Мой босс-тиран, или Няня на полставки (СИ) - Романовская Лия

Потом она все же вспомнила зачем она здесь и, немного нахмурившись, вновь пошла искать Стёпу.

За второй дверью показалась светлая комната, на вид гостевая, настолько все там было обезличено, словно в гостиничном номере. Третья — игровая, но там Стёпы не оказалось, хотя Мира залезла даже под стол и за шторы. По ее расчетам мальчик выглядывал из соседней комнаты и туда она решила подкрасться на цыпочках. Хотя глупее сложно было выдумать — ведь перед этим она с полчаса орала на весь дом, чтобы он вышел. Но эта здравая мысль почему-то не пришла ей в голову, поэтому Мира шла осторожно, едва касаясь пола носочками. И она уже подкралась к нужной двери, как вдруг... позади мяукнула кошка. Мирослава обернулась и пораженно застыла на месте. Кошка, рыжая и абсолютно наглая, смотрела ей прямо в глаза, не мигая и не отступая, как бы давая понять, что это война.

Мирослава сощурила глаза и поджала губы, всем своим видом отвечая, что вызов принят. Так они бы и стояли еще неизвестно сколько, как вдруг кошка хитро мяукнула и сорвалась с места.

— Ах ты, я тебя за туфли... — позабыв про Стёпу, Мира понеслась за наглой мордой, чтобы поймать нахалку и выгнать её на улицу, но та оказалась проворнее. Девушка добежала до второго крыла и обнаружила совершено пустой коридор.

— Вроде ж ты прямо бежала, стерва! Она погрозила кулачком в пустоту и зловеще пообещала кошке еще отомстить за поруганные туфли и растянутые связки. А пока надо было все-таки найти Степу. Мира подошла к той самой двери, за которой недавно колыхалась шторка и дернула за ручку. Сделала шаг, занесла ногу для второго и так и застыла на месте. По волосам, лицу и шее вниз стекала вода, и сейчас она только хлопала мокрыми ресницами и открывала беззвучно рот, словно выброшенная на берег рыба.

А из-за двери по дому разносился жуткий детский смех.

2

Две недели назад

Лев

С Ольгой Лев познакомился восемь лет назад. Или семь. Если честно он и сам толком не помнил когда именно свел то знакомство с этой странной женщиной, потому что интрижка была мимолётной и ничего не значащей. Так, лёгкий флирт у барной стойки клуба, сильное влечение под влиянием горячительного на танцполе, и тошнотворное утро в чужой скомканной постели. Он даже толком не помнил, как спал с этой женщиной и только спустя день с трудом припомнил её имя. Чтобы тут же его забыть.

Ольга вновь ворвалась в его жизнь спустя почти месяц, потрясывая тестом на беременность и угрожая всеми карами небесными, если он не даст денег на аборт и моральную компенсацию. Лев без разговоров выполнил все условия, лишь бы навсегда забыть об этой странной и глупой проблеме по имени Оля, и сразу же побежал проверяться к доктору. Ибо до сих пор был уверен, что исправно предохранялся в ночь любви. Ведь он всегда предохранялся, а тут... словно голову снесло, напрочь отшибив чувство самосохранения и память. Будто черт попутал.

Это была последняя его одноразовая интрижка с первой встречной-поперечной, и он даже разом, можно сказать в одночасье завязал с походами в клубы. Словно бабка отшептала. А может наконец включился до того спящий мозг. Впрочем, без разницы — главное то, что Аверьянов удивил друзей оболтусов практически добровольным монашеством (ну это по их меркам) и с головой ушел в работу. Правда совсем с женщинами покончено не было, но Льву вдруг захотелось настоящего уюта и тепла и он не раз пытался построить настоящие отношения, как сейчас принято говорить, с достойными девушками. Но все никак не выходило. Последняя, Наталья, не так давно вышла замуж за француза, назвав Льва бесчувственным сухарем и улетела на пмж в Париж к чувствительному и понимающему Франсуа.

