Соломина для утопающего (СИ) - Лихт Виктория

Дернул ее за руку, подмял под себя: нос, усыпанный веснушками, чувственный рот с тоненькими розовыми губками, ждущими поцелуя, испуганные светло-карие глаза. Теплые и искренние, а где-то в глубине…что это, боль? Как же ты на такое подвязалась? Одно тебе оправдание — ты меня совсем не знаешь.

Захотелось сжать ее покрепче. Лежание на девушках чревато, в штанах начало просыпаться то, чему просыпаться было совсем не время. Именно в штанах, поскольку трусов на теле тоже не наблюдалось. Ну ладно, Фрол, сучонок, поиграем. Отпустил конфетку. Не животное же он какое-то, цивилизованный человек.

В машине Олег посматривал на девчонку, но исподтишка, чтобы не спугнуть. Тоненькие руки уверенно сжимали огромный руль гордого выходца советского автопрома. Каштановые волосы раздувал ветер, работавший вместо кондиционера. Сарафан выгодно подчеркивал стройную фигурку, соблазнительные округлые бедра. Сиськи — вообще огонь. Женщина за рулем — это сексуально. Но не такого же авто, Фрол совсем с ума сошел.

Девушка очень натурально пыталась от него отделаться. Просто выдающиеся актерские данные! И не подумаешь, что основная цель — затащить его в постель. Даже пришлось чуток подыграть: мол, спасай, ничего не помню, ничего не знаю. А то еще для правдоподобия правда сбагрит в руки сельских чиновников, потом начнет спасать. Не будем так усложнять мастерски разработанный сценарий. Конечно, Фрол разработал ходы для разного развития событий, он в таких планах спец. Но не стоит слишком затягивать этот фарс. Сейчас Олег окучит девушку, ночку с ней переночует, девица очень даже не ничего, в его вкусе. Фрол знал, кого подобрать на роль сельской красавицы. Так, значит, ночь безумного секса. А завтра утром к Алисе, как-то так.

А что, даже очень недурственное развлечение получается. Девица же не знает, что он раскусил её ещё там, в стогу. А как она, завидев андрюшкин джип, вся обмерла, видно, что-то пошло не по плану. Может, он раньше времени приехал? Но домой к себе, все-таки привезла, что и требовалось доказать. Тут же выяснилось, что у нее есть сын, симпатичный, умненький мальчишка. Неожиданно… Ну не подосланный же малец, это уж совсем бы было… Да и на маму похож, тот же разрез глаз, нос в веснушках. Видимо, таким образом Фрол решил Олегу помочь постичь семейные ценности.

Переждал визит Андрея, пока она его якобы отшивала, в странной… горнице. Никогда в таких домах не бывал, еще жестче, чем «семерка» в качестве средства передвижения. Наверное, Фрол креативщиков пригласил, такого бы даже он в жизнь не придумал.

Весь дом состоял из одной комнаты и то ли коридора, то ли кухни. В небольшой прохладной комнате у противоположных стен стояли две односпальные кровати с деревянными щитками. Взгляд притягивали три узких окна с белыми занавесками. В стекла стучали ветками яблони с еще незрелыми плодами. По свежевыкрашенным половицам постелены полотняные дорожки. Рядом с окнами расположился круглый стол, покрытый белой скатертью, старые деревянные стулья. В углу комод, на котором примостился, Oh my God, кинескопный телевизор. Справа от входной двери — побеленная печь. Просто экзотика какая-то…

Что же тут не так? Тишина, как будто оглох. Даже голоса с улицы не разбивают эту обволакивающую тишину. В городе всегда шум, и когда окна плотно закрыты, не слышен гул многочисленных автомобилей, вибрации города проходят сквозь стены. А тут — маленький лубочный домик в облаке тишины.

Наконец Андрей уехал. Олег взял у рыжей Светки какое-то тряпьё. А что делать? Вроде чистое. Пошел в летний душ. Это такая кабинка, наверху железный бак с водой, который нагревается от солнца. Похоже, с экзотикой Фрол перегнул. Нашел крапивный шампунь. Спасибо, не настоящей крапивой надо натираться. В деревянных досках были такие щели, что даже порадовался, что это произведение деревенского комфорта находится на задворках. Подосланка, как минимум, должна была крутиться рядом, подглядывать в дырочки, а лучше бы пришла принимать душ вместе с ним. Но её не было. Однако такие мысли грели.

