Киллер (СИ) - Островская Алина

Сердце упало в желудок, разрываясь в нем от тяжелого чувства жалости. Заключил ее лицо в ладони, вглядываясь в блестящие от слез глаза:

— Ты должна все мне рассказать.

— Что рассказать? Как я докатилась до того, что меня заказывает собственный муж? — голос сильный, хоть и надрывается, от удушающего кома. Она высвобождается из моего захвата, отворачиваясь к окну. Прячет свою слабость. А меня колотит от слова, слетевшего с ее губ: «муж».

— Все по порядку, милая.

Она гневно сверкнула глазами, упрямо вздёргивая подбородок:

— Тогда тебе тоже придется кое-что пояснить, дорогой.

Я заулыбался.

— Знаешь, а этот взгляд напомнил мне нашу первую встречу…

1.3

… Десять лет назад. Ростов-на-Дону…

— Сань, ты уверен, что нас пустят? — с недоверием разглядываю огромный двухэтажный особняк в тихом центре города.

— В этом доме критическое скопление первокурсниц. Неужели ты можешь позволить себе упустить возможность пощупать что-то свеженькое? — друг потер руки в предвкушении, разгладил невидимые складки на белой футболке и уверенным шагом прошествовал по мощенной дорожке к широкому крыльцу.

В наш институт поступил какой-то малолетний мажор и в честь этого, закатил шумную вечеринку. Приглашены, вроде как, все учащиеся, но при виде этого дома мне стало не по себе. Ощущал себя слишком бедным что ли…

Зато Саня — мой лучший друг, чувствовал себя достаточно комфортно. Затянул меня в дом, напоил каким-то обжигающим внутренности коктейлем, поймал расфуфыренную первокурсницу и усадил мне ее на колени. Она не совсем в моем вкусе, но Сане такое невдомек. Он, как говорится, лакомится всем, что движется, а меня журит за излишнюю разборчивость.

Первокурсниц к старшекурсникам тянуло магнитом. Облепили нас с Саней со всех сторон, изо всех сил привлекая к себе внимание: кто откровенно танцевал, кто пил из горла, кто стрелял глазками из-под полуопущенных ресниц. Первокурсники же, насупившись, мерили нас презрительными взглядами, мысленно матеря.

Все, как обычно на подобных вечеринках. Разговоры ни о чем, смех, алкоголь, закуски. Время летело быстро и Саня уединился с одной из девчонок.

— Ну, а ты? Не хочешь отойти ненадолго? — предложила барышня, отсидевшая мне за это время колени. В уме прокручивал варианты, чтобы слиться, рассеяно скользя взглядом по заполненному сигаретным дымом, залу. Зацепился за какую-то потасовку на лестнице и твёрдо решил узнать в чем дело. С моего места открывался плохой обзор.

— Прости, крошка, — снял с колен хныкающую студентку и не отрывая глаз, от набирающей обороты шумихи, направился в ее эпицентр.

Чем ближе пробирался сквозь толпу зевак, тем отчётливее понимал, что там, вроде как, развернулась сцена ревности. Парень с приспущенными штанами и красной щекой, плетётся за разгневанной фурией, иначе эту девушку не назовёшь. Она, то и дело выдёргивает свой локоть из его захвата, брезгливо отталкивая парня от себя.

— Вероника! Это не то, что ты подумала!

Она на это гневно фыркает и закатывает глаза.

— Отойди! — пытается обойти меня, застывшего каменным изваянием, на ее пути. Делаю шаг в сторону, уступая дорогу, и выхожу за ней на улицу.

Девушка с силой впечатывает каждый шаг в землю, энергично размахивая руками. Бурчит себе под нос, в целом, что-то неразборчивое, но изредка до меня доносятся внятные обрывки слов:

— … это не то, о чем ты подумала… — коверкает интонацию этого пацана.

— … я только тебя одну люблю…

— … ух, козлина!

— … а она-то? Подруга ещё называется!

Тёмный каскад волос раскачивался в такт ее шагам, оставляя за собой шлейф сладкого аромата. Коротенькое летнее платьице колыхалось туда-сюда от лёгких порывов тёплого ветерка, заманчиво оголяя загорелые ноги. Наблюдал за непослушной тканью, что нетерпеливо приглаживалась хозяйкой, желая, чтобы на город налетел ураган.

