Мой враг (СИ) - Алёна Невская
Не знаю, почему меня расстраивают его слова, которые, наоборот, должны успокоить, но я сразу чувствую себя оскорбленной уродкой и машинально ищу свое отражение в боковом зеркале. Я, конечно, не в лучшей форме после затянувшегося дня и дороги, но как была привлекательной девушкой, так и осталась.
– Куда тебя везти? – спрашивает он, посчитав мое молчание знаком согласия, пока я, пытаясь успокоить свое уязвленное самолюбие, рассматривая себя в зеркало.
Поворачиваюсь к нему и внимательно смотрю на мужчину. Вот непохож он на маньяка. Скорее на напыщенного мажора.
Была не была, поворачиваю к нему экран телефона с написанным адресом и, когда он запускает мотор своей малышки, пристегиваюсь.
Новый попутчик бросает взгляд в зеркало, включает поворотник и с проворотами, эффектно, заставляя машину издавать дикие, завораживающие звуки, припускается по темной, сверкающей яркими ночными огнями улице.
Если бы он только что не заявил, что я не в его вкусе, если бы до этого несколько раз не говорил мне обидные слова, а потом не насмехался, я бы точно подумала, что выпендрежник хочет пустить мне пыль в глаза и произвести впечатление, а так, скорее всего, тип просто из тех людей, которые любят скорость и экстрим.
Через пять минут мы оказываемся возле дома, указанного в моих заметках.
Мужчина, остановив машину, с удивлением смотря через лобовое стекло на старинный изысканный дом, переспрашивает:
– Точно сюда?
Еще раз открываю заметки, и без слов поворачиваю к нему экран телефона.
– Шикарное место! – констатирует он и, протянув мне визитку, добавляет: – Пришли в Телегу скрин билетов и хоть схематично нарисуй, где сидел твой грабитель.
Киваю, и, сунув картонку в карман джинсовой куртки, собираюсь выйти из машины, но незнакомец снова берет меня за руку, не давая уйти.
Оборачиваюсь и вопросительно таращусь на него.
– А где же благодарность?
В груди на секунду вспыхивает испуг. Что он хочет от меня? Но стоит взглянуть на него, страх заменяет раздражение. В наглых глазах напротив пляшут чертики, а на губах играет самодовольная улыбка. Гад!
– Спасибо! – отвечаю как можно спокойнее, не выдавая истинных чувств.
– И все?
Убиваю его взглядом и вылетаю из машины, громко хлопнув дверью, слыша себе вслед все тот же раздражающий смех.
– Придурок! Болван! Идиот! – посылаю проклятья, поднимаясь, ступенька за ступенькой, и только оказавшись на пятом этаже и отыскав нужную квартиру, прекращаю находить ему подходящие определения и звоню.
Стою, наверное, минуты три, прежде чем слышу из-за двери холодное:
– Кто?
– Бабушка, это я. Ника.
Скрежет замка, скрип дверного полотна – и передо мной предстает высокая сухая старуха неопределенного возраста. Она смотрит на меня холодными, выцветшими голубыми глазами, и мне становится не по себе от «радушного» приема.
– Еще позже не могла явиться, – кидает она раздраженно вместо приветствия, дополнив своими словами и так понятную картину.
– Я тоже вам рада, бабушка! – сообщаю ей и протискиваюсь в прихожую.
– Ты ненадолго? – опять ошарашивает она меня своим «любезным» вопросом.
Хотя что я ожидала от нее? Я всегда была чужой, и она мне тоже, поскольку всю мою жизнь звалась бабушкой только формально. Я не росла рядом с ней, не приезжала к ней на каникулы, не делилась своими секретами, не слушала ее сказок. Хотя какие сказки? Вид этой женщины внушал только желание поскорее скрыться с ее глаз. Она была точно постаревшая Снежная королева из моей любимой истории про Кая и Герду.
– Как пойдет, – отвечаю неопределенно и оглядываю помещение. Высокие потолки, старые выцветшие обои. Антураж под стать хозяйке, даже пахнет нафталином.
– То есть ты собираешься жить без вещей? – звучит новый вопрос в продолжение допроса.
Такая старая и такая внимательная.
– Нет. Просто чемодан… приедет завтра, – на ходу выдумываю я и наклоняюсь, чтобы стянуть с уставших ног кроссовки.
– И ты тоже похожа на мать!
Поднимаю на нее глаза, пытаясь понять смысл прозвучавшей фразы.
– Почему тоже?
– Тоже – потому что тоже... Вера была такой же, когда приехала, – мне показалось, ее голос дрогнул, но последующие слова заставили меня сомневаться в этом: – Вы обе копии своей матери.
– Разве это плохо? – в лоб спрашиваю я.
– Ничего хорошего.
– А я так не считаю! Я красивая! – упрямо заявляю ей.
Она, сверля меня глазами, нравоучительно произносит:
– От этого у тебя будут только проблемы в жизни.
Пф-ф! Полнейшая глупость.
– У меня не будет никаких проблем!
Наблюдаю, как она качает головой, и начинаю злиться, чувствуя, что скоро разряжусь, в точности как мой телефон.
– Вы пустите меня наконец в комнату или так и будем стоять в коридоре?
– А характер у тебя скверный – в отца.
Жесть!
– Ну уж извините, не выбирала! – в тон ей отвечаю я, понимая, что жить с этой особой будет непросто.
Она кривит губы, но разворачивается и идет по коридору. Пристраиваюсь в хвост, мечтая поскорее оказаться одна.
– Это твоя комната! – указывает бабка рукой, даже не оборачиваясь, и скрывается в дверях напротив.
– Старая грымза, – бормочу ей вслед и думаю о том, что некоторые чужие люди куда гостеприимнее, чем моя родная бабушка.
Однако я так устала, что оставляю все мысли о ней за дверью и шагаю в комнату лишь с одним желанием – поскорее упасть в объятия кровати и закончить этот невероятно длинный и неприятный день.
Взглянув на экран телефона, поправляю полушепотом:
– И этот скверно начавшийся день попробую завтра начать сначала.
Однако, прежде, чем провалиться в сон, я вытаскиваю мобильный и пишу Мише мимишное сообщение, что я на месте, жива-здорова и уже соскучилась, а потом, вытащив из куртки визитку, что мне дал странный мужчина на Порше, читаю вслух:
– Матвеев Максим Михайлович, генеральный директор ООО «МИР».
ЭмЭмЭм какой-то. Усмехаюсь и отправляю ему эсэмэс с билетом, а потом, подумав, объясняю номер места, где сидел озабоченный болван, что увез мой чемодан.
Дорогие читатели!
Сегодня я выложила первую главу своей книги. О чем она? О разрушающем чувстве месте, о противостоянии характеров, о запретных чувствах и любви и страсти.
В книге будут интриги и тайны, курьезные случаи и неожиданные повороты, эмоциональные и чувственные сцены и, конечно, счастливый финал.
Буду рада