Нет, конечно, она не Алиска с её умопомрачительной обжигающей красотой. Но что-то в Алине цепляло: глянешь раз — просто смазливая девчонка, а присмотришься: увидишь и тепло, и нежность и человеческое достоинство. Как же она могла пойти на такой развод, видно же, что это не по ней? Впрочем, Фрол всегда был королем манипуляций. Надо будет разобраться.

***

Когда Олег вернулся в кухню, которая, по сути, являлась сенями, стол, придвинутый к единственному окну, уже был накрыт. На нем красовалась большая миска с дымящейся вареной картошкой, щедро посыпанной зеленью и политой маслом. Рядом стоял салат из помидоров, огурцов, болгарского перца, зеленого лука и прочего зеленого богатства, растущего на огороде, заправленный сметаной. Хлеб тоже был необычный, серый, деревенский. Довершала пиршество трехлитровая банка молока.

На первое Алина налила уху в небольшие, но глубокие, как пиалы, тарелки. «Это папа пескарей наловил», — похвалилась Света. Ванечка сидел на стуле, на который, чтобы он доставал до стола, положили обтянутую бордовым бархатом диванную подушку. Он уплетал картошку и запивал молоком из небольшой металлической кружки. В знак сосредоточенности над процессом, мальчишка болтал левой ногой. Тут же сидела Света, старалась есть аккуратно, круглыми, как блюдца, глазами поглядывая на красивого дяденьку в одежде её родного брата.

С приходом Олега здесь стало совсем тесно, словно он забрал все оставшееся пространство. Алина оценивающе глянула на парня, даже в такой одежде он был очень хорош. Маловатая белая футболка с надписью «GUESS» на груди выгодно обтянула торс, синие треники с широкими лампасами тоже пришлись почти впору, опять же из-за размера обтягивая бедра и накаченные ягодицы, а вот обшарпанные, но еще целые кроссовки пришлось нашмыгнуть, смяв пятки. Они явно были малы.

— Я принесу шлепки, у нас есть, и они большие, — вскочила было Света.

— Ешь, ешь, успеется, — притормозила ее Алина. — Дядя пока тоже поест.

Олег сел на предложенный стул и оказался зажат между столом и холодильником. Алина поставила перед ним тарелку с рыбным супом, в котором плавали яркие кусочки моркови, разваристое пшено, дала хлеб. Ей самой уже было некуда присесть, она встала в дверном проеме, ведущем в комнату. Алина спокойным жестом остановила Олега, вдруг увидевшего свою оплошность и порывающегося встать.

— Ваня уже почти доел, я сейчас сяду на его место.

Когда дети взяли большую миску с клубникой и убежали во двор, Алина присела рядом. Олег уже расправился с картошкой. Удивительно, ничего вкуснее он никогда не ел. Просто картошка, деревенское молоко… Теперь пил чай с мятой и закусывал простыми несладкими сушками.

— Завтра баба Настя обещала принести курицу, так что у нас будут и щи, и мясо на второе, — вроде как извиняясь, сказала Алина.

— Значит, завтра я тоже могу здесь остаться, — услышал Олег главное и поспешно добавил: — Чтобы попробовать курицу.

Алина слегка покраснела, прикрыла ресницами беззащитные карие глаза. Олег облокотился на стол, чуть приблизившись к ней:

— У вас все прекрасно. Не помню, как я жил раньше, но так мне жить очень нравится.

— Прямо так уж не помнишь, — подняла на него взгляд Алина, чуть отшатнувшись и пытаясь сохранить дистанцию.

Наконец она поняла, почему его глаза были такими нереальными — светло-серая радужка по краям переходила в темно-стальной свет. Эти темные ободки делали взгляд прозрачным и… кошачьим. Прибавить сюда темные ресницы, прямые темные брови, светлые густые волосы, гордую осанку. Порода светилась во всем. Аполлон просто горько рыдал в сторонке.

«Можно ли любоваться мужчиной? Странно это, ведь он должен быть чуть симпатичней обезьяны».

— Да, помню, — прекратил дурачиться Олег, — но не хочу туда возвращаться. Там со мной обошлись очень некрасиво. Дай мне выдержать паузу, пожалуйста. Кстати, как я очутился в поле, действительно не имею ни малейшего представления. Но знаю, у кого спросить. А как ты в поле оказалась?