Клетка - Наталья Евгеньевна Шагаева
Невольно прислушиваюсь. И нет, мне неинтересна частная беседа. Я улавливаю все новые и новые нотки в голосе Нелли. Ей не было бы равных в сексе по телефону. Кончить можно только от парочки фраз ее томным голосом. И это она не старается. Всего лишь беседа с матерью, а у меня волна тепла прокатывается по телу.
Блядь!
Закрываю на секунду глаза.
Ден, поймай адекват.
Надо спросить у Довлатова, могу ли я уехать на ночь. Мне срочно нужен секс со своей девушкой, чтобы перестать мысленно кончать от голоса чужой жены.
— Мам, а чем я могу тебе помочь? — с долей язвительности спрашивает Нелли. — Так выпей антидепрессанты! Не ты ли на них настаивала, когда вы пытались лечить меня? — в её голосе много яда. И она даже не пытается его скрыть. Женщина резко переводит на меня глаза, и мы встречаемся взглядами в зеркале. Резко отвожу взгляд на дорогу. — Да, мам, я поняла. Ладно, ладно, я приеду. Через пару часов, как закончу на презентации, — сбрасывает звонок.
Паркуюсь возле большого бизнес-центра с синими витражными окнами. Открываю дверь для Нелли. Она спокойно выходит, надевая темные очки. Иду за ней. Осматриваюсь.
— Жди меня здесь, — в голосе повелительные ноты с долей раздражения.
Да, бля, я тоже не в восторге от ее персоны.
Хотя, конечно, лгу. От ее тела я в восторге, а вот внутренняя составляющая оставляет желать лучшего.
— Это общественное мероприятие? — спрашиваю я.
— Да.
— Тогда я иду с вами.
— В общественный туалет ты тоже со мной пойдёшь?
— Если надо будет, пойду. У меня четкие инструкции. Хотите ограничить мое вмешательство – договаривайтесь с супругом.
Женщина ничего не отвечает, ухмыляется и, запрокидывая голову, снова под очками закатывает глаза.
— Держись тогда подальше, — сообщает мне она, входя в здание.
— Нелли Константиновна! — в холле к ней подбегает девушка. — Добрый день. Я провожу.
Женщина идёт мимо неё, словно девушки не существует. Та семенит за ней. Проходим в помещение, похожее на комнату отдыха. Я останавливаюсь возле дверей.
— Это ваша речь, — девушка вручает Нелли планшет с бумагами. — Посмотрите, есть ещё несколько минут, чтобы подправить.
Нелли забирает планшет, снимает очки и кидает их вместе с сумочкой на диван. Садится в кресло возле панорамного окна, начиная просматривать речь.
— Пересядьте от окна, — спокойно прошу ее я. — Желательно сюда, — указываю глазами на кресло возле глухой стены.
Нелли поднимает на меня глаза, замирает, выдавая фальшивую улыбку.
— Катя, принеси мне кофе – раф без сахара, — велит она девушке, продолжая смотреть мне в глаза.
Катя кивает, убегая.
— Что опасного в моем местоположении? — спрашивает она у меня, не сдвигаясь с места.
— Открытое пространство, слишком большое окно, — поясняю ей я.
— Очень опасно? — снова ухмыляется, смотря на меня внимательно. Хочется отвести взгляд, потому что она топит меня в своих глазах цвета янтаря. Топит намерено, как щенка. Но я не могу проиграть в этой игре. Чисто по-мужски не могу.
— С той стороны стекла зеркальные, но давайте не будем рисковать, — сдержанно поясняю я.
— А я, пожалуй, рискну, — отпускает мой взгляд, снова читает текст на планшете.
И вот как, мать ее, обеспечить этой женщине безопасность?
Если она сама с азартом смотрит в глаза смерти.
Немного не в себе...
Я бы сказал, на всю голову.
Начинаю понимать, за что платят такие деньги.
Вывезти бы.
До Нелли я не был приставлен в личную охрану. Находился в сопровождении, но больше с группой. Сменами. Недавно отличился – спас Довлатова от увольнения. Ничего героического, просто посчитал фатальные ошибки одного из парней личной охраны Литвина. Вот Довлатов и порекомендовал меня, когда я поведал, что не прочь подзаработать.
Но я, мать их, даже не подозревал, насколько это трудно.
Окей, не хочет пересаживаться – не надо.
Иду напрямую к женщине, встаю спиной к окну, лицом к ней, создавая ширму между ней и окном.
Нелли поднимает голову и вопросительно вздёргивает бровь.
— Не хотите помогать мне – придётся терпеть меня в личном пространстве, — комментирую я. — Если вы не боитесь за свою голову, то мне моя очень дорога. А мне ее снесут за вас.
— Ладно, убедил, — усмехается женщина. Поднимается и пересаживается к стене, куда я указал. — Есть в тебе что-то... — произносит она, не договаривает, продолжая читать текст. Закидывает ногу на ногу и покачивает туфлей.
И уже неподвластные мне глаза сами скользят по этим шикарным ногам в черном капроне.
Глубоко втягиваю воздух, отворачиваясь к окну.
Катя прибегает с кофе, передавая стаканчик Нелли.
— Осталось пять минут. Будем править речь? — интересуется девушка.
— Будем, — спокойно отвечает женщина, и на глазах у ассистентки рвёт лист с текстом. Катя растерянно хлопает глазами, смотря, как обрывки летят на пол. — Я сама всё скажу, как посчитаю нужным. Ты молодец. Но всё это высокопарная, никому не нужная чушь, — спокойно отпивает кофе и смотрит на настенное панно с изображением черной птицы.
Презентация проходит в одном из залов. Народу немного. Своя тусовка. Презентуют дом матери и ребенка для женщин, попавших в трудную ситуацию. Спонсор – Литвин, Нелли – представитель. Журналисты, блоггеры. Нелли в центре внимания. Говорит речь, я в толпе. Конечно, ее никто отсюда не утащит и не пристрелит публично. Сейчас ведутся другие игры. Беспредел не в моде. Давно прошли борзые времена, и, слава богу, я их не застал.
— Большинство женщин каждый день испытывает домашнее насилие, как моральное, так и, к сожалению, физическое, — начинает она свою речь. Это импровизация. Текст Кати она разорвала. — Почти все из них боятся заявить в полицию или поделиться этим с близкими. Не могут уйти и всё это остановить, — она меняется в лице, говорит холодно и отстранённо. — Многие по разным причинам предпочитают терпеть издевательства, продолжая находиться в клетке. Наша задача – оказать помощь и защиту таким женщинам. Если мы сможем вырвать из этой клетки хотя бы малый процент, то спасём им жизнь. Статистика неумолима... — выдыхает она, не договаривая, прикрывая глаза. Держит драматичную паузу.
Зал взрывается аплодисментами. Хорошая речь. Жаль, что фальшивая.
Что она может знать о женщинах в трудной ситуации?
— Наш фонд построил здание и облагородил