Модель по вызову - Марина Дмитриева
Мужские медвежьи лапищи разжались, выпуская меня на свободу… Вот же упырь! Почему-то хотелось бесноваться, вцепиться в эту наглую лысую морду когтями, вспомнить приемы самообороны, которым нас обучали на курсах, и пусть я котенок рядом с ним, но разозленные мелкие хищники тоже умеют больно царапаться, особенно, когда внутри который день сжатой напряженной пружиной сидит тревога. Остынь, Светик, остынь… Пусть катится колбаской по малой Спасской, а ты тихонько ковыляй домой и обходи десятой дорогой всяких бандюков. На негнущихся ногах дошла до подъезда… Около двери не выдержала, и, возможно, чересчур демонстративно порвала и выкинула визитку этого лысого упыря в мусорное ведро, потом, не оборачиваясь, открыла магнитным ключом дверь. Интересно, этот здоровяк видел мой далеко не дружелюбный жест?! Очень тянуло обернуться. Н-да… неконтролируемая глупость так и прет из организма.
Мамы дома не оказалось. Внутри который раз ухнула тревога… Ей уже давно пора вернуться, важная встреча была назначена на три часа, а сейчас почти семь. Черт, и когда час назад я позвонила на мамин телефон, она почему-то не ответила. Плохо, Светик, видимо, все плохо… Руки задрожали, многострадальные продукты снова упали на пол. Я так надеялась, что завозившись на кухне, мама просто не услышала моего звонка. О черт, на полу начала расползаться белая лужа. И чего я это дурацкое молоко на траву где-нибудь не вылила во дворе? Так боялась обернуться и вцепиться бритоголовому дружку в его нахально лыбящуюся рожу, что поторопилась быстрее скрыться за дверью. Батюшки, я ведь, наверное, весь лифт изгваздала, придется бежать убираться. Такое ощущение, что я не литр молока купила, а целую цистерну. Кинулась бегом на кухню разбираться с промокшими продуктами. Ущерб был не такой уж сильный, только хлеб немного намочился. Благо сейчас все продается в полиэтиленовых упаковках, что для экологии, безусловно, плохо, но в жизни очень удобно. Потом вернулась обратно в коридор подтирать лужицы молока. Пальцы безобразно дрожали. Мам, почему же ты не звонишь?! Какого черта, мама?!! Я ведь тоже переживаю, места себе не нахожу.
Схватила телефон, желая услышать родной голос, нажала на зеленую трубку и подошла к окну. Из нашего подъезда вышла красавица Алена, в детстве примерно до подросткового возраста мы с ней дружили, не разлей вода были, а потом наши пути разошлись… Она пошла плохой дорогой и сейчас, приветливо помахав ручкой лысому громиле, царственно села в шикарный черный Land Rover. Понятно, откуда у нее норковая шуба, ясно, за какие средства она в скором времени собирается переезжать в новую квартиру в одном из лучших районов нашего города. Старушки в подъезде давно в ее сторону шипят – «шлюха бессовестная»... Только ей плевать… Она, постоянно меняя наряды, один короче другого, задорно цокая каблуками, проходила мимо, иногда бросая на ходу: «Глядите не подавитесь от зависти».
Черт, мама так и не ответила…
— Ален, я тут во дворе девушку встретил…
— И что, понравилась? — поинтересовалась брюнетка.
— Красивая, — согласился мужчина, — только корчит из себя слишком много.
— Дай отгадаю! Светлые волосы, кукольное лицо, голубые глаза, фигурка закачаешься, особенно задница и ноги. Правда, упакована вся эта прелесть в неброские джинсы и скучную футболку.
— Да нет, сегодня была юбка и строгая блузка.
— Видимо, что-то в лесу сдохло, — засмеялась девушка. — А ты хотел ее в «Соблазн» заполучить?
— Да. У меня глаз наметанный. Если такую приодеть, причесать, фейс профессионально подкрасить и так далее, то глаз невозможно будет оторвать. Редкая красавица!
— Красавица, согласна. Только фиг тебе, Юрик! Она у нас типа правильная... Говорят, отец у нее дворянских кровей, нищий потомок какого-то графа. Помню когда-то Светка мне фото показывала. Мы дружили в детстве, пока ей не запретили со мной водиться. Так вот там ее, якобы, пра-пра, ну, какой-то дед, рядом с Николаем вторым. Отец Светкин красавец был еще тот — светловолосый, голубоглазый, статный, все бабы нашего дома по нему сохли. Ему бы в кино сниматься, а он в науку пошел, что-то там пытался изобрести.
— Почему был?
— Да уже лет пять, как помер.
— Бедная девочка. А раз бедная, то, значит, деньги ей нужны. Поговори с ней, расскажи о заработках в нашем агентстве.
— Я, конечно, поговорю, только на удачу на рассчитывай. Такие с честью своей, словно с писаной торбой, носятся. Говорят, Светкиному отцу предлагали за рубеж ехать работать, а он, дурак… типа мои предки даже в самое неспокойное время Россию не бросили, по ссылкам да лагерям мотались, и я хочу служить отчизне. Голубая кровь с голым задом.
— Да ладно заливать... Все бабы, пожалуй, даже больше, все люди одинаковы, она ничем не лучше… и если предложить хорошие условия — тоже продастся. А про голубую кровь — сказочка, чтобы возвысить себя в своих собственных глазах, дескать, мы хоть чем-то лучше других. Раньше все молчали, а сейчас модно быть аристократами.
Мама пришла домой примерно через час после меня, лицо бледное, даже серое, словно сразу постарела лет на десять. Спрашивать и не нужно ничего — все по лицу видно… Сбылось плохое, то самое плохое, о чем мы запрещали себе думать, боясь ненароком материализовать свои безрадужные мысли.
— Мам, что?!
Родительница обессиленно сползла по коридорной стенке. Родные глаза вмиг наполнились слезами, из бледных, ненакрашенных, до крови искусанных губ вырвался жуткий вой. Вой, в котором слышалось полнейшее беспросветное отчаяние без малейшей надежды на хорошее. Холод окатил тело, кажется, промерзли даже волосы. Да чтоб тебя... Ну почему так жестоко с нами?! Почему?!!
Подскочила к маме, опустилась рядом с ней на пол, обняла ходящие ходуном от рыданий плечи. Мама зажимала рот и выла. Я обнимала, целовала, пытаясь своей лаской, участием, взять на себя хотя бы частичку ее боли.
— И что, ничего нельзя сделать? Мам, неужели ничего нельзя сделать? — кричала я, постепенно тоже отравляясь отчаяньем.
Она не отвечала, все так же ревела смертельно раненным зверем, а потом стала рвать на себе волосы. Жутко видеть свою самую родную, всегда ласковую, старающуюся не терять оптимизма, женщину в таком состоянии. Хочу вернуть вчера. Вчера в нашей жизни был хотя бы лучик надежды.
— Мамуль, расскажи, что сказали врачи?
— Он-ни не в сос-стоянии помочь, — ревела мама, — н-ничем не могут п-помочь…Операция не принесла результата, он по-прежнему ничего не чувствует. Темка навсегда останется прикованным к постели! Навсегда, Света, навсегда!
