Ася - Леля Иголкина
Голубые, синие… Самоцветные глаза! Она нажралАсь меланжа? Употребила спайс? Толкиенистка? Черт бы девку взял! Поклонница песчаных дюн и гигантского червя, который пряность изрыгает, чтобы накормить страну? Она греческая богиня, вышедшая на твердь земную из морской пучины? Нерядовое существо, не знающее настоящей жизни? Или это новомодный гребаный пикап?
— … — девчонка вздрагивает, согнутой одной рукой прикрывает почти вываливающуюся грудь, а вторую укладывает на беспокоящее мой воспаленный мозг срамное место. — Ай!
— Ужин, Ася. По рукам? — предлагаю ей свою ладонь, прищурив взгляд, все еще не сняв очки, рассматриваю смущающееся блаженство, которое хлопнется в глубокий обморок, если не возьмется за меня, как за спасительный канат. — Ты с кем-то или…?
— Да и нет, — перекрещивает ноги. — Помогите, пожалуйста.
Помочь? Очередная, твою мать, беда?
— С чем и каким образом?
— У меня в сумке есть большое полотенце.
— Это пляж, синеглазка. Я…
— Я первый раз на море.
— Но плаваешь…
— В бассейне была. Брала уроки.
— Реализовала, видимо, мечту?
— Да, — задирает подбородок, как будто говорит мне: «Съел козёл?». — Помогите, пожалуйста, с полотенцем.
— Ужин?
— Я не ужинаю.
— Нектар употребляешь? Пыльца-роса-травинка-василёк? Ты эльфийская принцесса? По внешним признакам все точно сходится.
Длинные густые светлые волосы, подколотые огромным крабом. Или как называется эта зубастая фигня? Идеальная кожа, с мелкой россыпью веснушек, разбрызганных исключительно на гладкой переносице. Гадские пронзительные глаза того прилипчивого голубого цвета, от которого в жилах стынет закипающая кровь. Прижатые к головке небольшие ушки и розовый, как жопка поросенка, рот.
— Вы наглый, Костя. Прошу прощения за грубость, но Вы напираете, а я вынужденно отбиваюсь.
Строит недотрогу, у которой весь образ о том орет, что:
«Кто первый встанет в очередь, того и будут эти чуни!».
— Нет, — убираю предложенную руку, отталкиваюсь от насиженного лежака, отряхиваю затекшие от долгого сидения ноги и поправляю ремень. — Разрешаешь залезть к тебе в сумку?
— Если Вас не затруднит.
Без проблем! Да отчего же.
Резинка для волос, массажная расческа, допотопный мобильный телефон, маленькое зеркальце, сменное белье — синтетическая футболка, до безобразия короткие джинсовые шорты, гигиеническая прокладка — на первый взгляд, по старой памяти, а также по объему — по-моему, на три большие капли, тот пресловутый древний кошелек и полностью отсутствующее полотенце, о котором она воркует пять с небольшим минут.
— Здесь нет того, о чем ты просишь, — шурую носом в огромной дамской сумке. — Юль, ты, вероятно, не взяла. Я…
— Мне пора!
Она намерена припустить и показать мне, как надо бы давать лихого стрекача?
— Стоять! — обхватив за локоть, подтаскиваю к себе гибкую фигуру и, приобняв, скрываю полуголую девчонку от похотливых глаз. — Пиджак сойдет?
— У меня его нет.
— Есть у меня. Где твои нормальные вещи, Ася?
— В домике.
— Ты снимаешь жилье? — развернув нас, обращаю свою спину незатыкающемуся прибою.
— Да.
— Стой спокойно, я сейчас накину тебе на плечи свой пиджак. Давай без нервов, птенчик. Но…
— Это что? — она кивает в сторону шипящего флайборда.
— Доска.
— Вот это да! — от изумления раскрывает рот, затем присвистывает, а после ярко улыбается.
