Софи Кинселла - Шопоголик и бэби
Ну подумайте, откуда я могла знать, что это мой мочевой пузырь? Выглядел-то он точь-в-точь как голова младенца!
Весь путь до кабинета врача мои щеки так и пылают. Узистка строго отчитала меня – выдала целую лекцию о том, что я могла или прибор испортить, или себе навредить. Едва отделались от нее – когда Люк пообещал щедрые пожертвования кабинету диагностики.
А еще узистка сказала, что узнать пол ребенка я смогла бы, только если бы очутилась там же, где и он. Вот тебе на.
Но перед мистером Мозгли, врачом, который ведет мою беременность, я сажусь в приподнятом настроении. Он так классно умеет подбодрить и успокоить, наш мистер Мозгли. Ему уже сильно за шестьдесят. Ухоженные седеющие волосы, костюм в тонкую полоску, слабый аромат старомодного лосьона после бритья. Доктор Мозгли помог родиться тысячам малышей, в том числе и Люку! Честно говоря, не представляю Элинор рожающей, но как-то же Люк должен был появиться на свет. Когда выяснилось, что я беременна, Люк сразу сказал, что если доктор Мозгли еще не вышел на пенсию, наблюдаться мы будем только у него, потому что второго такого врача в стране не найти.
– Мальчик мой. – Доктор Мозгли тепло жмет руку моему мужу. – Ну, как ты?
– Отлично. – Люк усаживается рядом со мной. – А как дела у Дэвида?
Люк учился вместе с сыном мистера Мозгли и теперь при каждой встрече расспрашивает о нем.
Повисает пауза: мистеру Мозгли надо обмозговать вопрос. Вот что меня в нем капельку раздражает. Над каждым словом он думает так, будто от ответа зависит жизнь, даже если это просто замечание, брошенное мимоходом, для поддержания разговора. Во время прошлого визита меня угораздило спросить, где он купил такой галстук, и он сначала задумался минут на пять, потом позвонил жене, чтобы уточнить, и конца этим уточнениям не было. А я брякнула про тот дурацкий галстук просто так, он мне даже не понравился.
– У Дэвида все замечательно, – наконец кивает мистер Мозгли. – Передает вам приветы. – Он снова умолкает, изучая бумаги от узистки. – Очень хорошо, – заключает он. – Все в норме. Как вы себя чувствуете, Ребекка?
– Потрясающе! – отзываюсь я. – Здорово, что у малыша все хорошо.
Мистер Мозгли кивает на мою карточку:
– Вижу, вы все еще трудитесь полный рабочий день. Вы не переутомляетесь?
Сидящий рядом Люк сдавленно фыркает. Какая невоспитанность.
– Э-э… – Наспех соображаю, что сказать. – Моя работа не настолько утомительна.
– Бекки работает в «Облике», – поясняет Люк. – Знаете, в том новом универмаге на Оксфорд-стрит.
Выражение лица доктора меняется.
– А-а… Понятно.
Каждый раз, когда я сообщаю, чем занимаюсь, люди или смущенно отворачиваются, или переводят разговор на другое, или делают вид, будто даже название «Облик» слышат впервые. А этого быть не может, потому что уже несколько недель все газеты только о нем и пишут. Вчера, к примеру, «Дейли уорлд» назвала наш универмаг «самым провальным торговым проектом во всей британской истории».
Одно хорошо: если работаешь в магазине, на который навесили ярлык «провальный», можно сколько угодно ходить по врачам и занятиям для будущих родителей. И назад не торопиться – моего отсутствия все равно никто не заметит.
– Уверен, скоро все образуется, – ободряюще говорит мистер Мозгли. – Итак, у вас есть ко мне вопросы?
Решительно делаю глубокий вдох.
– Вообще-то всего один, мистер Мозгли. Если УЗИ показало, что все в норме, может быть, ничего страшного, если… ну, вы понимаете…
– Разумеется, – мудро кивает врач. – Многие пары воздерживаются от сношений в начале беременности…
– Да при чем тут секс? – удивляюсь я. – Речь о шопинге.
– О шопинге? – Мистер Мозгли растерян.
– Я ведь еще ничего не приготовила для ребенка, – объясняю я. – Боялась сглазить. Но если все идет как положено, прямо сегодня и начну!
Мой восторг так и рвется наружу. Я уж думала, не дождусь, когда смогу походить по магазинам специально для малыша. Как раз сегодня прочитала, что на Кингс-роуд открылся новый шикарный магазин детских товаров «Бамбино». Зря, что ли, я взяла по-честному самый настоящий день отгула!
Чувствую на себе пронзительный взгляд Люка, оборачиваюсь и вижу на его лице недоверчивое удивление.
– «Начну»? Милая, ты о чем? – спрашивает он.
– Для ребенка я еще ничего не купила, – спешу оправдаться я. – Разве ты забыл?
Люк начинает загибать пальцы:
– А халатик от Ральфа Лорана? А лошадку-качалку? А розовый костюм феи с крылышками?
– Эти вещи пригодятся, когда малыш начнет ходить, – с достоинством разъясняю я. – А для младенца у меня нет ни единой вещички.
Нет, ну вы подумайте! Раз Люк не знает даже, чем младенцы отличаются от детей, какой же из него выйдет отец?
– А если у нас будет мальчик? – интересуется Люк. – Ты и его начнешь наряжать розовой феей?
Вообще-то тот костюмчик я сама не прочь поносить. Даже померила разок – оказалось, ткань так тянется! Люку, конечно, знать об этом незачем.
– Люк, я тебе поражаюсь! Вот уж не думала, что ты настолько предубежден!
Мистер Мозгли растерянно слушает нас.
– Если я правильно понял, вы не хотите заранее знать пол ребенка? – вставляет он.
– Нет, спасибо. – Люк непреклонен. – Лучше сделаем себе сюрприз. Верно, Бекки?
– Э-э… да, – кашлянув, соглашаюсь я. – Мистер Мозгли, а может, мы обязаны знать заранее по каким-нибудь… очень важным, экстренным медицинским причинам?
Впиваюсь в доктора гипнотическим взглядом. Но он не понимает намек и лишь улыбается:
– Не вижу таковых.
Вот черт.
Кабинет мы покидаем через двадцать минут. Из них три минуты доктор Мозгли осматривал меня, а все остальное время они с Люком вспоминали какой-то школьный крикетный матч. Из вежливости я делала вид, что слушаю, а сама чуть не подпрыгивала на стуле. В «Бамбино» хочу!
Но вот прием закончен. Мы выходим на оживленную лондонскую улицу. Женщина катит винтажную коляску от компании «Серебряный крест», которую я украдкой разглядываю. Как раз такую я и решила купить: колеса шикарные, пружинят. Только цвет выберу другой, ярко-розовый. Вид будет – супер. И меня станут называть «девушка с розовой колясочкой». А если родится мальчик, побрызгаю голубой краской из баллончика. Нет, не голубой – аквамариновой. И меня станут…
– Сегодня я разговаривал с Джайлсом из агентства недвижимости, – прерывает мои мысли Люк.
– Правда? – радуюсь я. – Нашлось что-нибудь?
– Ничего.
– А-а… – Я сникаю.
Пока мы живем все в том же роскошном пентхаусе Люка. Квартира замечательная, вот только без сада, да и бежевого ковролина слишком много, и вообще для ребенка она не годится. Поэтому несколько недель назад мы выставили ее на продажу и начали подыскивать себе удобный семейный домик.
