Сломанная кукла (СИ) - Рам Янка Янка-Ra
Пока Танго беседует с Зольниковым, вспоминаю, что перчатки я забыл на капоте. Мои охуенные горнолыжные перчатки! Старые, но уже много лет "мои". Они на удачу со мной всегда.
И, наверное, они где-то улетели в снег. Теперь и не найдешь...
Глава 3 - Счастье, покой, тайга…
Годы со мной никто не общался, кроме Алишера. И сейчас, спускаясь на ужин, я ловлю тихую панику. Потому что вокруг меня люди. И я могу заговорить с любым! Но... с кем и о чем мне говорить? Я стала абсолютно асоциальной. У меня нет ни одной темы. Зачем им меня слушать? Меня давно вынули из этой реальности.
- Божена, - встречает меня незнакомая женщина в форме обслуживающего персонала. - Меня зовут Ольга, но тебе не обязательно запоминать, у меня всегда есть бейджик с именем. Как и у других. Я провожу тебя за твой столик. Ты предпочитаешь есть в одиночестве или хочешь составить компанию и сесть с кем-нибудь.
- С кем-нибудь... - шепчу, во все глаза разглядывая людей.
Мужчин нет. Только женщины. Это хорошо. Я не люблю мужчин…
- Вот сюда, - отодвигает мне стул.
Женщина лет пятидесяти.
- Татьяна Михайловна, Божена, - представляет нас Ольга. - Ужин сейчас принесут. Аперитив? Красного? Белого?
- Красное, сладкое, - заказывает Татьяна Михайловна.
Я отрицательно кручу головой и мне наливают минеральную воду в бокал.
Как только уходит Ольга, Татьяна Михайловна наклоняется ко мне через стол.
- Новенькая?... - скорее констатирует она.
- Я ненадолго... - зачем-то оправдываюсь я.
- Здесь все надолго. Это четырехзвездочная могила. Никого не выпустят, не заберут.
- Меня заберут…
Я чувствую, на себе удавку Алишера. Он не отпустит, нет.
Татьяна Михайловна смеётся.
Мне становится неприятно. Но я все равно хочу с ней говорить дальше. Она как интересный фильм. С живым персонажем. Пусть и не самым приятным.
В моей жизни мало интересного.
Перед нами ставят жемчужные тарелки. Там красная рыба с веточкой розмарина, авокадо, дикий рис и руккола. Красиво сервировано.
- С вином - это всё враньё, - делает глоток из бокала. - Едва ли там есть пара градусов. Только вкус. И ко всему прочему - сахарозаменитель...
Морщится терпеливо и недовольно.
Я разглядываю ее лицо.
Панорамное окно, у которого мы сидим, выходит в больничный скверик. Ворота все ещё открыты. Но машины там больше нет. Несколько человек гуляет.
- Ворота открыты...
- Петля примерзла и лопнула. Сегодня наша гиена орала на охрану. Починят завтра…
- Гиена?
- Главврач.
- Никто не уходит... - шепчу я, разглядывая гуляющих. - Задержат?
- Нет, иди... - улыбается плотоядно. - Можно гулять.
Недоверчиво и горько смотрю ей в глаза.
- Волки... Ночью воют волки. Говорят, есть ещё рыси...
Сердце мое стучит от ужаса. Потому что я пойду!
Там осталась колея от машины. И это "дорога" на полигон, я уверена! Я выйду туда. Я угоню эту машину. Не знаю как! Когда мне было десять, отец, развлекая меня, учил водить. Выжать сцепление, включить первую передачу… Я вспомню!
Что мне терять? Максимум, вернут обратно.
А волки... Я знаю хищников и пострашнее. Может, мне повезет, и я не встречу волков. Встреча с волками - гипотетическая, в отличие от встречи с Алишером.
И я налегаю на еду. Мне нужно много энергии и сил.
- Десерт... - на выбор предлагают мне несколько стоящих на подносе.
Выбираю самый жирный.
Внезапно Татьяна Михайловна ловит мою кисть.
- Пальцы какие... - цокает завистливо. - Как веточки. Сожми и переломятся. А у меня всю жизнь колотушки были.
Показывает свои пухлые пальцы.
- Почему Вы здесь?
- Здесь все по одной причине - их близкие слишком добры к ним.
- Я не понимаю.
- Ты кому-то очень ценна. И поэтому ты здесь. Рука не поднимается убить. А убить надо. Это заведение - компромисс. Так что - наслаждайся! И не отказывай себе ни в "Счастье", ни в "Покое". Ничего другого все равно не будет.
- "Покое"?
- Наша вечерняя доза. Спишь после нее волшебно! Сны яркие, сюжетные. От эротических можно оргазм получить. Самый настоящий!
- Понятно. Счастье и покой.
- Именно. И никогда не ори, не протестуй. Вколят дурь, неделю будешь как в тумане.
- Хорошее место, - поджимаю я губы.
Я знавала и похуже.
Но я попробую отсюда уйти.
Нам приносят хрустальные рюмочки с таблеткой.
- Чтобы сон был комфортным, - сдержанно улыбается мне Ольга.
- Я очень плохо сплю. Можно мне две, - прошу у нее я, глядя в глаза.
- Только первую неделю, хорошо?
- Благодарю Вас, - шевелю губами.
Шептать мне трудно. Связки не слушаются.
Счастье - розовое.
Покой - голубой.
Тайга за окном белоснежная и бескрайняя...
Глава 4 - Доводить до конца
Стоя перед зеркалом, собираю свои тяжёлые волосы, скручивая в жгут. У меня редкий пигмент. Русый, выцветающий до скандинавски-светлых тонов. Искрящийся на солнце золотистыми и серебристыми оттенками. Мне никогда не разрешали их стричь. Мои волосы - гордость мамы.
Когда мне было двенадцать, меня заметила в балетной школе представительница известного дома моды. И предложила моим родителям контракт. Очень впечатляющий. И работу в Азии.
Но они даже минуты не думали!
Я единственная дочь отца, он как коршун охранял мою неприкосновенность. Сам он невыездной, а отпустить меня куда-то одну... Я никогда не выходила из дома одна.
А мама - для нее существовала только балетная карьера для меня.
Балет - это благородно! Модельный бизнес - грязь.
Мама, увы, ничего не понимала в балете…
Главное, чему учит балет, никому не показывать как тебе больно и сложно. Доводить до конца, даже если ты уже в мясо, в кровь, в судорогах. И улыбаться… Я умею. Есть такая шутка, которая вовсе не шутка: даже если ты умерла на сцене, всё равно дотанцуй.
Закручиваю жгут в огромную шишку на затылке. Морщусь, крепя волосы сеткой и длинными спицами. Как же я ненавижу их... они меня душат!
А Алишер их обожает.
Волосы отросли за эти годы ещё сильнее, и теперь они ниже бедер.
Смотрю в окно. На улице темно. Светит только один фонарь у ворот.
Я не знаю что такое тайга. Как там выжить. Уверена, и все "питомцы" обитающие здесь, не в курсе. И их действительно держат на месте не закрытые ворота. Охрана здесь не для того, чтобы удерживать нас. Скорее - от волков и посторонних.
Час назад меня проверили, я спала. Решила немного выспаться перед тем, как попробовать сбежать.
Над моей кроватью камера...
В ванной комнате тоже камера...
Есть только один угол, который не просматривается. Он у двери.
Поэтому, я одеваюсь там.
Ни одна моя вещь не приспособлена для того, чтобы идти по заснеженному лесу. Но... И тело человека не приспособлено для того, чтобы крутить фуэте или делать па де пуассон, удерживать баллон, тренироваться по десять часов, неделями питаться брокколи... "Вопрос мотивации", - как говорил мой наставник.
Я надеваю на плечо свою маленькую сумочку. Зачем? Не знаю... Там ни документов, ни денег, не телефона. Какие-то женские мелочи. Но они мои... Кроме них, я пожалуй, привязана только к своей маленькой электронной книге, там загружено множество библиотек. И я тоже ее забираю.
Это смешно - идти в тайгу с книгой и горсткой косметики? Возможно.
Алишер бы с удовольствием посмеялся.
- Глупая барашка… - шепчу его интонацией.
Может, я и глупая, мне сложно оценить себя. Мне не с кем сравнить, и не в ком отразиться. У меня есть только его мнение и своё.
Шубу я оставляю. Она такая тяжёлая и неудобная... А я не знаю, сколько мне идти. Мне нужна куртка. Я видела, что персонал вешает свои куртки на напольную вешалку у выхода.
