Девять дней - Хулина Фальк

Громкий рёв исходит от моих товарищей по команде. Боже, иногда они так раздражают. Они даже не смогли придумать ничего лучше. Другие команды болеют или имеют особую фразу, но нет, моя команда ревёт, как лев.

Если подумать, такая коронная фраза, как «Девять, девять» из сериала Бруклин 99 была бы великолепна. Может быть, как «Тревс!», приятно, что наш колледж называется «Университет Сент-Тревери». Хотя, нет, это так же глупо, как и рёв.

— И всем нашим новым первокурсникам, — я продолжаю, глядя непосредственно на горстку новичков. — Желаю вам всем удачи. Докажите, что достойны хоккейной команды Сент-Тревери.

Хоккейная команда Сент-Тревери была одной из лучших хоккейных команд колледжа в штате Нью-Йорк, насколько помнит каждый.

— Теперь, когда у нас новый тренер, я думаю, у вас есть неплохой шанс впечатлить его.

— Или нет, — смеётся один из моих товарищей по команде. Я сразу же отвечаю ему убийственным взглядом.

Одним из наших многочисленных негласных правил было, и всегда будет: никогда не смеяться над своими товарищами по команде. И никогда не сомневаться в том, на что они способны.

Товарищи по команде должны уважать друг друга. И я считаю это очень важным, и хочу сохранить это правило. Я не хочу, чтобы в моей команде ненавидели друг друга. Каждый здесь должен знать, что мы прикрываем друг друга. Если падает один, то падают все…

— Знаешь, что я скажу, чувак, тренер Картер — крепкий орешек. Он тренирует нас только потому, что он не тренирует профессионалов в данный момент. Только и всего.

Я закатываю глаза на комментарий Аарона Марша. Аарон — мой самый близкий друг из всех этих придурков. Мы с ним вместе с первого курса. Так или иначе, мы вместе снимали дом.

И прямо в дом, напротив нашего, решили переехать другие два наших товарища по команде. У нас один общий сад. Никто из нас не думает, и никому из нас нет дела до того, что два других парня тусуются вокруг Аарона и моего дома, а не у себя дома. Тем не менее, мы все говорим о друг о друге как о «соседе по комнате», хотя технически это не так. Только Аарон и я, Грей и Майлз. Мы все четверо неразлучны.

Аарон в хорошей форме. Он не только в хорошей форме, но ещё и обладает мозгом. Он до смешного умён, и мы все его ненавидим. Не то, чтобы я не считаю себя умным, но этот парень, черт возьми. Я думаю, что он специализируется на архитектуре. Вообще-то, я знаю, что так оно и есть. Он точно разбирается в математике.

— Да, тренер Картер собирается убить нас, — говорит другой член команды.

Майлз. Он один из тех грязных богатых детей, которые получают всё, что хотят. (Как и я, благодаря моему отцу, который был тренером НХЛ (прим. пер: НХЛ — Национальная хоккейная лига).

С Майлзом приходится нелегко. К счастью для моего отца, он знает, как вести себя с надменным хоккеистом.

— Хватит. Тренер Картер подтолкнёт нас к нашим пределам, мы все это знаем. Но это именно то, что нужно команде, — говорю я им. — Он пожалеет некоторые из ваших задниц, — разразился смех.

— Ты имеешь в виду, что он пожалеет твою задницу, — поправляет Майлз, поднимая брови. Конечно, все знают, что тренер Картер — мой отец.

Обычно мой отец тренирует Нью-Йоркских Рейнджеров. Но он не хочет быть вдали от своей семьи, точнее, от Эйры, моей младшей сестры. Эйра больна, и прежде чем он пожалеет о путешествии по миру со своей командой вместо того, чтобы быть со своей дочерью, он решил немного отступить, поэтому сейчас он тренирует нас.

Однако, тренируя нас, это не означает, что мой отец будет обходиться со мной мягко. На самом деле, я думаю, что я буду тем, на кого он будет давить сильнее всего. Он всегда был строг со мной.

Я игнорирую комментарий Майлза.

— Сейчас, — говорю я снова, — одевайте свои задницы и давайте раздавим Йель!

Ещё один гул рыка эхом раздаётся в комнате. Но на этот раз, это действительно отличный настрой. Может быть, рёв не так уж плох, в конце концов. В нём действительно что-то есть.

—♡—

Мы разгромили Йельский университет. 5–0, это то, что показывает огромное табло, когда последняя секунда таймера заканчивается и громкий, бьющий по слуху звук, который прошёлся по арене. Люди прыгают со своих мест и поддерживают мою команду. Другие люди, возможно, фанаты Йеля, прячут свои головы руками.

Я бы солгал, если бы сказал, что победа — не самое лучшее чувство. Потому что это, чёрт возьми, так.

Как капитан команды, я чувствую себя обязанным подойти к хоккейной команде Йеля, и поговорить с их капитаном.

Я постучал Андерсону по лопатке, когда подошёл к нему.

— Хорошая игра, — говорю я, он кивает.

По крайней мере, они хорошие неудачники. Но не успел я опомниться, как его команда съехала со льда и ушла. Не то, чтобы меня это волновало.

— ЧУВАК! ПЯТЬ НА ЧЁРТОВ НОЛЬ!!! — Майлз ликует, крича через арену.

Громкое “У” в моих ушах, а затем тонна “ТВЕРЕВИ”, аплодисменты снова и снова. Будь я проклят, если это не поднимет моё эго.

— Идите в раздевалку! — тренер Картер хлопает руками, чтобы привлечь наше внимание.

Он хлопает всех по спине, когда они проходят мимо него, говоря нам, какая хорошая была игра. Но затем он также говорит, что мы могли бы сделать лучше. Я был последним, кто покинул лёд, последний, кто приблизился к отцу.

— Ты проделал большую работу, сынок, — говорит он, обнимая меня по-отцовски. — Я горжусь тобой.

У меня хорошие отношения с отцом. Он всегда был добр ко мне. Он всегда поддерживал меня, праздновал каждую победу. Но он толкает меня за пределы моих возможностей. Не то, чтобы это плохо, просто иногда это слишком.

Однажды, когда мне было около шестнадцати лет, он тренировал меня так, что меня вырвало на льду во время тренировки. Он заставил меня тренироваться со своей командой. Для меня было честью быть там. Но мне было шестнадцать, я не был близок к их возрасту. У них было больше опыта. У них было гораздо больше тренировок, чем у меня, когда-либо. И, конечно же, мой желудок не выдержал этого, и я опустошил свои кишки