Предателей не прощают (СИ) - Коваленко Мария
Раскрыв рот, подхожу к этому красавцу, веду подушечками пальцев по глянцевой крышке. И не в силах удержаться от искушения присаживаюсь на банкетку рядом.
От восторга забываю, кто я и зачем здесь нахожусь. Пальцы сами ложатся на клавиши, и простенькая мелодия, разученная еще в музыкальной школе, звучит так чисто, как не звучала даже во времена учебы.
Один раз. Другой. Третий… Не знаю, какой по счету.
— И как это понимать?! — внезапно раздается между повторами. Громко как выстрел.
— Ой! Извините! — Я вскакиваю так резко, что опрокидываю банкетку.
Та падает на мраморный пол и разлетается на две части: ножки в одну сторону, сиденье — в другую.
— Что за концерт? — Высокий широкоплечий мужчина, ни капли не похожий на сухопарых музыкантов филармонии, скрещивает руки на груди.
— Как ты вообще посмела прикоснуться к этому роялю?! — кривится стоящая рядом с ним дама в красном платье.
— Я из клининговой компании. Убиралась здесь, а потом заметила его… — Кошусь на рояль. — Простите, ради бога.
Едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться, я пытаюсь собрать несчастную банкетку. Как назло, в ней, кажется, что-то сломалось. Сиденье больше не крепится к ножкам. Оно лежит сверху, словно крышка, и норовит упасть, как только я придвигаю всю конструкцию ближе к роялю.
— Клининговые компании уборщиц нынче в консерваториях набирают? Или это показательное выступление? — Дама подходит ко мне и, окинув оценивающим взглядом с головы до ног, презрительно фыркает.
— Я? Нет! Какое выступление? — Перевожу взгляд с нее на мужчину и обратно.
— Так что это было? — холодно повторяет хозяин дома, и лишь сейчас я замечаю в его голосе странный акцент.
— Я не сделала ничего плохого. — Хочется сквозь землю провалиться. Ощущаю себя полной дурой. — Все получилось случайно.
— Я спросил, что именно ты исполняла! — медленно, громко, как для невменяемой и глухой произносит мужчина.
Растерянная, я на миг замираю. С ужасом осознаю, что не помню ни нот, ни авторства. В голове белый лист.
— Я… — Облизывая пересохшие губы, смотрю в карие глаза напротив. Как в омут.
— Лео, это какая-то сумасшедшая. Может, она и не уборщица вовсе? От этой девицы запах… — Дамочка демонстративно зажимает нос двумя пальцами. — Как с помойки. К тому же она одета… Юродивые возле Исаакия выглядят приличнее.
— Я уборщица, клянусь.
Будто решил подтвердить мои слова, желудок тут же разрывает тишину громким урчанием.
— Фу! Отвратительно! Ни гордости, ни манер! — Глаза женщины становятся круглыми. — Лео, я сейчас же позвоню в знакомую службу клининга. Они пришлют тебе нормальную уборщицу. А эта голодранка пусть убирается вон, пока что-нибудь не украла.
Если до этого момента хотелось исчезнуть и расплакаться, то последние слова дамы будят внутри что-то незнакомое.
— Я не воровка. — Нервно вытираю руки о штанины. — А эта одежда… — Вздергиваю подбородок. — Она недорогая, но чистая. Ее мне купила мама на свою зарплату.
— Тебе здесь слова не давали! — вспыхивает дамочка. — Да как ты… — Она раскрывает рот, вероятно, чтобы вылить на меня свежий поток обвинений.
Но мужчина неожиданно прерывает эту пытку.
— Инга, хватит. — Он кивает спутнице в сторону выхода. — Ты свободна.
Глава 6. Лобовое столкновение
Поначалу кажется, что приказ уйти прозвучал не для дамы. Я даже делаю пару шагов к лестнице, но хозяин дома быстро хватает за руку.
— Извините, — шепчу, не понимая, за что в очередной раз прошу прощения.
— Тебя никто не отпускал.
Он не убирает руку. Держит, будто не доверяет.
— Да… Уборка… — Я пытаюсь прийти в себя. — На этом этаже она еще не закончена..
От чужих пальцев по предплечью быстрыми волнами разливается непривычное тепло.
— Инга, мне повторить?
В противовес ощущениям голос мужчины звучит еще холоднее, буквально морозит все вокруг.
