Беременна по ошибке - Настя Ильина
«Ну не больше четырёх тысяч точно», — вопит внутренний голос, царапая душу острыми коготками.
— Двести пятьдесят, — кривит губы бармен.
— Отлично! Делайте.
Пока напиток готовится, я озираюсь по сторонам: стены отделаны чем-то, напоминающим тёмно-красный бархат, так и хочется прикоснуться к ним подушечками пальцев. Мне начинает нравиться тут. Атмосфера расслабляет и помогает отрешиться от проблем: я уже почти забыла о ссоре с отцом. Бармен пододвигает ко мне коктейль, и я припадаю губами к трубочке. Вкусно. Очень даже. Лайм не кажется кислым, вместе с мятой и ромом он обладает нежным, даже сладковатым привкусом. Быстро выпиваю его и прошу ещё один.
Пока бармен готовит его, я слышу знакомый голос со стороны: — Полуденную смерть, пожалуйста, — и чувствую спиной лёгкое дуновение ветра от того, что на соседний стул присели.
Я оборачиваюсь, задерживаю дыхание и несколько секунд смотрю на мужчину, сидящего рядом. Как же сильно он изменился… Стал такой деловой, красивый, мужественный…
— Вадим?! — спрашиваю я, а он смотрит на меня и улыбается.
— Привет! — произносит приглушённым голосом с низкими вибрациями, щекочущими слух.
У него всегда был такой голос, или он мне кажется настолько сексуальным под действием алкоголя?
— Привет! — оживаю я. Сколько лет, сколько зим.
Он вскидывает правую бровь, делая выражение лица удивлённым, и медленно опускает её, пожимая плечами.
Мы с Вадимом расстались год назад, по моей инициативе, просто я устала от его вечного ребячества, а теперь он вон какой стал. Мне даже обидно немного становится.
— А ты изменился, — улыбаюсь я. — Ты с кем-то или один?
— А ты? — заинтересованным голосом спрашивает он.
— Значит, научился отвечать вопросом на вопрос? — улыбаюсь я, а бармен в эту секунду как раз подаёт мне коктейль.
Медленно обхватываю трубочку губами и потягиваю мятный напиток, глядя на Вадима. Он заинтересованно следит за мной и улыбается уголками губ.
Он очень сильно изменился, даже улыбка стала иной, потому что раньше она казалась мне дурацкой.
— Ладно… Я с кем-то, — снова ведёт бровь вверх Вадим, глядя на меня с какой-то интригой. Я не успеваю расстроиться, потому что он добавляет: — С тобой, — и улыбается.
Господи! И почему меня сводит с ума эта улыбка? Она такая сексуальная… Почему я раньше этого не замечала, люди ведь не меняются так быстро?! Я делаю большой глоток коктейля, потому что в горле всё успело пересохнуть за секунды, пока он произносил эти слова: «с тобой». Они перекатываются лёгкими вибрациями в голове, взбудораживая разыгравшуюся фантазию.
— Ты очень сильно изменился, — говорю я. — Серьёзно. Стал такой…
Я замираю, пытаясь подобрать правильные слова, а он уже спрашивает: — Какой же?
— Взрослый, что ли…
— Я думал, что ты скажешь — сексуальный, — смеётся он и принимает от бармена свой заказ. — Но твой комплимент тоже ничего.
Пузырьки в его длинном прозрачном бокале лопаются, а у меня в животе принимаются махать крыльями бабочки. Напиток Вадима напоминает шампанское, но он немного темнее по цвету. Вспоминаю название: «Полуденная смерть», вроде бы… Надо будет попробовать, если отважусь прийти сюда в следующий раз. Понимаю, что пытаюсь отвлечься на посторонние мысли, только бы не позволять себе думать о нём. Мы ведь расстались. Хоть он сейчас и решил провести время со мной.
— Танцевать пойдёшь? — спрашивает он, кивая на толпу.
— Я не умею, ты же знаешь… А медляк тут вряд ли заиграет, — пожимаю плечами.
— Дело пяти минут, — подмигивает Вадим, залпом выпивает свой коктейль, встаёт со стула и скрывается в толпе.
Сердце почему-то начинает предательски пульсировать, словно он совсем ушёл, но Вадим возвращается через несколько минут и улыбается, протягивая мне руку.
— Секундочку внимания! — говорит диджей, а я уже понимаю по мелодии, какая именно песня начинает играть. — Время медляка! Прижимаем к себе партнёров, партнёрш и… В общем, поехали!
Он прибавляет звук, и из динамиков льются слова песни:
«Помнишь ты… наши разговоры о любви-и… но моей сеньорой стала боль, а не ты»… *
Я таю, спускаюсь со стула, опираясь своей рукой о руку Вадима. Он приобнимает меня за талию и ведёт в толпу. Мы отходим недалеко и поворачиваемся друг к другу, несколько секунд глядя глаза в глаза. Я отвожу взгляд первой и замечаю, что все разделились на пары, и теперь медленно двигаются в такт музыке, словно фитильки свечи от лёгкого дуновения ветра. На меня накатывают воспоминания из прошлой жизни, но они быстро растворяются на фоне настоящего: этот Вадим нравится мне больше. И — да, я жалею, что рассталась с ним тогда, но кто знает — стал бы он таким без расставания?
Обвиваю руки вокруг его шеи, а он скользит своими по моей спине, опускаясь на талию и дальше плавно двигаясь по бёдрам, отчего меня затягивает в самую настоящую воронку страсти. Я прижимаюсь к Вадиму, сгорая от жара, исходящего то ли от него, то ли от меня. Утыкаюсь носом в его плечо, втягивая носом запах его тела. Раньше он пах потом, смешанным с дезодорантами, потому что пропадал на тренировках, а сейчас этот тонкий шлейф аромата сводит меня с ума. Не могу разобрать, чего в нём больше: кедра или бергамота, но мне чертовски нравится этот запах, а внизу живота разливается желание, которое я изо всех сил гоню от себя.
Мы медленно двигаемся в танце, растворяясь в музыке, а я думаю: он специально попросил включить именно эту песню? Под которую мы танцевали, когда только познакомились и первый раз поцеловались? Значит ли она что-то для него? Эмоции переполняют, вибрируя по всему телу и охватывая все нервные окончания.
Песня подходит к концу, а рука Вадима скользит мне на ягодицу, слегка сжимая её. Он словно спрашивает разрешения, и я даю его: смотрю на него, чуть разомкнув губы, и встаю на носочки. Тянусь к его губам,
