( Не) верю тебе! (СИ) - Стрельцова Александра

Надеюсь, моей принцессе понравится игровая, и она не будет капризничать, пока я буду залечивать больной зуб. Олег вряд ли ещё раз вызовется посидеть с малышкой, бросив свой отдел без начальника.

- Ульяна Алексеевна, - позвала меня администратор, - я могу вас записать на послезавтра, на шесть или же на восемь вечера, - поджав губы, девушка стала ждать моего ответа.

Время мне конечно не подходило ни одно из предложенных. От нашего дома до клиники добираться больше часа, и тащить так поздно за собой Еву совершенно не хочется, но выбора у меня нет.

- Записывайте на шесть, - говорю со вздохом, и подойдя к стойке регистратуры, протянула документы администратору, которая смотрела на меня с виною во взгляде.

Через десять минут я уже шагала по тротуару в сторону парковки, на которой оставила машину, что подарил мне три года назад Олег. Это был его подарок за рождение Евы. Подарок, который простоял в гараже практически год. Я не принимала его, считая неправильным. Олег не родной отец Евы, а значит и благодарить меня за рождение ребёнка не обязан.

А два года назад, мне просто пришлось сесть за руль автомобиля, так как Олег поскользнулся у порога дома и сломал руку. Я три месяца катала его по всему городу, а после уже не смогла отказаться от такого вида передвижения.

Подойдя к автомобилю, разблокировала двери и уже собиралась забраться в ещё тёплый салон, как почувствовала на лице странное покалывание. Задрав голову вверх, стала свидетельницей первых снежинок в этом году. Конец октября, деревья уже скинули свою листву, из-за чего вокруг всё казалось серым и пустым. Как и в моей душе.

Качнув головой, запретила погружаться в глубь себя и поднимать всё то, что случилось со мной четыре года назад.

Посмотрев ещё раз на падающий снег, я заняла место водителя.  Завела двигатель и поспешила домой, к моей принцессе.

Дорога до дома заняла чуть больше часа, снег усилился, и благодаря поднявшемуся ветру, который кружил его с непомерной скоростью ухудшил видимость на дороге. Припарковав машину и выйдя на улицу, я практически бросилась бежать к подъезду, так как колючие снежинки нещадно били по лицу и забирались в широкий ворот пальто, обжигая оголённую кожу своим холодом.

Зайдя в подъезд, быстро дошла до лифта и очень обрадовалась, когда при нажатии кнопки вызова дверки лифта приветливо открылись. Пока лифт поднимал меня на шестнадцатый этаж, я нашла телефон в сумочке и посмотрела время.

- Ева должна уже спать, - произнесла мысли в слух и достала ключи от двери квартиры.

Я не боялась шуметь, когда зашла в квартиру, у нас в каждой комнате установлена шумоизоляция, так что если Ева уже спит, то я явно её не разбужу.

Сняв сапоги, отставила их в сторону, замерла, недоумевая. На резиновом коврике для грязной обуви стояли туфли моей мамы. Что она делает у нас? Ей мало утреннего скандала? Или её позвал Олег, потому что его вызвали на работу? Почему не сообщил мне?

Расстегнув пуговицы на пальто, стала прислушиваться к звукам в квартире, но кроме звуков бытовой техники я ничего не слышала. «Наверное, мама в комнате у Евы», - подумала я. Подошла к встроенному шкафу, откатила створку в сторону, протянула руку к вешалке и снова замерла. Верхняя одежда Олега висела на месте, а снизу стояли его чистые ботинки.

Нахмурившись, я развернулась лицом в сторону гостиной и комнат, медленными шагами двинулась к двери детской комнаты. Где все? Почему так тихо? Пройдя мимо поворота на кухню и арки гостиной, остановилась у двери нашей с Олегом спальни, упёрлась в неё взглядом. Внутри появилось странное предчувствие.

Потянувшись рукой к дверной ручке, я опустила на неё ладонь и, нажав на рукоять, тихо открыла дверь, замерла на пороге.

Первым на меня обрушился сдавленный стон Олега, а следом моим глазам представилась картина, от которой вмиг к горлу подкатила тошнота. Пальто, которое я так и не повесила в шкаф, упало на пол, создавая звук и раскрывая моё присутствие.

- Уля?! – испуганный вопль Олега, и «ох» от женщины.

