Это про меня - Ася Оболенская
Час пик в нашем метрополитене тоже был делом весьма занятным. С каждым новым спуском в подземку я все серьезней укреплялась в мыслях о том, что пассажиры сбегались туда именно тогда, когда и я, словно карауля на входе. Пожалуй, даже не удивлюсь, если, решив воспользоваться этим видом транспорта прямо перед закрытием, умудрюсь собрать вокруг себя целый вагон.
Конечно, ни о каком сидячем месте речи быть не могло, оставалось радоваться хотя бы тому, что удалось занять относительно удобную позицию в углу, однако уже на следующей станции поняла: то, что еще пару минут назад принимала за неудобную позу, на самом деле было настоящей роскошью передвижения.
В том, что подвижной состав в нашей стране мог вместить ровно столько людей, скольким нужно было влезть, я знала не понаслышке. Причем речь шла не только о метрополитене. Имея огромный опыт поездок на дачу в выходные дни, я могла написать отличную научную работу еще и про электрички, возможно, даже степень ученую получить.
Теперь на мой райский уголок с равной степенью настойчивости претендовали женщина средних лет, сжимавшая в руках сумку-переноску с непонятным животным, и мужчина, который всем своим видом показывал, что либо на дух не переносит общественный транспорт и хочет уничтожить всех присутствующих, либо собирается отправиться в мир иной прямо в этом вагоне. Любой из этих двух вариантов был не слишком привлекателен, поэтому, кинув еще один взгляд в сторону дяденьки с землистым цветом лица, я решила держаться поближе к женщине, сумка которой как раз перешла в атаку.
Наверное, сидевшее там существо все же было котом, хотя с уверенностью сказать я не могла. Судя по звукам, которые доносились из недр переноски, там вполне мог скрываться и сам дьявол. Женщина при всем этом действе оставалась вполне спокойной, лишь изредка, в те моменты, когда сумка совершенно выходила из-под контроля, бесстрашно прижимала ее к себе и ласково повторяла:
– Тише, Плюшечка, уже скоро приедем.
И в эти моменты я даже начинала завидовать дьявольской Плюшечке, ведь мне, в отличие от нее, предстояло проехать практически всю ветку. Однако к середине пути я поняла, что попытки успокоить зверя были всего лишь ничем иным, как наглым обманом со стороны женщины, потому что, когда на пересадочных станциях в вагоне началось великое перемещение народа, со стороны больше напоминавшее работу миксера на режиме перемешивания, дама с рычащей сумочкой лишь плотнее прижалась ко мне.
Пока еще живой мужчина также не собирался покидать наш уютный вагончик. Подталкиваемый пассажирами с противоположной стороны, он решил не отставать от женщины и прижался ко мне с другого бока. Так мы и тронулись – он, она, я и непонятное создание в сумке.
Я не любила столпотворения, более того, старалась их избегать. Обилие людей всегда вызывало во мне чувство дискомфорта, да и что в этом может быть приятного, когда о тебя обтирается энное количество абсолютно незнакомых личностей. А учитывая то, под какой счастливой звездой я родилась, личности эти наверняка окажутся малоприятными.
Следующие несколько станций проехала практически в подвешенном состоянии, и я сейчас не о переносном смысле этого слова говорю, ведь действительно, подогни я сейчас ноги, дружная компания из умирающего господина, любительницы диковинных животных и добродушной Плюшечки без проблем позволили бы удержаться в вертикальном положении.
За размышлением о том, как я не люблю толпу, даже не заметила, что народ начал понемногу рассасываться, поэтому полнейшим шоком стало то, что при очередном торможении состава моя устойчивость куда-то улетучилась, и я, абсолютно не готовая к такому повороту событий, не удержав равновесие и зажмурившись, полетела прямиком в руки к мужчине-недозомби.
– Ой, простите, пожалуйста, – попыталась освободиться из рук этого странного экземпляра, однако его хватка была нехарактерно крепкой для подобного внешнего вида.
Он отпустил меня лишь тогда, когда вагон остановился.
– Спасибо, – пролепетала, понимая, что это нужная станция.
Мужчина попытался улыбнуться в ответ и даже открыл рот, чтобы что-то сказать, но я так и не узнала, что именно, ведь уже в следующую секунду он начал кашлять.
Уж не знаю, как в этой ситуации должен повести себя взрослый здравомыслящий человек, но я, отчаянно не желая подхватить какой-нибудь африканский степной грипп, на максимальной скорости поторопилась покинуть вагон, по пути умудрившись врезаться в женщину с кошечкой, вызвав рев Плюшечки, достойный фильма ужасов про апокалипсис.
На ходу выдав некое подобие извинений, вылетела на платформу, едва успев до закрытия дверей. Теперь, по крайней мере, первый этап ужасного путешествия был позади.
Достав мобильник, взглянула на часы и не без паники сообразила, что до конца рабочего дня оставалось двадцать минут, поэтому, не особо заморачиваясь над тем, что могу своими действиями покалечить пару-тройку человек, полетела к выходу, по пути заговаривая все светофоры гореть зеленым, потому что в противном случае конец моего личного света в виде увольнения из «Эвиты» был неизбежен.
Я залетела в приемную головного офиса без пяти пять. Горящими глазами осмотрела пустые коридоры и, переведя дыхание, собрав в кулак последние силы, побежала в сторону приемной. Секретаря на месте не оказалось, поэтому с рвением, присущим супергероям, самоотверженно распахнула дверь кабинета директора и, выставив вперед драгоценную папку, ввалилась внутрь, чтобы в следующий миг замереть.
Я не знаю, как выглядела со стороны, точней, даже не хотела об этом знать, хотя, судя по лицам Станислава Аркадьевича и Никиты Станиславовича, которые даже отвлеклись от бокалов с коньяком, картина была стоящей. Нечто типа «баба Яга верхом на кроваво-закатной папке» или что-то в этом роде.
Больше для самоуспокоения, потому что реальных результатов вряд ли можно было добиться, поправила волосы и одернула плащ.
– Добрый вечер. Я документы привезла, которые Вы просили, Станислав Аркадьевич.
На ватных ногах, как это всегда бывало при присутствии в поле зрения Никиты Станиславовича, дошла до стола и протянула папку.
Генеральный ее принял, раскрыл, пролистал пару страниц, а потом с удивлением посмотрел на меня.
– Светочка, а зачем Вы мне это
