Отец её лучшей подруги - Пенни Вилдер
Цемент холодеет под моими пальцами, когда я вытаскиваю себя из-под рабочего места, чтобы посмотреть на Ташу.
— Парнишка из низов? — спрашиваю я.
Она кивает, слегка улыбаясь мне.
— Он механик, — она приносит свой телефон и показывает мне фотографию. Он высокий и красивый, длинные волосы собраны сзади в конский хвост. Это беззаботная ухмылка, но не совсем улыбка, напоминающая мне о художниках в моей школе, которые проводили слишком много времени с галлюциногенами в качестве вдохновения.
— Крис очень милый, — говорю я ей. Он не в моём вкусе, но я определённо нахожу его привлекательным. Его голубые глаза пронзительны, и они светятся весельем от того, что Таша говорила перед тем, как сфотографировать его. Совершенно ясно, что он любит её.
— Может быть, мы как-нибудь сходим куда-нибудь, чтобы ты с ним познакомилась. — О, счастье, быть третьим колесом звучит так весело… — Ты знаешь, Лия, есть ещё несколько парней из средней школы в городе, которые достойны твоего внимания, — не будучи уверенной, что кто-то из мальчиков может соответствовать стандартам, установленным моей долгосрочной любовью, я издаю ни к чему не обязывающий звук, пока она бессвязно бормочет. Это был адекватный ответ, и Таша снова принялась болтать о Крисе. — Я знаю, что четыре месяца — это ещё слишком рано, чтобы говорить о вечности и обо всём остальном, но он намекал на то, что подарит мне обручальное кольцо на день рождения. Просто что-то маленькое, но он хочет показать моему отцу, что мы преданы друг другу, когда они встретятся. В следующем месяце у него будут выходные по воскресеньям, так что я планирую пригласить его на семейный ужин. Ты тоже должна прийти; ты будешь посредником, если папа закричит.
Я уже собираюсь открыть рот и сказать ей, что мне нужно встретиться с этим Крисом-который-хочет-купить-ей-обручальное-кольцо, как вчера, и убедиться, что он ей подходит, когда мы слышим хруст шин по гравию в дальнем конце их подъездной дорожки. Когда дверца машины закрывается, и звук шагов приближает водителя, моё сердце перестаёт биться. Через мгновение оно начинает колотиться, и у меня пересыхает во рту.
Бек Хантсворт превратился из горячего папы, которого я хотела бы трахнуть, в полноценного серебряного лиса. Его официальный деловой наряд завершает образ. Его волосы всегда были светло-русыми, но сейчас они густые и светлые, как серебристый лунный свет. Меня переполняют воспоминания о скульптуре, которую я когда-то сделала, вдохновленная его образом, для проекта колледжа по созданию глиняной фигуры без модели для ссылки. От разреза челюсти до длинных мускулистых ног он источает сексуальную привлекательность, как современный Давид. Мои пальцы зудят от желания пробежаться по намёку на щетину, и я стискиваю бёдра, чтобы не выгнуть спину и не предложить себя ему.
— Ты рано вернулся домой, папа, — Таша кажется встревожена тем, что ей приходится делить меня с кем-то.
— А вот и мои любимые девочки! Добро пожаловать домой, Лия, — Бек слегка толкает меня ногой в знак приветствия, и я стараюсь не смотреть на него с ползающей доски. — Мне нужно собраться, и завтра у меня много встреч. Ты получила мою записку, Таша? — когда она не отрывает взгляда от телефона, Бек откашливается в ожидании ответа.
— Да, папа. Я перенесла бельё в прачечную, проверила нашу кладовку и обновила список продуктов для курьеров.
Наверное, приятно быть такими богатыми, как они. Я имею в виду, что моя семья не выходит за рамки, но у Таши и её отца есть деньги, чтобы отдыхать там, где они хотят; иметь домработницу и получать продукты в те редкие времена, когда они просто не заказывают еду на вынос. Их экономка подрабатывала одновременно и няней, так что она всегда была больше похожа на дневную бабушку, чем на горничную, даже для меня, когда я приходила в гости.
— И каково это — вернуться обратно? — спрашивает меня Бек.
Обратно? Мой мозг стирает всё, кроме образов того, каково было бы лежать под ним. Я стараюсь придать его вопросу больше смысла, чем немедленному шаблонному ответу. Он знает меня, вернее, знал гораздо лучше. Когда моя мама была в хосписе, Бек был тем, кто дал мне убежище от всех визитов медсестёр и компании, приходящей попрощаться. Он был тем, кто смотрел в другую сторону, когда мы с Ташей совершали набеги на его винный шкаф, пока мы делали это умеренно, не напивались и не садились за руль.
— Это тяжело после того, как я жила одна. Не думала, что вернусь сюда больше, чем на один визит. Я скучаю по собственному пространству и расписанию, — сидя на доске, скользящей вдоль его ноги, я ловлю себя на том, что опираюсь на Бека, ища равновесие. — Прошу прощения.
На самом деле мне не очень жаль, но, когда я хватаюсь за него, понимаю, что он все ещё пахнет так же хорошо, как я помню.
Жужжание вибрирующего телефона заставляет всех троих похлопать себя по карманам, чтобы выяснить, кто за это отвечает. Таша смотрит на свой экран, а затем встречается взглядом со мной, отчаяние наполняет её безмолвную мольбу. Я знаю, что она ждёт, что я возьму удар на себя — она хочет, чтобы я отвлекла Бека. У меня нет никаких проблем с этим. Я жажду провести с ним время любым доступным мне способом. Если бы только Таша знала, как сильно я буду страдать, под пристальным вниманием глаз её красивого папаши. Под страданием я подразумеваю ту боль внутри, когда пытаюсь не нарушить данное обещание и не переспать с ним на гаражном матрасе в то время, когда Таша отвечает на свой звонок…
Она хлопает ресницами, прижимая телефон к груди и переминаясь с ноги на ногу. Отчаяние и страсть новой любви изменили её. Это так трогательно — видеть её так глубоко погруженной в кого-то.
— Ты мне должна, — говорю я Таше одними губами. На самом деле, я в долгу перед ней. Подняв глаза на Бека, я спрашиваю его о работе: — Таша сказала, что ты готовишься к деловой поездке, — как только он обращает своё внимание на меня, Таша проскальзывает в дверь дома, оставляя нас одних. Я надеюсь, что десяти минут будет достаточно; не знаю, смогу ли доверять себе с ним дольше, чем это.
Я возвращаюсь к своему проекту и устанавливаю ещё одно зеркало, слушая его рассказы о том, как он провёл неделю в Индии, доставляя груз своему деловому партнёру и добровольно отдавая часть своего времени на ремонт сиротского приюта.
— Ты всегда умел
