Снегурочка носит мини - Юлия Валерьевна Набокова
— Даже не сомневайся, Анюта. Филипп будет без ума от тебя! — заверила Лера. — Он-то привык видеть тихоню-училку, а тут его ждет сюрприз!
— Ладно, — решилась Аня, — уговорила. Сколько я тебе денег должна? — Она полезла за кошельком.
— Нисколько! — отмахнулась Лера. — Это мой тебе новогодний подарок.
— Купите веточки, еловые! К праздничку! — На углу у супермаркета стояла опрятная старушка в поношенном драповом пальто и, зябко ежась на ветру, протягивала прохожим еловую ветку. У ее ног стояло полное ведро — еловые ветки спросом не пользовались.
31 декабря люди тащили домой полные пакеты деликатесов или спешили в гости налегке — с тортом и бутылкой шампанского. И им не было никакого дела до старушки, которая мерзла на морозе, в надежде продать еловые ветки к празднику.
Старушка заметила сочувствующий взгляд Ани, кошелек в ее руках и с надеждой протянула ей пушистую, в крупных снежинках ветку.
— Купи, дочка, к праздничку! — Выцветшие голубые глаза слезились на ветру, и у самой Ани навернулись слезы. Что за нужда выгнала пожилую женщину на мороз в предновогодний день?
— Ань, пойдем, — Лера нетерпеливо потянула ее за рукав, но та не двинулась с места.
— Возьмешь, дочка? — оживилась старушка и наклонилась к своему ведерку. — Сколько тебе? Я самых красивых сейчас наберу.
— Я все возьму, — Аня открыла кошелек и вынула тысячную купюру. Все, что осталось после новогоднего шопинга. Она изрядно потратилась, но все необходимое у нее есть — подарки маме и Филиппу, продукты к праздничному столу. Старушке эти деньги сейчас нужнее.
— Правда, все возьмешь? — Пожилая женщина обрадовалась, как ребенок, и, словно боясь, что Аня передумает, торопливо вынула из ведерка охапку веток и вручила девушке.
Аня вдохнула еловый аромат праздника, уткнула нос в мягкие пушистые иголки, и на душе сделалось легко и радостно. Она была уверена: хочешь получить новогоднее чудо — и сам не скупись на добрые дела. Теперь старушка может отправиться домой, согреться теплым чаем и купить себе к чаю торт и конфеты.
— Ой, — растерялась старушка, разглядев купюру, — а сдачи-то у меня нет.
— Сдачи не надо, — Аня помотала головой.
— Да как же? — всплеснула руками старушка. В одной руке зажата денежка, в другой — по-прежнему еловая веточка, которой она зазывала покупателей.
— С Новым годом вас! — улыбнулась Аня.
— И тебя, милая! Спасибо тебе, дочка. Куплю теперь подарок внучку. На пенсию-то разве купишь? Выручила ты меня. — Старушка довольно сунула купюру в карман и взмахнула еловой веткой, словно та была волшебной палочкой: — Счастья тебе, любви, как в сказке! И тебе, красавица, — кивнула она Лерке, затем схватила ведерко и засеменила к магазину игрушек по соседству с супермаркетом.
— И куда ты теперь этот веник денешь? — фыркнула Лера. — Сапоги новые себе пожалела купить, а на елки тебе денег не жалко.
— Мне не жалко, — повторила Аня, прижимая к себе колючий «букет».
— Что ты в него вцепилась-то? Вон мусорный бак стоит, бросай туда.
Выбросить еловые ветки? Ни за что! Аня помотала головой.
— А что ты с ними делать будешь? — удивилась Лера.
— Поставлю дома в вазу.
— У тебя же дома елка живая!
— Ничего, елки много не бывает, — парировала Аня. — И вообще, я бы лучше выбросила этот костюм, — она тряхнула пакетом.
— Синичкина, — нахмурилась Лера, — что-то я тебя не пойму! Ты своему любимому мужчине хочешь подарок сделать или нет?
— Хочу, — вздохнула Аня.
— Тогда топай и не строй из себя жертву, — велела Лера своим фирменным командным тоном, которым распекала подчиненных. Будь Лера учительницей, как Аня, к своим двадцати пяти уже дослужилась бы до завуча и стала бы Аниной начальницей. Но, получив диплом педагогического вуза, благородному просвещению юных душ Лера предпочла продажную рекламу и спустя два года после окончания университета весьма уютно чувствовала себя в должности заведующей пиар-агентства.
Благодаря этой должности Лера могла себе позволить новенький синий «Пежо», к которому и привела Аню. Аня с удовольствием избавилась от ноши, сгрузив ветки в багажник, и нырнула в салон, пахнущий любимыми Лериными духами «Жадор».
— Хорошо живешь! — оценила она, стянув перчатку и проводя рукой по мягкой обивке кресла.
— А то! — Лера не скрывала своего самодовольства. — И ты тоже могла бы. Зову тебя к нам, зову…
— Ты же знаешь, я люблю свою работу! — привычно возразила Аня.
— Этих вечно орущих балбесов? — фыркнула Лера, заводя мотор.
— И балбесов я тоже люблю, — улыбнулась Аня. — Видела бы ты, какой поздравительный плакат мне седьмой «Б» подарил! А ребята из восьмого «А»…
— Вот счастье-то! — насмешливо перебила ее Лера, выруливая на проспект. — Жизнь удалась!
— Не буду тебе больше ничего рассказывать, — насупилась Аня, — все равно ты ничего не оценишь.
— Почему же? Я могу оценить новую шубу, если бы она у тебя была, — Лера выразительно стрельнула глазами на Анин пуховик.
— Я имела в виду — ничего нематериального! — обиженно воскликнула Аня. — Ты, наверное, и Колюсика своего за шубу любишь?
— А за что ж его, паразита, еще любить? — добродушно отозвалась Лера. — На Тома Круза фасадом не тянет, для Шварценеггера мускулатурой не вышел. Так хоть бумажником не подкачал. И дом у него загородный все равно, что дворец. Фейерверки в полночь пускать будем — красота!
— Желаю тебе, Лера, встретить в Новом году настоящую любовь — чистую и бескорыстную! — с чувством выговорила Аня.
— Как у тебя с Филиппом? — с иронией уточнила Лера.
— Как у меня с Филиппом, — Аня поспешно кивнула, а перед глазам возник образ незнакомца, с которым она столкнулась в дверях. Что за наваждение такое?
— А тебе, моя бескорыстная, желаю, чтобы твой распрекрасный Филипп купил тебе новую шубу, сережки с бриллиантами и вывез в Париж на уикенд, — не осталась в долгу Лера.
— Не надо мне бриллиантов! — запротестовала Аня.
— А вот это ты зря, себя надо ценить, — возразила Лера. — И не на жалкие полкарата, а на все сто!
— Сто каратов только в музее бывают.
— Так ведь и ты у нас редкая жемчужина. Умница, красавица, учительница английского и до сих пор в любовь веришь.
— Как же в нее не верить, тем более под Новый год? — улыбнулась Аня.
За окном проносились укрытые снегом бульвары, нарядные высокие елки. То тут, то там мелькали красные колпаки Санта-Клауса, в которые
