Амира. Наследники - Екатерина Орлова
– Ладно, – тихо произношу я и принимаюсь за еду.
Как только заканчиваю с ужином, встаю из-за стола и направляюсь в свою комнату. Но перед поворотом замираю, услышав женский голос, который – уверен – принадлежит ей.
– Ой, Тина, насмешила, – а потом смех. Прикрываю глаза и растворяюсь в этом звуке. – Неужели мама проявляла непослушание?
– Я, наверное, сболтнула лишнего, – отвечает женщина.
– О, нет! Мне интересно послушать. Особенно интересно в свете того, как мама учит покорности меня.
– Амира, ты только не рассказывай госпоже, она меня выгонит.
– Ну что ты, моя дорогая, мама с тобой никогда так не поступит. А я – тем более. Но и ты не вздумай сказать папе, что я снова купалась одна.
– Я никогда тебя не подведу, девочка моя.
Я сворачиваю за угол и с колотящимся сердцем продолжаю путь к своей комнате. На лице широкая улыбка, которую мне никак не удается стереть с лица. Так вот, значит, какой выросла Амира Аль Мансури: внешне покорной, но дерзкой и смелой. Ловлю себя на мысли, что мне это нравится.
Переодевшись в купальные шорты, выхожу из комнаты, но не успеваю сделать и десяти шагов, как меня тормозит слуга. Останавливается напротив и, сложив руки перед собой, почтительно склоняет голову.
– Простите, господин, но вам нельзя так ходить по дому.
– А как мне ходить, если я собираюсь искупаться в море?
– Вы должны что-нибудь надеть на себя.
Я хмурюсь, но разворачиваюсь и иду обратно в свою комнату.
– Футболка подойдет? – спрашиваю, не оборачиваясь.
– Вполне, господин.
Господин… Такие смешные у них обращения. Но, если честно, теперь я понимаю, почему арабские мужчины чувствуют свое превосходство. Женщины покорны, все вокруг называют тебя господином. Грудная клетка сама расправляется.
На пляже я сбрасываю футболку, шлепанцы и захожу в теплое море. Все равно не понимаю, зачем было одеваться, если я провел в этой одежде не больше пяти минут. Стоя по пояс в воде, разминаю плечи и руки, чтобы мышцы не горели во время плавания. Завтра нужно будет пробежаться и немного позаниматься, иначе с таким количеством времени за компьютером я скоро обрасту жиром и обзаведусь горбом.
Я плаваю так долго, насколько хватает сил. Устав, подплываю ближе к берегу и, встав по грудь в воду, смотрю на особняк Аль Мансури. Я бы скорее назвал это строение огромным дворцом, в котором могло бы жить больше, чем семья из семи человек. У них шестеро детей. Шестеро! Это круто, я считаю. Мама вроде говорила, что миссис Аль Мансури снова беременна, но я не вникал, это их с отцом разговоры, которые меня не касаются. Но тогда я задумался. А сколько детей хотел бы я? Трудно сказать, да и, наверное, мне еще рано думать о детях, но в этом деле скорее склоняюсь к принципу «лучше больше, чем меньше», как и мои родители. Я сам вырос в большой семье и такую же хочу создать.
Вернувшись в комнату, принимаю душ, переодеваюсь и, прихватив графический планшет, иду на балкон. На столике, к моей радости, обнаруживается кувшин с местным освежающим напитком, название которого я так и не запомнил, и ваза с фруктами. Усаживаюсь в кресло и, отщипнув несколько виноградинок, закидываю их в рот. Несколько секунд любуюсь видом темного моря в лунном свете и принимаюсь за работу, стараясь отключиться от всех внешних факторов. Но все старания сходят на ноль, когда я слышу пение.
Поднимаю голову и, словно пес, учуявший мясо, кручу головой из стороны в сторону в попытке определить, откуда льется звук. Кожа покрывается мурашками от бархатистых ноток потрясающе красивого голоса. Прикрываю глаза и откидываюсь на спинку кресла. Губы сами собой растягиваются в улыбке, хоть мышцы и подрагивают от напряжения. Она поет что-то загадочное, негромко, но мне кажется, что я могу разобрать каждую букву. Жаль только, что не понимаю ни слова. А через пару минут песня внезапно прерывается. Еще примерно минут пятнадцать я прислушиваюсь к каждому звуку, надеясь услышать чарующее пение, но остаток ночи не слышу ничего, кроме шума прибоя.
Глава 2
Я вхожу в кабинет папы, и он тут же встает из-за стола и с широкой улыбкой раскрывает для меня объятия, в которые я незамедлительно ныряю, окунаясь в его мужественный запах. В теплых объятиях отца я всегда чувствую себя в безопасности. Любимой и всесильной, потому что знаю: за моей спиной стоит огромная скала.
– С днем рождения, малышка моя.
– Я уже не маленькая, папа, – с улыбкой отвечаю я, но мои слова тонут в складках рубашки отца.
– Для меня ты всегда будешь маленькой, – все же папа услышал сказанное мной. – Наш с мамой подарок.
Папа отстраняется и, вернувшись к столу, берет с него небольшую коробочку. Передает ее мне, и я сразу открываю крышку. Я уже знаю, что обнаружу там какое-нибудь баснословно дорогое украшение, которое пополнит мою коллекцию безделушек, и которое я надену максимум один раз. Меня до последнего не оставляла надежда, что отец подарит мне квартиру в Абу-Даби, чтобы я могла жить там и учиться, но он твердо стоит на том, что сначала мне надо выйти замуж. Я не разделяю его мнения, как и мама, но их споры на эту тему пока ничего не дали. Не знаю, что он ей говорит, но каждый раз, когда мама идет отважно отстаивать свою – и мою – позицию, после этого она возвращается с одним вопросом: «Дочка, может, папа прав, и тебе не стоит сейчас идти учиться?» Я так устала приводить им аргумент за аргументом, что, в принципе, идея выйти замуж и убедить мужа в необходимости получения мной высшего образования кажется не такой уж бредовой. Жаль только, что мой жених Мустафа воспитывается в тех же традициях и с теми же убеждениями, что и я. Кажется, он совершенно не современный. Но, может, я смогу на него повлиять, кто знает?
Рассматривая инкрустированный дорогущими камнями браслет стоимостью с небольшую квартиру в городе, я улыбаюсь и всячески выдавливаю из себя благодарности. Все же родители старались, выбирали украшение, и они заслужили мои восторги.
– Очень красиво, спасибо.
– Мама выбирала.
– А ты оплачивал, – с улыбкой дополняю я, а папа пожимает плечами.
– Как всегда. Готова к празднику?
– Осталось только переодеться.
– Сегодня приедет Мустафа с родителями. Скоро и его день рождения, так что можно, думаю, уже поговорить о свадьбе.
Не хочу о свадьбе! Хочу об учебе! Хочу о свободе!
Но в
