Беги, если осмелишься (СИ) - Оливия Лейк
— Понятно.
— Куда ехать?
— Выезжаем со двора и налево.
Варан плавно ведет машину, я показываю путь, а затем он привозит меня обратно.
— Откуда ты такая, Рита?
— Какая?
— Неиспорченная.
Прыскаю с его слов, но потом вижу, что взгляд у него пугающий, серьезный и злой. Внутренности сжимаются в комок, и кажется я их сейчас выплюну куда-то всторонку.
— Мне только восемнадцать лет. И вы вообще не знаете меня, чтобы такое говорить.
Говорю уверенно, но саму колбасит очень от его взгляда и слов.
— Девушки сейчас с двенадцати лет начинают половую жизнь, ты разве не знала? Некоторые рожают уже в этом возрасте, а ты в свои восемнадцать даже намёков не поняла.
— Я просто…извините меня… Запутала вас…
— Ничего страшного. Мне было приятно в твоей компании, Если бросишь своего парня, звони.
— А как же ваша жена?
Он грустно улыбается и молчит.
— Я с женатыми не встречаюсь.
— А я тебе предлагал?
Вот же идиотка, раскатала губу.
— Мне пора, трогаю ручку двери, но она заблокирована.
— Цветочек, сегодня я не тронул тебя, но если ещё раз встретимся, заберу навсегда. Ты поняла?
— Что это значит?
— Это значит, ты будешь моей.
Глава 3. Семья
Прихожу домой. Закрываюсь в комнате, брат и сестра хотят играть со мной и чтобы привлечь внимание, долбят в дверь моей комнаты. Я пытаюсь сконцентрироваться и написать конспект урока русского языка, но из-за шума мысли путаются и вместо предложений выходит какой-то бред.
Телефон вибрирует, и я с огромным удовольствием отвлекаюсь от заданий. Звонил Илья. Не буду перезванивать, уж очень он меня взбесил сегодня.
Я же обещала позвонить Андрею!
Звоню.
— Алло, Рита?
— Да, это я. Всё хорошо, меня дотянули тросом.
— Илья приезжал?
— Нет, он не смог.
— Кто довез тебя?
— Варан.
— А кто это?
— Мой новый знакомый.
— Он безопасен?
Я вспоминаю, как из под пиджака торчала кожаная кобура, мотаю головой, чтобы вытряхнуть жуткие мысли.
— Да. Почему ты спросил?
— Не знаю, плохое предчувствие.
— Спасибо за поддержку, Андрей.
— Хорошего вечера тебе.
— И тебе.
В колледже нас учат сначала писать конспект, а потом по каждому заданию прописывать цели, но я стала делать всё наоборот из-за этого теперь у меня путаница. Брат где-то достал бубен и стучит по моей двери теперь уже им, а сестра во всю глотку орет песню про крейсер Аврора.
Открываю дверь, дети буквально вваливаются в мою комнату. Ору чуть ли не срывая голос:
— Пошли вон! Вероника, как можно прожить на свете всего шесть лет, а уже так всех задолбать?
— Это он, Виталик во всём виноват!
— Ты всегда так говоришь, проваливвйте! Я готовлюсь к уроку!
— Это он придумал, правда! — она начинает рыдать навзрыд.
— Ему четыре года, что он мог придумать?
Виталик глупо улыбается, но видит, как сестра ревёт, и его губы начинают дрожать. Сейчас тоже заорëт.
— Ты меня не любишь!
— Да при чем тут любовь? Мы поиграем обязательно, дайте уроки сделать!
Я иду к маме в спальню, чтобы попросить её отвадить мелкую мафию от меня, но дети хватают каждый мою ногу и я падаю на игрушечную машинку, которая тут же разлетается на части. В комнату заходит папа, подскальзывается на мелких деталях и чуть не заваливается рядом. Нецензурная брань примерно минуту очерняет помещение.
— Мама, ты можешь что нибудь сделать с ними? Они меня задолбали!
Мама лежит на кровати и смотрит сериал в телефоне.
— Хорошо. Вероника, Виталик! Идите будем смотреть мультики!
Иду в комнату, хлопаю дверью. Как же они достали! Эта картина каждый день повторяется. Хватаюсь за голову и падаю на свой раскладной диван.
Слышу вибрацию, это мой телефон.
Беру его в руки, сообщение с пятизначного номера.
"Цветочек, привет, как ты?"
От его сообщения почему то по телу разливается мёд. Так приятно, что хочется танцевать, настроение улучшается мгновенно. Блин, ну у него же жена и дети. Нельзя с ним флиртовать. Соберись, тряпка!
"Привет, Варан, всё нормально."
"Что-то случилось?"
"Нет, всё хорошо."
"Я хочу попробовать на вкус твои губы…"
Меня мгновенно бросает в жар от этих слов. Тело как будто начинает требовать ласки. Боже, как он смог одним сообщением сбить меня с толку?
"Не стоит, у меня они обветренные."
"А я не про эти губы."
О господи! Отбрасываю телефон и иду в душ. Принимаю контрастный, чтобы включить голову. Не получается. Не могу успокоиться. У меня с рождения прекрасное воображение и я представляю его губы у себя между ног. Этот образ заставляет меня коснуться себя в душе. Так! Хватит, да что с тобой? Бью себя по рукам, заматываюсь в полотенце. Бегу в комнату, мои брат и сестра уже сидят на моей кровати, разворошили постельное бельё, подушки, простынь и жрут там сухарики. Всё в крошках и жирных пятнах.
— Я сказала, пошли вон отсюда! ДА СКОЛЬКО МОЖНО?
Мой крик не пугает их, они верещат и думают, что я играю с ними, убегают рассыпая больше сухариков на кровать. От злости начинаю плакать, натягиваю пижаму, снимаю постельное бельё, которое постелила только вчера, второй комплект ещё не высох, и я сегодня буду спать прямо на голом матрасе.
Убираю крошки с пола и кровати, Кто-то звонит мне, беру трубку неглядя, там молчание.
— Да? — говорю.
— Ты плачешь?
— Варан?
— Да, это я, почему ты не отвечала так долго?
Всхлипываю, дышу глубже, чтобы прийти в себя.
— Я была в душе, поэтому не отвечала.
— Ты ласкала себя в душе? Только скажи правду.
— Я…
— Давай, цветочек мой, скажи.
— Я не знаю как надо, потрогала себя, но потом испугалась.
Я что правда сейчас рассказала чужому мужику, как чуть не подрочила из-за его сообщений? Ну почему у меня нет мозгов?
— Цветочек, ты сделала меня счастливым.
— Правда?
— Конечно, а теперь ты скажешь почему плакала.
— Меня довели брат и сестра.
— А родители не могут ими заняться?
— Могут, но видимо не хотят.
— Хочешь я заберу тебя?
— Куда?
— К себе.
— А как же твоя семья?
— Тебя это смущает?
— Да.
— Ладно, цветочек, спокойной ночи тебе.
— И тебе.
Стук в дверь.
— Да?
— Рита, пойдем посмотрим, что там с Таврией случилось. Нужно посветить фонариком под капот.
— Сейчас иду.
Я свечу фонариком и стараюсь сама во все глаза изучить машину на наличие повреждений.
— О! Это шланг лопнул! — воскликнула я.
— И правда.
Папа срезает поврежденную часть и выбрасывает, насаживает остаток шланга на трубку бачка и надевает сверху хомут.
— Всë?
— Да, всё.
Радуюсь от души, потому
