Мой первый роман про... (СИ) - "Чинара"

В своих мыслях о квартире, поворачиваю голову немного вправо и ловлю непроницаемый взгляд своей начальницы, которым она умело развеивает раздутый самовлюбленный пар директора. Я совершенно искренне ее обожаю и никогда не перестаю восхищаться внутренней силе этой удивительной женщины. Она настоящее гениальное сокровище, знающее в разы больше надутого индюка. Но особенно Елена Олеговна хороша, когда со стальным выражением на лице таранит нескромное самообожание начальника, спрашивая, как и сейчас:

— Виктор Борисович, на этом все?

Мужчина нервно поправляет сальные волосы, бросает на нее недовольный взгляд и нехотя произносит:

— Да. Надеюсь, мои замечания все услышали. А теперь идите работать.

Но стоит мне сделать шаг к волшебной освободительной двери, как меня окликают:

— Слава, Вы, наконец, подготовили формат таблицы? — и ведь подождал, пока Елена Олеговна выйдет!

Она бы ему в очередной раз красочно высказала про неведомый формат, который он уже год не может согласовать. Причем я каждый раз четко записываю его «хотелки» и создаю образец точно по указаниям, но получаю:

«Слишком мало цифр, что я здесь по-Вашему могу увидеть?»

или

«Слишком много цифр! Отчет должен занимать одну страницу! Одну! А если не умещается, сделайте десять разных отчетов».

К слову, десять разных отчетов его тоже не устроили… Человек-загадка…

Когда все, кроме меня, покидают кабинет, я десять минут выслушиваю про его пространное новое видение отчета, а потом еще час о новом холодильнике на его кухне. Вообще не понимаю, почему меня, простого экономиста, тоже зовут на эти встречи. Но, как сказала Елена Олеговна, Виктор Борисович сам на этом настоял.

Наконец, ко времени превращения моих ушей в мощный сопротивляющийся потокам ненужной информации аппарат, директор меня освобождает. И я, поймав чужой неблагопристойный взгляд на своей груди, внутренне морщусь и спешно покидаю место изощренного битья моего слуха.

Вот что делать с глазным офисным харасментом?

— Жива? — участливо спрашивает Олеся, когда я возвращаюсь в наш, не видевший много лет ремонта, кабинет.

— Уши переживают очередной кризис, но, думаю, справятся. — улыбаюсь, опускаясь в свое кресло. Дергаю мышку и ожидаю, когда воскреснет экран.

— Вот я давно говорю, Виктор Борисович на нашу Славу смотрит иначе. — многозначительно и уверенно замечает Надежда Ивановна. Она часто любит подчеркивать, что, в силу возраста, видит ситуации намного лучше. И она же, с первых дней моей работы в компании, решила найти мне мужа.

Ну, хоть кого-то беспокоит моя личная жизнь. Еще Юльку, может, но та, кажется, уже вырастила мох на своих попытках.

— Фу фу фу. — морщится Олеся и начинает пшикать антисептиком вначале на себя, а потом и на меня.

В это время дверь открывается и входит Елена Олеговна.

— Вижу вернулась, — улыбается она мне. — Снова с таблицей мучил?

— Большей частью со своим холодильником. — честно признаюсь я.

— О, мне на той неделе тоже пытался рассказать, но я прервала и ушла. — да, она шикарно его сбривает. Я такое позволить себе не могу. — Можешь свести для меня две таблицы? Помнишь, отчеты по прибыли в пятницу смотрели, за 2019 и 2020 год? Сделаешь?

— Конечно. — начинаю открывать свои папки, когда она озабоченно нависает надо мной и участливо спрашивает. — И, кстати, у тебя все нормально? Ты все совещание какая-то дерганная сидела.

— Да… Просто хозяйка моей квартиры вчера написала, что мне надо сегодня съехать, а я не успела еще ничего найти…

— Мигера… — точно угадывает Олеся прозвище, под которым у меня на телефоне записана женщина.

— М-да. — хмурится моя начальница. Ситуацию с отцом и мачехой она знает, полностью поддерживая мое решение жить отдельно. — Ладно, отчет я сама сведу, там, в принципе, не долго. Посмотри лучше квартиры, может найдешь чего. — сурово командует и уходит.

