Месть мажора - Кира Фарди
Все происходит так быстро, что я даже осмыслить ситуацию не успеваю. Зато теперь в разум врывается какофония звуков: машины гудят, прохожие кричат, тормоза визжат, а под самым носом шуршат бешено вращающиеся колеса.
Водитель садится. Я с ужасом смотрю на него, руки и колени дрожат, Гошка, прижатый к груди, тоже трясется.
Слава богу, жив! Все живы!
Байкер трясет головой, потом с трудом встает и резко поднимает визор шлема. Стрелы пронзительных синих глаз летят в меня.
– Спятила, тетка! Какого хрена под колеса лезешь?
– А ты смотри, куда едешь! – огрызаюсь я дрожащим голосом.
Чувствую, как язык от пережитого страха заплетается.
– За пацаном следить надо? Коза!
– От козла слышу! – в груди все взрывается от злости: этот бандит еще и хамит. Мгновенно вытаскиваю из кармана телефон и включаю съемку. – Да я тебя…
Парень вырывает из пальцев мобильник, с размаху бросает его на асфальт, я отшатываюсь, прикрываю голову Гошки руками.
– Ты что сделал? – взвизгиваю от страха и дергаю мотоциклиста за рукав.
– Царапалки убери, пока не оттяпал! – рявкает тот.
Перепуганный Гошка заходится громким плачем.
– Арина Романовна, я вызываю полицию! – кричит родительница.
Водитель оборачивается на голос, бросает взгляд по сторонам, потом небрежно сплевывает:
– Раскудахтались, курицы!
Он захлопывает визор, поднимает мотоцикл и, взревев мотором, уезжает.
– Арина Романовна, – возмущается мама Насти, – что это сейчас было? Хамло малолетнее!
Дети сбиваются в кучу вокруг нас и испуганно переговариваются. Тут соображаю, что не одна.
Быстро проверяю детей и выдыхаю: все на месте, даже проказник Сашка притих. Беру его за руку и иду вперед к проходной фабрики, а внутри все дрожит: наступает разрядка, приходит осознание того, что только что случилось. Перед глазами стоит картинка: Гошка под колесами, безутешные родители, а я оправдываюсь перед администрацией школы, полицией.
«Господи, спасибо тебе! Спасибо!» – мысленно обращаюсь к богу, еще не догадываясь, что эта случайная встреча на дороге запустит цепочку непредвиденных событий, которые перевернут мой мир.
Экскурсию я почти не слушаю, зато ребятишкам она очень нравится. Они оживленно обсуждают производство шоколада, с восхищением разглядывают все машины и агрегаты, втягивают ноздрями восхитительные запахи.
– Приходите еще, – приглашает нас мастер конфетного цеха. – А это вам на память.
Дети получают шоколадные медали и, счастливые и довольные, идут назад в школу. Я передаю их родителям. Мама Гоши, которой малыши уже рассказали о происшествии, подходит ко мне и качает головой.
– Спасибо большое, Арина Романовна за сына. Если бы не вы…
Она отворачивается и вытирает слезы.
– Пожалуйста, пусть Гоша не приносит игрушки в школу, – тихо прошу ее.
Наконец класс пустеет. Сажусь за учительский стол и только теперь вытаскиваю из кармана разбитый телефон. Должен был позвонить Матвей, наверное, сейчас волнуется за меня, не понимает, почему я недоступна.
Работать больше не могу, пережитый стресс не позволяет расслабиться. Завтра суббота, впереди два дня выходных. Какая радость! Есть возможность немного прийти в себя.
Оглядываю класс, проверяю, все ли в порядке, поворачиваюсь к двери и вздрагиваю: опираясь на косяк, на пороге стоит Матвей.
– Как ты меня напугал! – кладу ладонь на грудь, где бешено бьется сердце.
– А ты? Я чуть с ума не сошел, не мог до тебя дозвониться.
Матвей отталкивается плечом, подходит ближе и притягивает меня к себе.
– Что ты делаешь! – толкаю его в грудь.
– Обнимаю свою женщину.
– Мы в школе!
– И что? Любовь учителям противопоказана?
– Ага. По мнению некоторых, мы не едим, не пьем, не ходим в туалет и не влюбляемся, – смеюсь я.
– Вот даже как! Отсталые люди, – он замечает разбитый телефон. – Ничего себе! Как ты умудрилась его так покалечить?
– Ты о мобильнике как о пациенте говоришь, – смеюсь я и рассказываю о происшествии на дороге.
– Как ты могла? – вскрикивает Матвей.
– Ты о чем?
– Подвергать себя опасности!
– Но я, – теряюсь, не ожидала от любимого такой реакции, – действовала рефлекторно. Ребенок же…
– Чужой ребенок! – любимый легонько щелкает меня по носу. – Чужой! А если бы ты пострадала?
Смотрю на Матвея с удивлением. Мне даже в голову не приходили такие мысли. Неужели он серьезно считает, что я должна была наблюдать в сторонке, как мотоцикл сбивает Гошку? Неприятное чувство рождается в душе. Иногда мой парень шокирует своими высказываниями.
Вздыхаю.
– Все же хорошо закончилось. А телефон старый, будет повод его сменить.
– Ох, Аришка, вот ты всегда так! Какой-то мажор нагадил, а ты его защищаешь. Ты его разглядела?
– Где там! – отмахиваюсь. – Обычный байкер, весь в черной коже, обвешанной блестящими штучками.
– Какими штучками? – Матвей поднимает брови.
– Ну, не знаю, цепочки всякие, брелоки, еще что-то.
– А лицо?
– Видела только яркие синие глаза, когда мажор поднял защитный щиток. Еще помню голос грубый, с хрипотцой. Но, может, просто не откашлялся.
– Черт! Наблюдательности у тебя, дорогая, ноль целых ноль десятых.
– Да я в шоке была, за детей испугалась, – не замечаю, как начинаю оправдываться.
С Матвеем всегда так. Он лучше знает, как этот мир устроен, и постоянно меня поучает.
– Надеюсь, номер мотоцикла записала?
– Где там! Не до этого было.
Я расстраиваюсь. Вечно все делаю неправильно. Другая бы на моем месте…
– Жаль. Надо бы разыскать гада и примерно наказать. Хотя… на переходе возле школы должна быть камера, да и у водителей регистраторы работали. Погоди, я Петрухе позвоню.
Он вытаскивает телефон, набирает номер своего друга, который служит в дорожной полиции. К моей радости, Петр не отвечает.
– Матвей, остановись! – дергаю его за руку. – Пойдем уже! Какие планы на выходные?
– О, планы у нас отличные, – оживляется любимый.
Ура! Мне удается переключить его внимание. Ласково беру его лицо в ладони, столько лет вместе, а все наглядеться не могу. Матюша у меня красавец: высокий, стройный, ухоженный, идеально
