Бывшие. Без срока давности (СИ) - Ярина Диана
— Пакет с продуктами? И какой же? В упор не вижу!
— Ой, ну что ты пристала? Маме пожалуешься? Иди жалуйся… Просто завидуешь, что Руслан на тебя не обратил внимание, а меня заметил! Кому нужно скучная тридцатилетка с ребенком от другого мужика! — усмехнулась сестра.
Я промолчала.
Говорили, если тебя ударили по одной щеке, подставь вторую.
Пожалуй, я так и делала.
Я так всегда и делала, жила, как подсказывала совесть, мама, воспитание, общество, обстоятельства…
Жила или выживала?
Выгребала каждый божий день, отталкиваясь от самого дна, тащила за нескольких — за себя, за дочурку, за маму, которая трудилась за копейки, за сестру, которая так и не смогла закончить колледж и прыгала с одного места работы на другое.
Пожалуй, я устала делать так, как надо, и неожиданно для себя влепила сестре.
Звонко.
Хлестко.
По щеке влепила!
Так сильно, что у меня ладонь заалела и разом возникло горячее, сильное жжение. Жар мгновенно пополз от ладони, к кисти, выше, к локтю.
Жжение проникло под кожу, впилось по капле в кровь, и та, подпитываемая сильным всплеском, понеслась по венам на большой скорости.
— Аааа! — всхлипнула сестра.
Ее голова назад откинулась, волосы взметнулись вверх.
Она отшатнулась, схватилась за щеку и с возмущением посмотрела на себя. В ее глазах стояли слезы обиды и непонимания.
— За что? — спросила тихо, а потом завыла. — Да за что?! За правду?
— За все, — глухо ответила. — Не мели своим языком чушь!
— Но я же… права, — пискнула она и попятилась, не сводя с меня пристального взгляда.
Глаза сверкали, по щекам заструились слезы. Сестра всхлипывала и громко шмыгала носом, из-под него потекло.
— Иди вымойся, Даш. От тебя мужиком несет! — сказала я.
Сестра все еще обиженно моргала наращенными ресничками.
Меня внезапно проняло злостью: вот же дурочка, а! Дурочка!
Я на ее учебу два с лишним года платила, а до этого откладывала каждую копеечку, желая, чтобы она отучилась, получила профессию, чтобы не барахталась в этом болоте небольшого провинциального городка, как я. Или чтобы, если вдруг она хотела бы остаться, ее жизнь сложилась иначе. Лучше, чем моя, легче.
А она — что?
Учебу бросила…
Ладно, пусть бросила, если бы нашла занятие по душе, хоть чем-то помогала семье, нам с мамой и Янкой.
Но что в итоге?
Сестра болталась с места на место, порхала, «искала занятие по душе», как она сама говорила.
Я со счета уже сбилась, сколько всяких этих занятий она перебрала, сколько начатых и брошенных курсов — и онлайн, и в реале.
И ни-че-го!
Ничего, абсолютно!
Я билась, как рыба об лед, тянула лямку за всю семью, а эта лентяйка и пальцем о палец ударить не хотела, чтобы помочь нам.
Даже сегодня!
Та ситуация, что случилась сейчас — кошмарная авария, нужны деньги, нужна банальная помощь!
И что — сестра?
Ладно, не буду лезть в ее кошелек с личными расходами. Тратится на салоны? Черт с ней, пусть тратится!
Но могла бы прийти и посидеть у Янки…
Ведь маме завтра на работу, она до сих пор в котельной на ТЭЦ трудится. Там такие сложные условия работы, а платят — сущие копейки!
— Что ты стоишь? — прикрикнула я. — Бессовестная! Говорю, вымойся живее! И чтобы завтра я не видела, как ты страдаешь от безделья! Надоело!
— А я вообще из дома… Уйдууууу! — бросилась с ревом в мою сторону.
Я не ожидала такого броска.
Все произошло так быстро.
Неожиданно.
Вот она ревет, вот ее перекошенное лицо так близко от моего.
Вот толчок ладонями в грудь, и я лечу, лечу…
Взмываю вверх, на миг ловлю состояние невесомости — сладкое, щемящее, острое.
Ловлю этот небывалый миг только для того, чтобы упасть.
Острая боль, чернильная темнота перед глазами…
Глава 4
Она
Звонок.
Звонок.
Звонок.
Как настойчивая пчела, громкий звук дверного звонка ворвался в черноту, разделяя ее, кромсая ослепительными полосами света.