Деревня, деревня, глухая, чтоб меня, деревня и срамной по обстановке ад…
Подобранные вверх бело-золотые волосы — толстый хвост, канатная коса, отсутствующий макияж, огромный круглый циферблат наручных механических часов, короткий сарафан и греческие сандалии. У девочки есть вкус и небольшие средства. Хотелось бы отметить, что фасон простого платья все-таки необыкновенный, а ткань наощупь дорогая и покладистая, нежащаяся в моих руках. Тонкие бретели впиваются в бархатную кожу и просятся под пальцы: так бы вниз опустил или разорвал на мелкие кусочки. Глубокое и острое декольте, эффектно демонстрирующее стоячую большую грудь. И пикантный небольшой разрез, приоткрывающий кокетливо вышагивающую ножку.
— Ты модница? — скашиваю взгляд и опускаю голову.
— Что?
— Очень красивый вид. А также — стиль и исполнение. Нерядовой наряд.
— Спасибо.
— Чем занимаешься?
— Я официантка.
— В городе? — хмыкнув, задаю вопрос.
— Да.
— Как тебе местный ужин? Вкусно или могло быть лучше?
В пляжном ресторане, на который я получил ее добро, она почти с поклоном за каждым разом участливо благодарила парня, обслуживающего наш столик, а до этого не стесняясь, как заведенная, нахваливала ничем особым не выделяющуюся еду. Притворялась и делала добро, скандируя возвышенные лозунги относительно незамысловатой по ингредиентам и подаче кухне.
— Спасибо. Сколько я должна? Вы заплатили…
— Мужчина пригласил, значит, он платит и не половинит счет. Нисколько! Ты помешана на деньгах?
— Но…
— Я все еще помню тот номинал, который ты пыталась затащить мне под пояс брюк.
— У меня есть деньги, Костя.
— Не сомневаюсь. Ты в отпуске — вот приехала на областной курорт, потому что зарплата официантки в какой-нибудь кафешке в чудо-городе не позволяет тебе купить комфортный тур, например, в Приэльбрусье или на Алтай. Твой потолок — местное море и сарай у тети Фроси, в котором ты вертикально спишь. Я ведь угадал?
— Я хорошо получаю, — отвечая мне, обиженно гундосит.
Видимо, в сравнении с теми, кто вообще ни хрена не делает, финансово, естественно, не огребая.
— Я не стыжу тебя, — со свистом выдыхаю. — Остановись, пожалуйста, — торможу и поворачиваюсь к ней лицом. — Устала?
— Нет, — не прячется и не стесняется, открыто смотрит мне в глаза. — Зачем Вы пригласили меня?
А действительно зачем?
— Тебе понравилось?
— Очень, — растекается, как патока. — А Вы…
— Я местный, Ася. Родился в точности на этом месте, если верить имеющимся блеклым сведениям. Здесь наш дом. Вернее…
Отныне только мой!
Мой дом, в котором сплю, под настроение столуюсь, посещаю туалет и облагораживаю своим присутствием просторный душ. Всего один этаж. Второй навечно погребен под строительными лесами. Он совершенно не используется тем хозяином, который, находясь в ужасном расположении духа, его искусно раздолбал. Там были комнаты, куда я не мог входить, чтобы не содрогнуться и не испытать приступ тошноты и долбанной обструкции. Там ведь жил тот непоседливый мальчишка и красавица-жена, от которой я сходил с ума. Там комната, в которой я с ней спал. Там детская, в которой мелкий парень строил из конструктора блядский зоопарк.
— Пойдем ко мне? — не глядя, прикасаюсь к маленькой руке, ласкаю пальцами прохладную кожу и обвожу ногтями контуры суставов, которые я мог бы разломать, слегка сдавив.
— Я…
— Пойдем со мной, Юла.
— Юла?
— Ты… — смаргиваю и некультурно сглатываю, как будто срыгиваю. — Извини. Очень верткая,
