А после они... (СИ) - Юлия Резник
— Ну, так ты, может, все-таки включишь кондиционер? Или экономишь горючку?
Покраснев до корней волос, включаю систему климат-контроля. Мы еще не тронулись, а у меня уже звенит каждый нерв. Что будет дальше, даже представить страшно.
Запускаю бортовой компьютер, изображая занятость. А сама не могу даже сориентироваться, в какую сторону нам предстоит ехать. Ну и как, спрашивается, мне проложить маршрут до границы?
— Ты не помнишь, какой там адрес? — вожу пальцем, расширяя карту.
— Дай, я сам…
Киваю и мгновенно переключаюсь на так вовремя оживший в сумочке телефон. Черт! Папа…
— Привет.
— Привет, кнопка. Ну, рассказывай, как ты, чего не звонишь отцу?
— Так утром же говорили, — морщусь я, медленно пробираясь к выезду из парковки. Включаю поворотник, только кого волнуют мои сигналы? Трафик здесь — мать моя. С меня семь потов сходит, пока я добираюсь от дома до офиса. А на такие длинные расстояния я вообще никогда не ездила. Наверное, Фома ни за что не позволил бы мне себя отвезти, если бы знал, как неуверенно я себя чувствую за рулем. Поэтому что? Правильно! Надо держать лицо. Типа я исколесила здесь все окрестности. И не по одному разу.
— Блядь, Женя, куда ты прешь?!
Бью по тормозам.
— Я пру? — пищу. — Это они!
Шелковая блузка прилипает к спине. Руки мгновенно становятся влажными. Я и впрямь чуть не протаранила носом байк. Водители здесь абсолютно, блин, чокнутые! Куда он ехал, если видел, что я начала маневр? И почему мне кажется, что проезжающие мимо водители обсигналили не этого тупня, а меня?!
— Женя, а кто это там с тобой? — осторожно так протягивает папуля.
— Знакомый, пап. Мне сейчас не с руки разговаривать. Утром перезвоню, окей?
— Окей. Какого черта ты вообще болтаешь по телефону за рулем?!
Как хорошо, что вопросы безопасности волнуют отца гораздо больше, чем присутствие в моей тачке какого-то мужика. Впрочем, иллюзий я не питаю. При следующей встрече папа обязательно устроит мне серьезный допрос. Если в мои восемнадцать он бесился, стоило только какому-то мальчику взглянуть в мою сторону, то в двадцать пять стал, напротив, переживать, что я ни с кем не встречаюсь. И вот как прикажете ему объяснить, что это совсем не так? Я пытаюсь. Правда-правда. Я не ставлю на себе крест… Я хожу на свидания и с удовольствием завожу новые знакомства. Просто это ни к чему не приводит, да… Ведь я до сих пор безответно влюблена в парня своей лучшей подруги.
Твою мать! Ну, вот как я так встряла?
— Так вы что, всем семейством приехали?
— У папы здесь бизнес, да. Я работаю у него в продажах.
— Ты работаешь?
— Ну, да. Все люди работают.
— М-м-м. В общем, скука смертная, да, Женьк? Ладно… Я посплю, не буди, ага? И постарайся нас не угробить.
— Я умирать не собираюсь, а с остальным ты с успехом справляешься сам, — огрызаюсь в ответ.
— Да? Ну ладно. Кстати, примерно через час по левую руку будет забегаловка под оранжевой вывеской. Останови возле нее, пожрем.
На Фоме лица нет, но он, какого-то черта, из последних сил бравирует. Как будто боится, что кто-то поймет, как ему плохо. Дурак…
— Может, выпьешь таблетку?
— Ух ты! — изображает восхищение. — А какие у тебя есть?
— Я имею в виду обезбол!
— Аа-а-а. Нет. Обезбол… Ты что-нибудь как придумаешь.
— Тебе станет легче, — бурчу, прикидывая, мог ли Фома за время, что мы не виделись, подсесть на запрещенку. Вот с чем я никогда не смогу смириться!
— Вряд ли. — Тут нас опять со всех сторон обсигналивают. — Блядь, Женя! Следи за дорогой. Что бы ты не думала, я не планирую умирать!
— Я тоже! — ору в ответ. — Просто заткнись, ага? Мне и без твоего нытья хватает стресса.
— Я не просил тебя за мной тащиться. Но у тебя же синдром спасателя, да?
— Кто бы говорил.
Слова слетают с губ прежде, чем я осознаю, что ляпнула. Фома захлопывает рот, так что лязгают зубы. Я сильнее сжимаю руль. В тесном салоне машины становится снова душно, хотя климат-контроль исправно функционирует.
— Прости, — шепчу.
— Проехали.
На самом деле я сказала чистую правду. Он Аленку спасал. Два года, что она боролась со злокачественной опухолью яичника, он был рядом и всячески ее поддерживал. Конечно, в этом нет ничего плохого. Даже наоборот, только так и должно быть между любящими друг друга людьми. Проблема в том, что когда стало понятно, что они — мы все проиграли, Фома так и не сумел с этим смириться.
Исподтишка на него кошусь. Феоктистов притворяется спящим. Ну и ладно. Навязываться я не буду. Какой смысл биться в закрытые двери? Я воспитывалась отцом. А потому довольно неплохо разбираюсь в мужской психологии и знаю, что если мужчина вас игнорирует, тому нет никаких других объяснений, кроме наиболее очевидного — он тупо не заинтересован в вас. И нет никакого смысла пытаться как-то переломить эту ситуацию.
Город минуем в тягостном молчании. Выезжаю на трассу. Здесь гораздо свободней. Можно немного расслабиться и перевести дух.
Нет, он правда рядом!
Какая же тесная все же Земля. Какая маленькая… Кто бы мог подумать, что мы встретимся вот так? В дерьмовом бойцовском клубе на краю земли?
Примерно через час мы и впрямь проезжаем забегаловку, о которой говорил Фома. Я даже притормаживаю, но на месте оказывается, что все еще хуже, чем казалось со стороны. Ума не приложу, почему среди разнообразия кафешек на любой вкус Фома остановил свой выбор на этой. Ну, не в деньгах же дело? Если так, то сегодня я угощаю.
Проезжаю чуть дальше, когда моему взгляду открывается вполне приличный ресторан. Даже с дороги видны милые беседки, прячущиеся среди буйного тропического сада.
— Фома… Пойдем, поедим. А там минут пятнадцать, и мы на границе.
Феоктистов осоловело моргает.
— Я же говорил, где надо остановиться.
— В том гадюшнике? Я не буду там есть.
— Что ж. Тогда тебе не повезло. Я не буду есть здесь.
— Да почему?!
— Потому что здесь то же самое подают в три раза дороже.
— На этот счет не беспокойся. Я угощаю, — проясняю ситуацию и, чтобы не задеть тонкую душевную организацию своего спутника, спешно добавляю: — В ответ ты сможешь угостить обедом меня, когда… эм… поправишь свое финансовое положение.
