Соблазнительный дьявол (СИ) - Идэн Вероника

На мгновение меня охватила нерешительность. Я не знала, что у него так много машин. Безопаснее взять одну из более неприметных, которые я никогда не видела, чтобы он использовал. Будет проще перевезти что-то обычное, а не самые известные машины. Мой взгляд мечется туда-сюда, обдумывая варианты.

Я должна с умом подойти к выбору.

Мамин голос все еще звучит в моей голове, когда на прошлой неделе я услышала, как она умоляла по телефону о кредите, на который она подала заявку. Он провалился, мерзкий подонок кредитный инспектор не сочувствовал ее дрожащему голосу, когда она объясняла ему, в какой ситуации мы окажемся, если не получим эти деньги. Ему было все равно, как и всем мужчинам. Как папе. Еще раз напоминаю, почему я не могу доверять никому из них.

От воспоминаний у меня перехватывает горло, и я закрываю глаза. У меня нет времени на это. Мне нужно действовать сейчас.

В конце ряда на видном месте стоит машина, которая вызывает у меня ярость, как только я ее замечаю.

Красный Porsche.

Любимая машина Девлина. Возможно, единственное, что он любит в этом мире больше себя. Я видела, как он практически целуется с ней на школьной стоянке, а его подружки смотрят и хихикают. Они, наверное, надеются, что он трахнет их на тесном заднем сиденье, но я никогда не видела, чтобы он подвозил кого-нибудь из своих шлюх, когда садился за руль.

Сверкающая красная машина — это маяк, притягивающий меня на несколько шагов ближе. Я постукиваю пальцами по своим ногам. Сладкое удовлетворение от того, что я забрала у Девлина что-то ценное, поет в моей крови.

Моя нерешительность исчезает, уничтоженная возможностью отомстить ему.

Подойдя к витрине из красного дерева на стене, я выхватываю брелок под блестящим логотипом Porsche. Ухмылка кривит уголки моего рта, когда я любуюсь пустым пространством, оставшимся позади.

— Карма — сука, Мерфи.

Повернувшись на пятках, я спешу к Porsche. Дверь открывается без нажатия кнопки на брелоке. Даже машины почти не защищены, их оставляют незапертыми.

Я раздраженно хмыкаю, бормоча, когда сажусь за руль. — Эти большие ворота должны обеспечивать твою безопасность? Подумай еще раз, придурок.

Отрегулировав сиденье по росту Девлина, я нажимаю на кнопку зажигания без ключа. Двигатель с урчанием оживает, посылая энергию через меня, когда я хватаюсь за руль. Едва уловимый гул вибрации пробегает по моим бедрам, и я прикусываю губу. Черт, какая хорошая машина. Мои глаза искрятся от улыбки. Теперь водительские перчатки более уместны.

Я ищу способ открыть дверь гаража изнутри машины, полагая, что с богатством Девлина он наверняка имеет что-то подобное во всех своих машинах. Мои пальцы в перчатках шарят по козырьку и сканируют сенсорный экран.

Затем теневая фигура перемещается по периферии, загораживая свет из окна.

В течение нескольких секунд мой идеальный план рушится на глазах, а тело пульсирует от непреодолимой неправильности чьего-то присутствия. Я вскакиваю, когда через мгновение дверь распахивается, вдыхая придушенный вздох, когда я прихожу в движение.

— Нет! — Крик вылетает из меня в беспорядочной спешке, когда я пытаюсь вырваться.

— О, я так не думаю, — огрызается Девлин смертоносным голосом. — Вернись сюда!

Сильная рука с длинными пальцами сжимает мое запястье, останавливая мои метания по центральной консоли в поисках спасения. Мое сердце падает в желудок, каждый волосок на моем теле встает дыбом. Черт!

Я бью ногой со всей силы, нанося сильный удар по его торсу. Девлин злобно ворчит, но я не могу вырваться из его захвата.

Он дергает меня за запястье, оттаскивая от машины. Когда он возвышается надо мной, я встречаю его злобным рычанием. — Какого черта ты делаешь?

Лицо Девлина вытравлено гневом, густые брови нахмурены, влажные черные волосы вьются по лбу и падают на глаза. Мышцы подпрыгивают на его точеной челюсти, посылая мои инстинкты в режим — бей или беги.

