. С каждым днём оно становится всё сильнее. Мысли о ней, желание её — раньше я мог контролировать эти порывы, но теперь… уже не могу.

И безрассудное поведение прошлой ночью — лучшее тому доказательство.

Я прижимаю бинокль к глазам, наслаждаясь видом того, как она танцует по кухне в одной лишь огромной футболке и обтягивающих шортах, а её волосы — настоящая буря кудрей. Плита включена, но я не заметил, когда она начала готовить, поэтому не знаю, что там в духовке. Но по тому, как она светится, очевидно, что это что-то, что делает её счастливой. А счастливая Эмма… чёрт, она просто невероятно прекрасна.

Свободной рукой я расстёгиваю молнию и наматываю трусики на свой твёрдый ствол. Вчера ночью мне пришлось вести себя тихо в её спальне, но здесь она меня