Во рту появился привкус желчи, сдерживать тошноту не получалось, зажав рот ладонями и резко развернувшись, я побежала в ванную комнату.

- Ульян! Уличка, подожди! – кричал из комнаты Олег.

Забежав в санузел, откинула крышку унитаза, и склонившись над ним, стала избавляется от кома, что рвался из меня наружу. 

- Уля, - доносится хриплый голос мужа по ту сторону двери.

Не отвечаю, молча поднимаюсь с колен, опуская крышку унитаза, и присев сверху, жму кнопку слива. Боже, неужели то, что я сейчас видела правда? Неужели моя мама и мой муж…

- Олежа, - следом звучит голос матери.

Зажмурив глаза, трясу головой, пытаюсь прогнать застывшую картину перед глазами.

Олег лежит поперёк кровати, его ступни касаются пола, домашние спортивные штаны приспущены, и между его разведённых ног, на коленях стоит моя родная мать….

То, что она делала, провоцирует новый приступ тошноты. Но вместо того, чтобы вновь нависнуть над унитазом, поднимаюсь на ноги, подхожу к раковине, и открываю холодную воду, начинаю умываться, из шкафчика достаю зубную щётку и пасту, чищу зубы.

По ту сторону двери происходит, что-то странное. До меня доносятся негромкие слова матери, и редкие Олега, они явно общаются на повышенных тонах.

Вытираю лицо полотенцем, поднимаю голову вверх, смотрю на себя в отражение зеркала. Лицо бледное, глаза блестят нездоровым блеском. В голове тысяча вопросов. Боли в груди нет! Есть чувство предательства, и относится оно явно не к Олегу, а к той женщине, что родила меня.

- Что же я тебе сделала такого, мама? За что ты так со мной? – задаю вопросы в пустоту.

- Ульян, - Олег вновь стучится в дверь.

Поворачиваю голову в сторону звука, смотрю на дверное полотно, и замечаю, что дверь на замок не закрыта. Олег не заходит, он ждёт, когда я сама выйду к ним. Что совершенно делать не хочется, но надо, там моя Ева.

- Мммм, - стону в голос и руками хватаюсь за голову.

Боже! С кем я оставляла своего ребёнка? А что, если она что-то видела?

От таких мыслей мне становится дурнее чем от факта, что эти двое являются любовниками.

Набрав полную грудь воздуха, и на пару секунд задержав его внутри себя, выпускаю тонкой струйкой, делаю шаг вперёд.

- Ульян, девочка моя, - успеваю только раскрыть дверь, как Олег оказывается рядом и обхватив меня своими ручищами, буквально вжимает моё тело в свою широкую грудь, - девочка моя, я так накосячил, - в его голосе слышится раскаяние и вина.

- Отпусти меня, Олег, - я всегда относилась к его прикосновениям и объятиям равнодушно, но сейчас я ощущаю некое омерзение.

Не должен мужик спать одновременно с двумя женщинами! А уж тем более, если они являются матерью и дочерью.

- Я отпущу, но только ты пообещай, что сейчас не уйдёшь, Уль! – меня ещё сильнее прижимают к мужскому телу, - пообещай, Уля! Пообещай все обсудить, услышать меня, и только после принимать решение, - чувствую, как губы мужа прикасаются к моему виску, и от этого становится ещё противнее.

- Отпусти, Олег, - прошу ещё раз, - я не могу тебе такого обещать, потому что нечего обсуждать, я собственными глазами видела, как вы…

- Ты посмотри на неё! – из-за спины Олега раздаётся голос матери, - тоже мне святоша нашлось, «видела она», ты вообще не имеешь права рот свой открывать, и в чём-то упрекать Олежу, он столько сделал для тебя и твоего нагула…

- Замолчите, Ирина Григорьевна, - раздаётся грубый голос Олега, и женщина его слушается.

Слова матери задевают, в груди сверлит дыру обида, принося саднящую боль.

- Убери от меня руки, - говорю совершено чужим голосом, мужчина вздрагивает, а я наконец получаю свободу.

Олег разжимает свои руки и, явно нехотя, отходит от меня на шаг.

Поднимаю голову, и ловлю на себе взгляд побитой собаки.

- Как давно у вас это? – озвучиваю мысли в слух, на мать не смотрю, не могу, с её стороны это жестокое предательство.