Рождественская конфетка - Селия Аарон
До моего носа доносится фруктовый запах и опьяняющий аромат чего-то сладкого, когда я неспешно двигаюсь в сторону светящейся витрины. Пристально смотрю и делаю глубокий вдох, ощущая насыщенный запах и конфетный аромат своего «врага», когда приближаюсь к его «сладком логову». Окно освещается яркими огоньками подсветки, и десерты заставляют меня приблизиться еще немного ― конфеты, карамель, леденцы, конфетки в виде посохов, засахаренные орешки и всевозможные разновидности шоколадного печения заставляют наполниться слюной мой рот.
― Будь сильной, будь сильной. ― Я пришла сюда, чтобы только мельком взглянуть на эту вкуснятину, а не для того, чтобы молиться и воспевать дифирамбы сладостям Хэнка. Принуждаю себя нахмуриться и изо всех сил стараюсь заполнить разум мыслями о вреде сахара.
И все, кажется, идет хорошо, я почти уже, вот-вот, готова возненавидеть сладости, изготавливаемые Хэнком и его самого, осталось совсем чуть-чуть… пока не открывается его дверь. О. БОЖЕ. МОЙ. Я замираю.
Хэнк улыбается и прислоняется своим подтянутым, невероятно сексуальным телом к дверному косяку.
― На вкус это намного лучше, чем когда просто смотришь.
Глава 2
Я наблюдаю за тем, как спешно она переходит через дорогу, ноги выглядят потрясающе в лосинах для йоги. Девушка старается сохранять спокойствие, направляясь к противоположной двери, но затем внезапно появляется перед окном, за которым красуется витрина. Я стою в кромешной темноте, и только какая-то пара шагов разделяет нас, но она не может видеть меня из-за яркого, слепящего света подсветки.
Ее глаза ― большие голубые озера, которые помню еще со времен старших классов ― расширились, и она облизывает губы. Догадывается ли она, что может сделать с мужчиной такое простое движение? Но затем внезапно она хмурится и движется вперед.
Сейчас она смотрит на меня со смесью презрения и вины, так, словно я застал ее врасплох за непозволительными действиями.
― Не хочешь зайти? ― Я включаю свет в магазине.
Девушка делает резкий шаг назад, выходя из яркого света.
― Нет.
― Ты уверена? ― Не хочу испугать ее, но я наблюдал за ней через улицу в течение целой недели, с того самого момента, как открыл свой магазин. И оказаться рядом с ней это то, чего мне так отчаянно хотелось уже давно, а сейчас подвернулась просто шикарная возможность. И я не намерен упускать ни то, ни другое.
― Нет, спасибо. ― Она прикрывает ладонью, заключенной в перчатку, лицо, когда мимо проезжает машина. ― Мне нужно идти домой.
― Ты же Олив, так?
Она выпрямляет спину, как будто я задел ее гордость тем, что не знаю ее.
― Олив Грэндерсон.
Я продолжаю и дальше прикидываться ничего не подозревающим дураком.
― Мы ведь ходили в старшие классы школы вместе?
Теперь ее спина выпрямляется и напрягается и того сильнее.
― Ммм. Да.
Я помню ее. Как вообще ее можно забыть? Косички, светло-каштановые волосы, скобы и те потрясающие аппетитные изгибы тела, которыми она обладала в одиннадцатом классе. Боже, она питала половину моих подростковых фантазий последние два года школы. Теперь Олив выглядит стройнее, но все равно ее фигура имеет форму песочных часов, что находит немедленный отклик в примитивной части моего мозга. Пещерный человек во мне знает, что она именно та женщина, которую стоит держать рядом с собой. Но, несмотря на это, я проигрываю битву с тем, чтобы любым способом заманить ее зайти в магазин и остаться со мной наедине. Олив делает еще один шаг назад, именно в тот момент, когда проезжающая рядом с нами машина замедляет свой ход и в конце концов останавливается.
Водитель опускает окно со своей стороны.
― Олив, это ты?
Девушка устремляется вперед на то место, где стояла, но это только сильнее отбрасывает свет на ее сердцевидное лицо. Она бормочет что-то себе под нос и затем отвечает, обреченно вздыхая:
― Да, миссис Блэк.
― Слава Господу. ― Машина подъезжает чуть ближе к обочине. ― Я чуть ранее сегодня забыла упомянуть, что нам необходимо, чтобы ты и Кендейс принесли какие-нибудь закуски в дом престарелых завтра. У фирмы, обслуживающей банкеты, услугами которой мы постоянно пользуемся, заболел гриппом поставщик. ― Затем она переводит свой взгляд на меня. ― О, здравствуй, Хэнк. Я совершенно не заметила тебя.
Я делаю приветственный знак рукой, моей учительнице химии, Джералдин Блэк и говорю:
― Здравствуйте.
― Очень приятно видеть, что ты наконец начал что-то из себя представлять и занялся чем-то более достойным вместо того, чтобы играть на гитаре и желать создать группу. ― Миссис Блэк даже не старается скрыть свое неодобрение, что так и сквозит в ее словах.
― Я все еще играю на электрогитаре, миссис Блэк. Как, кстати, поживает ваш сын? ― Она сужает свои глаза, глядя на меня. Как мне стало известно ранее, он был уволен с должности на местном телевидении за то, что высказал свое негативное отношение по поводу геев.
Олив кашляет в ладонь и бросает в мою сторону резкий взгляд.
― Он в полном порядке, Хэнк. Спасибо, что поинтересовался. ― Миссис Блэк вновь переводит свой пронзительный взгляд на Олив. ― Так что касается этих закусок…
― Кстати, я был бы не против немного помочь. ― Я улыбаюсь и перевожу взгляд на Олив. ― Заходи, и я дам тебе разных сладостей для дома престарелых.
― О Боже, это просто замечательно! ― издает девчачий визг миссис Блэк и начинает поднимать окно, по-видимому, полностью удовлетворенная происходящим.
Глаза Олив распахиваются, и под яркими уличными фонарями я замечаю сверкающие голубые озера, наполненные страхом.
― Нет. В смысле не нужно. Я лучше зайду в овощной…
― Я не могу дождаться, чтобы попробовать, что ты там приготовил, Хэнк. ― Миссис Блэк отъезжает, когда Олив что-то произносит под нос и между нами повисает гробовая тишина.
Предлагаю ей пройти внутрь с невозмутимым видом.
― Давай же, заходи.
Она смотрит мучительным взглядом на разнообразные сладости в витрине, прежде чем вздергивает вверх подбородок и решительно проходит мимо меня. Я следую за девушкой и позволяю двери самой захлопнуться позади меня, колокольчики издают мелодичный перезвон. Наконец мы одни.
Как только я хочу предложить ей попробовать фирменные карамельные конфетки, Олив резко разворачивается ко мне и яростно стягивает шапку
