Развод и другие радости - Ашира Хаан
«Я сама в состоянии купить дочери планшет!» – отрезала я. Нефиг было раздавать обещания, которые не собираешься выполнять. Деньгами чудо не заменишь.
Кукла куда-то потерялась, а вот платье стало любимым, как только у детей бывают любимыми вещи, без которых они не согласны сдвинуться с места. И конечно, переезжать в Москву можно без чего угодно: уложить медведя Саню в спячку под кровать, припарковать велосипед в подвальной кладовке, раздарить коллекцию пони детсадовским подружкам, но без платья – нет, ни за что.
– Тогда я полечу в платье снежинки! – заявляет дочь. – Ма-а-а-а! Ма-а-а-а! Хочу снежинкой!
– Давай я его поглажу? – предлагает мама, втыкая утюг.
Платье снежинки? В автобус? В самолет? В метро? Почему бы и нет, в самом деле! Может… еще и…
– И корону! – подпрыгивает обрадованная Лея. – Хочу корону принцессы тоже! Ма-а-а-а!
А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Июль. Влад
Иногда Влад завидовал сам себе.
Как сейчас, когда, вернувшись в гостиничный номер, он замер в дверях, любуясь двумя красотками, развалившимися на широченной кровати в скомканных простынях.
Одна – загорелая блондинка с большой грудью и крутыми бедрами – полулежала в подушках, задумчиво глядя в панорамное окно, за которым на фоне московских небоскребов догорал закат. Пухлые губы ее были приоткрыты, придавая красотке одновременно невинный и возбуждающий вид. Она как будто впервые видела индустриальный пейзаж в глубоких темно-синих тонах. Тупая как пробка – но при ее внешности это уже совершенно не важно.
Другая – белокожая брюнетка с татуировкой дракона во всю спину, гибкая и гладкая – валялась на животе, копаясь в телефоне. Узкие лодыжки были скрещены в воздухе, и все ее стройное тело казалось высеченным из мрамора. Эта была поумнее, да и умела побольше, но Влада вставлял именно контраст, и без второй все было бы не то.
Как их там…
Катя и… Он нахмурился. Лена? Леся? Лера? Лара? Лина? Лия?
Забыл.
Выглядели они как сбывшаяся мечта. Очень горячая, очень завлекательная мечта любого мужчины от пятнадцати до ста пятнадцати. И всю предыдущую ночь, утро и день они доказывали, что мечтой не только выглядят. Когда Влад просил пощады и собирался некоторое время отдохнуть, они переглядывались и устраивали ему такое острое шоу на двоих, что и пятнадцати минут не проходило, как он присоединялся третьим.
Одна за другой, одна над другой, одна рядом с другой.
Пока он вжимал пальцы в податливые бедра блондинки Кати, брюнетка Лена то целовала ее, то терлась всем телом о него сзади, то опускалась на колени, глядя снизу вверх, и ждала с высунутым языком, когда он закончит.
Влад, конечно, не мог оставить ее неудовлетворенной и пускал в ход пальцы, губы и язык, доводя Лену – Леру? Лию? – до стонов и криков. Лежащая рядом Катя, все еще подрагивающая от удовольствия, прикрывала затуманенные глаза и занималась сама собой, предоставляя Владу зрелище, которое не было сил терпеть.
Он сходил продлить номер еще на сутки, потому что потенциал этих двух прекрасных богинь был израсходован не весь.
Если бы они были жрицами любви, он бы заплатил втрое, не торгуясь. Но особую прелесть их играм придавало то, что им это нравилось не меньше, чем ему.
Да и началось все с того, что в клубе он никак не мог выбрать, с какой из них подняться в номер, а они не стали сражаться за это право, не стали ныть и кукситься, устраивая разборки, а быстро перемигнулись между собой и прижались к нему с двух сторон, предлагая взять обеих.
И он взял… Не один раз.
Завидев его, брюнетка встрепенулась, а блондинка перевела томный взгляд от окна и так изогнулась жаркой волной, что в джинсах вновь стало тесно.
Влад прошел, не отрывая взгляда от ее бесовских глаз, бросил походя телефон куда придется и наклонился, присасываясь к пухлым влажным губам глубоким поцелуем.
– М-м-м… – раздалось сзади.
Брюнетка выгнула спину по-кошачьи и продемонстрировала, что ее изгибы тоже могут поучаствовать в этом конкурсе. И занять не последнее место.
– Девочки… вы меня заездите, – с удовольствием проговорил Влад, шлепая по бедру сначала одну, потом другую. – А я уже старенький, мне уже тридцать два. Наследственность у меня, конечно, хорошая, но…
Продолжить он не успел.
Телефон, приземлившийся на тумбочку одним лишь краем, завибрировал, пополз и свалился бы на пол, если бы Влад не подхватил его, мгновенно выбросив в сторону руку.
«Мама», – было написано на экране.
Мама…
– Ша! – Он поднял ладонь, утихомиривая красоток, которые уже призывно постанывали. – Слушаю.
– Не говори мне, что ты забыл о встрече с Никольским. – Голос матери, как обычно, сочился ядом.
– Нет, конечно, не забыл! – заверил Влад, судорожно соображая, что за Никольский, который сейчас час и не забыл ли он что-то на самом деле. Тут немудрено имя собственное забыть.
– С Юрием Никольским, главой «IT-Life», сегодня в их офисе в два тридцать, что… – Мама усмехнулась, не скрывая своего отношения: – …примерно через час десять. Как раз успеешь приехать. Если, конечно, я не отрываю тебя ни от чего важного.
– Мам, давай без твоего ехидства? – усталым голосом простонал в трубку Влад, спрыгивая с кровати и застегивая обратно ширинку, которую уже успели проверить шаловливые пальчики Лены. Или Леры.
Он оглянулся по сторонам, ища, где осталась его рубашка, беззвучно чертыхнулся, увидев на воротничке следы губной помады двух разных цветов, выудил из-под кровати носки – все это время прижимая трубку к уху плечом.
Блондинка с брюнеткой, как две любопытные кошки, поглядывали на него с кровати, медленно и задумчиво лаская друг друга. На секунду или две Влад задумался, так ли важна встреча с этим Никольским, но тут в трубке снова ожил голос матери:
– Можно и без ехидства, конечно, но ведь это ты мне на днях жаловался, что тебе неинтересно на детсадовском уровне бизнеса, ты хочешь коллаборации с серьезными людьми. Серьезные люди, Влад, не будут ждать, пока ты закончишь со своими развлечениями и соизволишь…
– Мам! – рявкнул он, дернулся и выронил-таки телефон, пытаясь надеть часы.
Перезванивать не стал, запихнул его в карман, застегнул рубашку через пуговицу – сейчас где-нибудь по пути надо купить новую – и присел, завязывая ботинок.
– Так, девочки, – деловито сказал Влад, взлохмачивая волосы перед зеркалом и придирчиво рассматривая ногти. Ему все еще чудилось, что под ними навсегда осталась