Я с трудом оторвала голову, открыла глаза.
Во рту — привкус крови, голова тяжелая, мокрая.
Рядом суетилась сестра.
— Настя. Настя! На-Настя! — крикнула она.
Ее губы дрожали.
— Все хорошо, правда? Ты… поскользнулась что-то! — лепетала она, силясь меня придержать. — Напугала. Ты же меня видишь, да? Хорошо видишь? Вот и умница, вставай, вставай, здесь полы холодные! А пальцы? Пальцы мои видишь? Сколько пальцев? Три, да? Три же...
— Десять, — ответила внезапно пересохшим голосом.
Сестра отшатнулась, будто я сказала что-то не то.
— Все будет хорошо. Я… Я на помощь позвала. Сейчас!
Я силилась подняться, голова раскалывалась от сильной боли. С трудом провела ладонью по волосам — мокрые, пальцы в чем-то темном, красном.
До меня дошло.
Я вспомнила.
— Вот там, смотрите! Поскользнулась на мокрой тряпке, упала! — затараторила сестра.
В коридоре раздался топот ног. Я моргнула, увидев чужие ботинки. При входе один натянул бахилы, второй не стал.
— Когда упала? — склонился надо мной молодой мужчина в халате.
Глаза за стеклами очков — дымчатые, серые, пронзительные.
Сестра отвечала что-то.
— Похоже на сотрясение. Плюс кожа рассечена, нужно будет накладывать швы. Едем. Грузите! — вздохнул и отошел в сторону, посмотрел на сестру. — Одевайтесь, девушка! Нужен сопровождающий, данные подготовьте, номер полиса…
***
— Ведь вы не на тряпке поскользнулись.
Я с трудом открыла глаза.
На меня внимательно смотрел тот самый врач.
Дымчатый взгляд, немного квадратный подбородок, плотно сжатые губы. Глаза полны недоверия и какого-то сочувствия.
У меня кружилась голова, дурнота накатывала. Хотелось спать…
— Что вы от меня хотите услышать? — вялым голосом спросила я.
— Если случилось происшествие, я обязан сообщить в соответствующие органы. На вас напали, Анастасия?
Мы были в машине скорой. Санитар еще курил на улице, мы ждали сестру, пока она соберется.
— Не понимаю, с чего вы взяли, что случилось нечто плохое?
— Я много подобных случаев повидал. Можно сказать, с одного взгляда понимаю, что произошло на самом деле.
— Тогда у меня для вас новость.
— Слушаю, — кивнул.
— Вы ошиблись с выбором профессии. Вам бы… в полицию идти, а не играть в спасителя жизней.
Врач рассмеялся коротко.
— Знобит?
— Нет-нет.
Но он все-таки накрыл меня пледом.
— Только не засыпайте, вам нельзя. Подозрение на сотрясение. Уверен, это подтвердится. И все-таки на вашем месте я бы не прикрывал сестру.
— Прекратите, — попросила я.
Хлопнула дверь. Водитель сел за руль, завел мотор.
— Ну чего копаетесь? — крикнул в темноту санитар, торопя мою сестру. — Не на дискотеку же собираетесь!
— Может быть, без госпитализации обойдемся?
— Потеря сознания была? Была. Госпитализация необходима! — отрезал врач.
В машину забралась сестра, запахло ее духами. Она наклонилась надо мной, обдавая вишневой сладостью, от которой чуть ли не мутило.
— Поехали, Кирилл! — попросил врач. — Барышня прибыла, — добавил с неприязнью.
Сестра нашла мою ладонь и крепко-крепко сдавила мои пальцы. Ее голос дрожал от раскаяния.
— Ты только не переживай, Настя. Я все-все сделаю! И Яночку буду навещать, и по дому убираться, и маме помогу. Ты, главное, лежи, отдыхай, лечись, сколько скажет врач. Все-все сделаю… Клянусь! Помощь будет обязательно, вот увидишь!
Хотелось бы мне верить в обещания сестры, но сколько их уже было?
И как не вовремя это все…
Когда меня оформляли в больнице, я буквально всем своим телом, каждой его клеточкой чувствовала взгляд врача скорой помощи, полный осуждения. Поняв, что я не собиралась жаловаться на сестру, он осуждающе покачал головой и отвернулся, пожав плечами.
Меня немного разозлило его молчаливое, но осязаемое осуждение.