— Решил развлечься с грязной прислугой? — хмыкает дамочка, разворачиваясь к лестнице. — Удачи! Смотри не подцепи от нее какую-нибудь гадость.
Она гордой походкой сплывает по ступенькам, и через минуту снизу слышится щелчок замка.
Наверное, можно вздохнуть с облегчением. Стервы больше нет. Однако от почти интимной близости с хозяином мне становится еще страшнее, чем было до этого.
Все нервные окончания сходят с ума, а в голове тревожным голосом звучит приказ: «Беги!»
— На первом этаже я уже закончила с уборкой. Если не буду вам мешать, за пару часов закончу и здесь, — стараясь не поддаваться панике, вытягиваю из себя слова.
— Два часа? — Мужчина склоняет голову набок. Взгляд карих глаз меняется.
К своему стыду, понимаю, что с моим опытом нет ни одного шанса разгадать смысл этих изменений. Я словно едва освоившая букварь первоклассница перед таблицей Менделеева. Слова и формы различаю, значение — загадка.
— Простите меня, пожалуйста. Я не хотела портить вам вечер и… — Оглядываюсь в сторону рояля. — И ломать банкетку. Так получилось. Это мой первый рабочий день.
— Ты ничего не испортила. Инге действительно было пора.
Мужчина убирает ладонь и хмурясь смотрит на свои пальцы. Удивленно, как будто видит их впервые.
— Тогда… я закончу? Так? — На нетвердых ногах пячусь к тележке с чистящими средствами и арсеналом разных щеток. Богатство, найденное в кладовке.
— Закончишь. Только вначале тебе придется справиться кое с чем другим.
Он расстегивает пиджак и верхнюю пуговицу белой рубашки. Никаких намеков, но в памяти тут же всплывают недавние слова Валентины о приставаниях. Она так радовалась, что хозяина не будет дома и я смогу спокойно сделать свою работу. Будто опасалась чего-то.
— Я лишь уборщица, — повторяю, как мантру, резко севшим голосом. — Я мою, пылесошу, вытираю пыль и выношу мусор. Больше ничего.
Еще вчера я радовалась, что смогла сесть в машину к Толику. Не испугалась чужого мужчину! Доверила отвезти меня в хостел и чуть не согласилась на бутерброд. А сейчас, как последняя трусиха, дрожу от страха, оставшись наедине с другим.
— Думаю, тебе будет несложно, — звучит еще туманнее.
— А можно… потом?
В тревоге я залипаю взглядом на гладковыбритом подбородке, на красивой ямочке. Боясь посмотреть на губы, поднимаюсь к прямому носу, длинным черным ресницам и высокому лбу.
— Потом будет не так приятно. — Тягучий акцент ласкает слух медовыми нотами. Пробуждает в душе настоящую панику.
Наверное, нужно отключиться от своих эмоций, сделать пару вдохов и подумать обо всем спокойно. Вряд ли мужчина с такими большими деньгами и такой потрясающей внешностью станет насильно склонять кого-то к близости. Уж точно не такую серую мышку, как я!
Однако страх одерживает победу над разумом.
Стоит хозяину дома швырнуть пиджак на ближайшее кресло, гордо распрямляю плечи. И мы одновременно произносим:
— Я не оказываю интимных услуг!
— Еда скоро остынет. Поешь!
Глава 7. Провинциалка
— Что?.. — От стыда я заливаюсь краской. — Еда… — Кажется, даже сердце замирает.
— Мы ужин принесли. Готовый, из ресторана. — Будто прогоняя какое-то наваждение, хозяин встряхивает головой.
— Спасибо. — Тяжело сглатываю.
И до этого не считала себя особо умной, но сейчас вера в интеллект падает на уровень плинтуса.
Как я вообще могла сказать об интимных услугах? Как додумалась предположить, что этому мужчине может понадобиться от меня что-то кроме уборки?
— Остатки еды можешь выбросить. На втором этаже убираться не нужно. — Он разворачивается и, не прощаясь, идет в сторону одной из комнат.
Наверное, нужно прыгать от счастья, но меня прибивает к полу болезненным озарением. Я все же подвела Валентину! Не справилась со своим первым заданием и к тому же испортила клиенту романтический вечер.
Следом за этой мыслью приходит новая, еще более пугающая — не будет никаких денег, новой работы… Не будет места в хостеле. Без оплаты через день-два Рита выставит меня на улицу. И никто больше не станет помогать такой дуре.