Ну да, кто бы спорил, Аверьянов никогда не отличался эмоциональностью и романтизмом. Но он же мужик, к тому же по уши занятый бизнесом. С Наташей они встречались два раза в неделю. Он дарил ей заказанные заранее розы и любил половину ночи в самом лучшем гостиничном номере в городе. Утром надо было рано вставать и Лев всегда в полночь провожал любимую на таски, а сам ехал домой — отсыпаться. По праздникам Лев дарил ей всякие безделушки, вроде золота и духов, а на последний день рождения сделал сюрприз — вручил ключи от автомобиля. Что ей еще-то было нужно?!

В общем не понимал он этих женщин никогда и не понимает до сих пор. А ведь ему уже тридцать. Не мальчик, как ни крути. Еще и матушка все время ноет, когда же сможет понянчит внуков. Хотя, откровенно говоря, она просто валяет дурака. У матушки своих дел навалом — то она устраивает пенные вечеринки, то ходит в горы, а то встречает «настоящую любовь». И так постоянно, какие уж тут внуки. Конечно они могли бы ее хоть немного остепенить, вот только возникал вопрос - а надо ли? Да и попробуй назови ее бабушкой — прибьет без разбору. Она и матушкой-то не разрешает, а тут...

Сам же Лев устал и перестал верить женщинам. Не так чтобы прям фатально, но все больше привыкал к холостячеству.

Недавно он-таки достроил дом, обустроил его с любовью и нежностью, какой почему-то не испытывал к Наталье, взял экономку, садовника и охранника на ворота и отныне наслаждался покоем. Правда иногда нет-нет, но мелькала грустная мысль, а для кого он этот дом строил-то?

Все чаще он ночевал на старой квартире и все чаще предлагал матушке заселиться в его дом со своим новым женихом. Но та пока вяло отмахивалась, предпочитая шикарному особняку евродвушку в центре города и старенькую дачу в тридцати километрах от города. Она все еще не теряла надежды женить единственного сына, ибо сама уже четыре раза выходила замуж, и раз в неделю примерно устраивала торжественные вечера со сватами.

Льву уже даже было стыдно. Немножко. Он всерьез опасался, что вот-вот пойдет молва о том, что мама ищет директору «Мебель. Лев» женщину. А там и слухи, что он гей разнесутся по городу со скоростью молнии. Обязательно разнесутся, дай только повод. Итак на него уже косо половина сотрудников поглядывает, а вторая безбожно клеится, и в силу того, что он на них не смотрит, тоже скоро будет поглядывать с подозрениями.

В общем тяжело оказалось директору «Мебель.Лев» жить собственным лозунгом — здесь и сейчас. И он с большой грустью и смирением понимал, что придется видимо все же искать новую женщину на постоянную основу. Но вот только без внуков, то есть без детей. Да.

И вот полгода назад случилось чудо — встретил Лёва женщину, казалось бы, мечты. С Анной Тихомировой они учились в одном универе, и он тайно был в нее влюблен с первого по последний курс. Анечка же слыла особой знойной, мудрой и хваткой. В конце пятого курса она подцепила какого-то американца, приезжавшего учиться по обмену, и укатила с ним в беззаботные американские дали, чтобы спустя семь лет вернуться оттуда богатенькой вдовой.

Казалось бы, вот она судьба — бери и женись на Анечке, обладательнице четвёртого размера груди и ласкового голоса, но вновь случилась незадача. Объявилась Ольга.

Да. Та самая, что шесть или семь лет назад трясла двумя полосками теста, но так и не сделала аборт.

Лев все это время знал о существовании сына, но никогда им не интересовался. Ольга жила в другой стране, пусть и ближнего государства, но все же... Пацана воспитывал другой мужчина с самого его рождения, но Лев исправно пересылал приличные суммы на его содержание. Пару раз Ольга прислала ему фотографии рыжего вихрастого пацана, но Лев, как ни всматривался, так и не увидел в нем своих черт. Тест ДНК он все же сделал, так как платить возможно чужому ребенку не слишком хотелось, и Ольга, подозрительно долго тянувшая с этим делом, согласилась. То, что Лев оказался папашей двухлетнего пацана его несколько выбило из колеи и он прямо спросил Ольгу:

— Почему бы тебе не сказать сразу о рождении у меня сына, раз уж ты не сделала аборт?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На что Ольга, женщина странная и весьма прозорливая, честно ответила: