Полюбить Рождество - Елена Богданова
— Я здоровый двадцатитрехлетний человек, — поспешно заверила Аня. — У меня здоровое сердце. Что подтвердил мой доктор, у которого я была на приёме на прошлой неделе.
Двадцать три. Последний раз мы виделись, когда ей было восемнадцать. Совсем ребёнок…«Правда, это не помешало тебе обращаться с ней как со взрослой» — напомнил мне мой внутренний «я».
Я стиснул челюсти, стараясь не обращать внимания на внутренний голос. Но когда вновь окинул её взглядом, воспоминания, которые пробудил этот голос, игнорировать стало намного труднее.
— Отравление угарным газом опасно, — Заметил я, глядя ей в глаза.
— Вот почему тебе, а не мне, следует отправиться в больницу. Я была в дыму всего пару минут.
— Но у меня нет учащенного сердцебиения. — Фельдшер согласно кивнула, и я победно улыбнулся Анчоусу. — Видишь? Так что поедем в больницу вместе.
Она хотела было возразить, но я бросил на неё выразительный взгляд, и она согласно кивнула.
— Ладно. Но по дороге мы заедем к ветеринару. — её голос звучит взволнованно. — Хочу убедиться, что с Лаки всё в порядке.
Анна произнесла имя своего кота с особой нежностью, а потом и вовсе поцеловала его. Меня поразило то, что она больше заботилась о животном, чем о человеке, которого знала почти всю свою жизнь, в моём лице. И что её заботило именно это животное.
Я в жизни не видел ничего более уродливого.
Похоже, Анчоус дала этому чудовищу кличку Лаки, потому что и вправду он счастливчик, раз оказался у такой хозяйки. Которая даже несмотря на то, что его морда была вся измазана черными пятнами, всё равно его поцеловала. В какой-то мере эти пятна можно было назвать миленькими, что не скажешь обо всем остальном. Рыже-коричнево-черный окрас кота наводил на мысль о неудачном научном эксперименте.
И хоть я никогда особо не любил котов, я бы ни за что в жизни не сказал Анчоусу, что её питомец некрасивый. Потому что, когда она смотрела на своего Лаки, в её глазах светилось столько любви и нежности, что скажи я такое, Аня меня на куски порвёт как Тузик грелку…
Что ж, придётся пойти на уступки, иначе она ни за что не согласится поехать в больницу.
— Только он поедет на заднем сиденье.
* * *
Через несколько часов, когда стало понятно, что нашим жизням ничего не угрожает, мы снова встретились в приемной.
— Могла и не ждать меня, — сказал я, когда Аня поднялась с диванчика и подошла ко мне.
— Знаю. Но… — она запинается, и даже краснеет. — Я хотела убедиться, что с тобой всё в порядке. Дима убил бы меня, если бы я оказалась виноватой в смерти его свидетеля.
— И это всё, что я значу для тебя? — поддразнил её, но мои слова прозвучали немного серьёзнее, чем мне хотелось.
— Нет, конечно, нет. — Краска смущения ещё больше заливает её лицо. — Ты также мой единственный способ позвонить ветеринару и узнать, как там Лаки. У моего телефона батарея сдохла.
Я не удержался и захохотал, а потом резко закашлялся.
— Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? — тут же забеспокоилась Аня.
— Ага, — отмахнулся я и постарался её успокоить: — Обычный побочный эффект.
— Прости, — закусила губу она. — Мне правда жаль, что я втянула тебя в это дело.
— А я рад, — возразил ей. — По крайней мере, я прошёл обучение и знаю, как действовать в подобных ситуациях.
— Так я могу позвонить ветеринару? — вопросительно посмотрела она на меня.
Молча протянул ей телефон и уселся на диванчик, который она только что освободила.
От «делать нечего», стал наблюдать, как Аня разговаривает с ветврачом, накручивая на палец кудряшки своих коротко-стриженных волос. Смотрю на неё и не верю, что эта девушка та самая младшая сестра Димона. Она стала слишком красива. Причём не той пустой красотой, которой богаты многие. В ней есть что-то особенное.
Нет, я всегда считал Аню обладательницей красивой внешности, но сейчас она пробуждала во мне… Нет, лучше не думать о младшей сестре своего лучшего друга в таком ключе.
Но когда Аня повернулась и улыбнулась мне, моё тело тут же отозвалось. Дерьмо! Это уже слишком… Жадно втягиваю воздух, пытаясь взять себя в руки. Но ничего не получается. Дыхание спирает. Тело высоковольтными волнами тока пробивает.
Да-а-а, свадьба Димы заставит меня понервничать больше, чем я ожидал.
Глава 3 Анна Смирнова
Кажется, он совсем не изменился.
Хотя нет… Я успела забыть, как жадно рассматривала его мускулистую грудь. Может, потому что отвлеклась на не подходящую по размеру футболку?
А может, потому что была слишком увлечена разглядыванием его лица.
Такое случалось и раньше, бессчетное количество раз. И я даже не осуждала себя за это. Как я могла? Ведь у Никиты было самое красивое лицо из всех, которые я когда-либо видела. Идеальные черты лица, высокие скулы, сейчас они были скрыты за трёхдневной щетиной. Тонкий греческий нос и такие же тонкие губы, которые всегда растянуты в улыбке, открывая обзор на ровные белые зубы. А его глаза… В них таится адова тьма, в которой скрываются весёлые бесята за чёрными длинными ресницами. Эх…
Только теперь эта красота раздражала, потому что пробуждала во мне давно забытые чувства. А ведь прошло столько времени…
Чёрт! Вот нельзя быть красивым таким. Это надо запретить законом…
Я настолько погрузилась в свои мысли, что не расслышала слов Никиты, который подошёл ко мне и провёл ладонью вниз по руке.
— Анчоус? — протягивает он, заглядывая мне в глаза.
Проклятье!
— Эм… — вздрагиваю от болезненного контакта и тут же соглашаюсь: — Да.
— Да? — убрал руку Ник и спросил, приподнимая одну бровь: — Что значит «да»?
Чёрт! Чёрт! И ещё раз, чёрт! Тяжело сглатываю, шумно выдыхаю и громко прочищаю горло. После чего честно признаюсь:
— Я понятия не имею, что ты сказал, и моя попытка скрыть это с треском провалилась.
Он замирает. Но лишь на миг. Смотрит на меня, а потом громко смеётся.
— Узнаю прежнюю Анну, которая говорит правду даже в ущерб себе.
«Ты умрёшь, если хоть раз промолчишь? Не вижу никакой необходимости быть настолько прямолинейной»
— Да, я такая, — живо отвечаю я, надеясь заглушить мрачный голос Миши, прозвучавший в моей голове, и воспоминания, которые этот голос пробудил. То, как я притворялась оставшуюся часть своей свадьбы. И последующие несколько недель, когда смотрела на своё отражение в зеркале и задавалась вопросом: «Почему я не могла быть другой? Лучше. Проще. Как хотел Миша…» К чёрту Мишу! — Ты не повторишь, что сказал?
