Приручение. 2. Исцелю тебя - Тата Чепурнова

— Я не буду есть, — она упрямо вскинула подбородок и скрестила руки на роскошной налитой груди.

Я настойчиво отодвинул для нее стул.

— Прошу тебя… Это просто обед. Тебе нечего бояться.

Похоже, попал в самую болевую точку, потому что она резко мотнула головой, обжигая меня взглядом. Порывисто опустилась на стул, накрыв живот ладонями.

— Я никого не боюсь, — сообщила негромко.

Начала нежно поглаживать живот, словно малыш у нее внутри взбунтовался, почувствовав страхи матери.

Она боялась меня, как бы ни пыталась показать обратное!

— Мы не так начали, — я обошел стол, присел напротив девушки. Документы положил на край стола и накрыл их ладонью. — Меня зовут Герман, — вторую ладонь протянул ей, в надежде, что она вложит в нее свою руку.

Однако Богдана проигнорировала этот жест.

— Что ж… мои инициалы Вы знаете. Я могу идти?

— Нет, я пока не могу отпустить тебя. Не хочу чтобы ты упала в обморок, так что прошу тебя — поешь.

В ее глазах отразился здравый смысл. Она и правда себя неважно чувствовала, поэтому не могла отказаться, действуя во благо малышу.

— Хорошо, — снисходительно кивнула, словно делала мне одолжение. — Но Вы расскажете мне, зачем помогаете! — сразу выдвинула требования.

Сказать ей правду, я не мог. Искусно лгать умел, но не хотел этого делать. Поэтому просто отрицательно качнул головой. А потом взмахом руки позвал официантку. Та сразу подошла и протянула нам меню.

Богдана с недовольством поджала губы и сморщила миниатюрный носик, таким образом, отреагировав на мой отказ. Со скептицизмом заглянула в меню и в итоге выбрала легкий овощной суп. Я заказал лишь кофе.

— Вам не кажется, что это слишком? — она попыталась расслабленно облокотиться на широкую спинку стула. Взяв в руки салфетку, скомкала ее в руке, потом развернула и снова скомкала. Я, как врач, ловил каждый ее жест.

— Что именно ты считаешь этим «слишком»? — ответил вопросом на вопрос.

— Послушайте, — она отбросила салфетку, подалась вперед, выставив ладони на стол. — Я Вас не знаю! Вы меня тоже! — внимательный взгляд карих глаз, сосредоточился на моих таких же карих. Только ее были немного светлее. — Зачем Вы расписались в моих документах, как муж? Зачем Вам это?

— А у тебя есть другой выход? Насколько мне известно, у тебя проблемы со здоровьем…

— Нет у меня никаких проблем! — перебив, всплеснула руками, однако ее гнев, быстро сменился опустошением и каким-то отчаянием. — Анализы врут, — устало откинулась на спинку. — Я себя прекрасно чувствую и малыш тоже в порядке. Мне рожать скоро, — она закусила губу, явно сдерживая слезы. — А врач не хотела подписывать мне обходной лист…

— Но теперь она подписала, — я успокаивающе накрыл ее руку ладонью. — И чтобы избежать проблем, ты все же пройдешь обследование.

Богдана вновь обожгла меня взглядом и выдернула руку.

— Кто мне его оплатит? Вы?

— Да, я… И ты не можешь отказаться, потому что на добро нужно отвечать добром, — попытался пошутить, но вызвал у девушки лишь новые вопросы.

— Почему? Почему вы будете платить за меня?

— Потому что могу! Такой ответ засчитывается?

— Нет, — упрямо покачала головой, и наш спор продолжился бы и дальше, если бы не подоспевшая к столику официантка.

Девушка взяла с подноса суп и поставила перед Богданой. Рядом положила столовый прибор. Потом вручила мне кофе.

— Что-то еще? — с теплом посмотрела на круглый живот моей спутницы.

Богдана отрицательно качнула головой и поспешно поблагодарила официантку. Когда остались вновь наедине, не спешила взять ложку и словно дожидалась моих ответов на всю эту нелепую ситуацию.

— Хорошо, — я отхлебнул кофе, поставил чашку и отодвинул ее на край. — Давай ты будешь есть, а я рассказывать?

Богдана задумалась, прикусила губу, а потом склонившись над тарелкой, втянула носом приятный аромат, исходящий от супа. Взяла ложку в руку, покрутила ее между пальцами и с опаской, все-таки попробовала суп.

— Я врач, — начал говорить, внимательно наблюдая за девушкой. — Психиатр, если быть точнее. В консультации работает мой давний друг…

— И как это связано со мной? — несдержанно уточнила Богдана.

Выставив локти на стол, склонился чуть ближе.

— Я говорю, ты ешь, — ласково напомнил ей, и щеки девушки вмиг порозовели. То ли от смущения, то ли от горячей пищи, в любом случае она стала еще прекраснее.

— Ты знаешь, что врачи иногда не соблюдают врачебную тайну? — уточнил я.

— Не соблюдают? — переспросила Богдана.

— Нет! И очень скоро до меня дошел слух о том, что одна девушка нуждается в помощи. Что эта девушка совершенно одинока, а от врачей получает лишь порицание. Я прав? Они высмеивали твое положение?

— Собака лает, ветер уносит, — отмахнулась Богдана, но я почувствовал болезненные нотки в ее голосе.

Стиснув челюсти, заскрежетал зубами. Я ненавидел это. Ненавидел неравенство и расслоенность нашего поганого общества. Ненавидел осуждения, брошенные молодой, красивой девушке, потому что она оказалась в сложной для себя ситуации. А еще я ненавидел ложь и себя в данную минуту, потому что врал Богдане.

Грязно, искусно, но у меня не было другого выхода…

=4=

Я послушно продолжала есть и слушать, как и было мне велено. Но особо важной информации монолог мужчины не содержал. Все было как-то поверхностно и понятно только то, что по чьей-то доброй наводке, мужчина решил мне помочь.

Звучало сказочно, и возможно, в подобную вещь я бы никогда не поверила, но передо мной сидел солидный мужчина. А его выражение лица и монотонная, успокаивающая речь абсолютно не настораживали, а наоборот, окутывали верой. Где-то на задворках моего сознания ненависть ко всем мужчинам вдруг пошатнулась, недоверие к ним дало едва заметную трещину.

А что если и правда не перевелись те, кто уважал женщин, ценил их, а главное, умел