— Все же она потрясающая. — произношу с обожание, когда за эффектной брюнеткой в строгом деловом костюме серого цвета закрывается дверь.

— Да, — согласно хмыкает Надежда Ивановна. — С Еленой нам повезло.

— Ищи квартиру давай, — тыкает в мою сторону ручкой Олеся, — Пока Борисович тебя не припахал.

Раньше я считала, что найти квартиру сложно только в случае отсутствия славянской внешности. Потому что полгода назад это служило основным критерием. Но за непродолжительное время легенда обросла новыми деталями. Сейчас я уже пятой женщине в трубке объясняла, что не знаю никакого ни Давида ни Эмина, и собираюсь жить одна. Ну, то есть, с Мороженкой.

Не понимаю, чего они так пристали к этому бедолаге Давиду.

Захотелось его даже найти и в порыве альтруизма предложить жить вместе.

Те же, кто сразу верили в отсутствие у меня постыдной связи с Давидом, предлагали немедленно избавиться от Мороженки.

А затем, стоило открыть новую закладку, как мое сознание помутилось и из экрана вполне реалистично полился яркий ослепительный свет.

Квартира — мечта, прочно зашитая идеальная картинка в подкорке сознания обрела вполне определенный адрес.

Со сверкающими глазами, не прочитав условия, я сразу набрала номер.

Про отсутствие Давида не спросили, а наличие Мороженки хозяина устраивало.

"Идеально! идеально!" — запели голоса женского хора в моей голове, но мужской голос решил обрушить немаловажную деталь реальности:

— Девяносто тысяч сегодня за два месяца сможете заплатить?

— Экх, — прокряхтела я, подражая своему офисному креслу. — Можно я перезвоню Вам через час?

— Можно. — добродушно ответил хозяин и сбросил звонок.

Ну, положим честно отложенные пятьдесят у меня есть. Плюс папа дал пятнадцать, правда, я на три тысячи купила продуктов… И, если даже сейчас наскребу остаток, как буду платить в дальнейшем при моей зарплате в тридцать пять тысяч? Ведь тридцать уходит на квартиру, а остальное и деньги от книг — это исключительно продукты нижних слоев пирамиды Маслоу. Или… поставить эксперимент «можно ли прожить на пять тысяч в месяц? Лучше назвать «как быстро умереть от недоедания» … Хотя, если доширак…

— Ой, я тут такую книгу прочла! — вторглась в мои размышления Олеся.

— Опять свои бестолковые книжонции читаешь? — увлечения современной литературой Надежда Ивановна не поддерживала. Если в фамилиях авторов не звучало Толстой, Тургенев, Достоевский — значит мимо.

— У всех вкусы разные. — не осталась в долгу Олеся, и уже тише обратилась ко мне. — Это мировой бестселлер. И такой горячий! Там мужчина мечташная мечта всех женщин! Смелый, сильный, богатый! И дарит бедной девушке совершенно новую жизнь! А сколько страсти! Обязательно почитай, потом обсудим, я тебе ссылку прислала. Посмотри.

В почте высветилось новое сообщение, которое я сразу открыла и прошла по указанному пути. На странице литературного ресурса завлекающе пестрела обложка. На темном фоне сильные мужские руки собственнически держали обнаженную женскую спину, с которой спадало черное платье.

«Не отпущу тебя» гласило название. Да уж, вряд ли, с такими-то ручищами…

Ниже красными буквами было отмечено 18+ и «ярко, чувственно, страстно».

Римма Константиновна неожиданно превратилась в чертенка, села на мое правое плечо, достала круглое зеркальце и, начав воодушевленно красить губы, сладко потянула:

— Милочка, соглашайся на мое предложение. Вспомни цифру аванса, который я тебе обещала…

На правом плече возникла я в белом длинном балахоне, напоминающем неудачную модель скафандра пилота, которого так и не допустили к взлету, и, пожав плечами, произнесла:

— О чем вообще ты будешь писать? Если о романе с Романом, то сразу оговори, что это анти-эротико-утопия для тех, кто устал совокупляться и впредь ни за какие коврижки не хочет возбуждаться.

— Не слушай ее, — кидаясь в девушку помадой, продолжала хозяйка издательства. — У тебя есть фантазия и хороший слог! Все обязательно получится!

— Конечно. Вперед. Делай людей импотентами. Кто ж мешает…