Черт, черт, черт. Мое сердце бьется в такт моим бешеным мыслям. Он был здесь все это время — но Range Rover! Его здесь нет. Я оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться в этом. Его еще не должно быть дома.

Девлин встряхивает меня, требуя моего полного внимания, наклоняясь к моему лицу. Его губы кривятся, давая мне возможность увидеть его идеальные белые зубы. С ворчанием он отпихивает меня с дороги, делая паузу, достаточную для того, чтобы залезть в машину и заглушить двигатель, не отпуская меня. Я едва успеваю подумать, смогу ли я убежать, прежде чем он снова оказывается у меня перед носом.

Я в полной заднице.

— Ты влипла по самые уши, воровка, — рычит он, до боли сжимая мое запястье. Другой рукой он впивается пальцами в мое плечо. — Ты заплатишь за это.

Каждый мускул в моем теле напрягается от желания убежать.

Впервые за многие годы меня поймали на месте преступления. И теперь мне придется столкнуться с последствиями от рук того, кто ненавидит меня так же сильно, как я ненавижу его. Девлин Мерфи, мой обидчик.

Надо было рискнуть и ограбить банк.

2. ДЕВЛИН

Дом, как обычно, молчит, когда я выхожу из наполненной паром ванной, натягивая через голову черную футболку. Все так же, как и двадцать минут назад, когда я заскочил в душ. Такая же безжизненная тишина, как и всегда.

Новая книга по психологии, которую я взял, ждет меня на тумбочке.

Мой телефон пикает, прерывая станцию Spotify, играющую навязчивые синти-поп рок-биты MISSIO.

Треники, которые я натянул, сутулятся на бедрах, когда я провожу рукой по влажным волосам. Я думаю о том, чтобы проигнорировать телефон, но я уже знаю, кто это. Я иду в свою спальню и закрываю дверь, отгораживаясь от остальной части огромного дома.

На секунду я могу притвориться, что я не один дома.

Имя Бишопа снова мелькает на экране телефона с новым сообщением.

Уголок моего рта дергается, и я испускаю покорный вздох. Вот что я получаю за ранний уход с тренировки. Не то чтобы я вкладывался в дело так же, как Бишоп, но именно поэтому он был капитаном нашей футбольной команды с прошлого года. Может быть, я продолжаю заниматься этим, потому что в противном случае я бы не так часто видел Бишопа, ведь он живет и дышит командой.

Мне есть чем заняться, и я не выхожу из дома. По крайней мере, пока тьма в моей голове не выплеснется наружу. Вот почему мне пришлось улизнуть с тренировки сегодня.

Я сбился с пути, потерялся так, как не был в прошлом году. Это становится все хуже, все труднее сдерживаться, все труднее притворяться беззаботным.

Нахмурившись, я прохожу мимо своей кровати — идеально заправленной неуловимыми домработницами, которые проходят мимо, как кнопка перезагрузки, вычищая даже мое собственное существование из этой тюремной камеры с завышенными ценами, — и прислоняюсь к широкому подоконнику. Каждое утро я оставляю свою кровать в беспорядке, и каждый вечер, прежде чем я забираюсь в нее, она тщательно перестилается. Я смотрю на силуэты деревьев, разбросанных по горе, и вижу озеро между сосновыми иглами.

Еще несколько недель назад у меня не было бы такого настроения. Прежде чем оно успевало закрасться, я бы уже был на другой стороне озера, гуляя с Лукасом. В доме моих тети и дяди было проще не обращать внимания на то, что что-то не так. Это успокаивало меня, привязывало к месту, куда я мог пойти, где мне не нужно было волноваться, если меня не хотели видеть. Я оставался там, пока Лукас не выгнал меня обратно домой через озеро.

Раньше не было так плохо, потому что всегда рядом была помощница по хозяйству. Но когда два года назад мне исполнилось шестнадцать, папа решил, что я достаточно взрослый, чтобы быть самостоятельной с тем счетом, который они с мамой пополняют каждый месяц. Самодостаточная независимость, как они это называют. Есть только я и невидимые домработницы, с которыми я никогда не сталкиваюсь, даже когда пытаюсь их искать. Они как гребаные эльфы.