В один момент она остановилась и резко развернулась в мою сторону:

— Чего тебе?! — сверкнула грозовой синевой, задиристо вздергивая подбородок. Строптивая. Едва достаёт мне до плеча, но прыти…

— Чего? — жадно шарю взглядом по ее лицу, запоминания каждую черточку.

— Чего плетёшься за мной, как потерянный щенок?! Ищи себе другую хозяйку! — в упрямом жесте складывает руки на груди.

— Так я и не за тобой иду. Больно надо.

Она нетерпеливо притаптывает миниатюрной ножкой, заплетенной в открытые босоножки, хмыкает, приподнимая уголок губ на одну сторону. Окидывает меня оценивающим взглядом и выдаёт:

— Ну-ну.

Снова резкий разворот, волосы пружинят, подлетая в воздух, и опадают мягким шелком на ровную спину. Меня обдаёт головокружительным ароматом пионов и лесной земляники.

Так и шли: она чуть впереди, я — позади неё. По мере отдаления от шумной вечеринки, поступь ее становилась мягче и плавнее, а бёдра соблазнительнее вырисовывали восьмерку, гипнотизируя меня своим волшебным танцем. Она периодически оборачивалась, проверяя, «плетётся ли за ней потерянный щенок?». И когда замечала, что «да», цокала языком и лукаво улыбалась, быстро отворачиваясь.

Отчего же я шёл за этой невоспитанной, высокомерной девчонкой? Сам не знаю. Просто считал своим долгом проводить ее. Все-таки ночь на дворе. Хотя, к такой колючке никакой бандит не пристанет… Да и тёплая летняя ночь располагает к прогулкам.

Вскоре мы оказались в ещё более тихом райончике, утыканном элитными частными домами. Уличному освещению в этом месте, совершенно точно, могли бы позавидовать читальные залы библиотек. Миновав пару шикарных построек, она занырнула к особняку, выгодно отличающемуся от других домов просторной открытой лоджией на втором этаже.

Прежде, чем скрыться за дверью дома, слегка оглянулась через плечо, в очередной раз проверив мое наличие. Тем не менее, молча хлопнула деревянным полотном, оставляя меня один на один со своими мыслями.

Я во второй раз за день почувствовал себя слишком бедным. Прислонился к стволу широкого раскидистого дуба и закурил. «Девочки, из обеспеченных семей, не связываются с нищими, вроде меня» — назойливо билась мысль внутри черепной коробки. «На что ты рассчитывал?».

— Ты ещё здесь?

Я поднял взгляд на звук удивлённого голоса. Она стояла в коротеньком халатике, облокотившись на кованные перила лоджии, и загадочно улыбалась.

Развёл руками в стороны мол, как видишь.

— Спасибо, что проводил, — как-то примирительно сказала она. — Меня зовут Вероника. А тебя?

— Глеб, — швырнул окурок в урну и медленно выдохнул струю дыма, разглядывая лесную нимфу.

— Что ж, доброй ночи, Глеб, — кокетливо пропела птичка и, улыбаясь, скрылась в комнате.

Глава 2. История одной любви

Нью-Йорк. Наши дни.

Грустная улыбка тенью проскользнула на ее лице. Она помнит. Помнит так же отчётливо, как и я.

— Сколько сигарет ты выкурил, возле того дуба? — устало выдохнула, разглядывая свой красный педикюр на аккуратных пальчиках.

— Пачку примерно, — наклоняюсь ближе к ее черноволосой макушке, окунаясь в облако сладкого аромата. Его я безошибочно узнаю из тысячи.

Она поднимает на меня отстранённый взгляд:

— Нет. Две. Ты простоял там до утра. Задумчивый, одинокий… другой.

Провела ладонью, по моей заросшей щетиной щеке, и проплыла мимо, усаживаясь на подлокотник дивана. Скрестила длинные упругие ноги, закидывая одну на одну, и устремила свой взор, на темнеющий в ночи, парк.

— Сколько у меня времени? — безжизненный голос звучит до смешного ровно, уверенно, пусть и тихо.

От былой хохотушки и задиры осталась капля. Остальное покрылось толстой ледяной коркой или вовсе умерло.

— Неужели ты решила, будто я исполню волю твоего…, - последнее слово кактусовым шипом застряло в горле. Кинул гневный взгляд на настенные фотографии, чудом не вспыхнувшие пламенем от моей ярости.

Она повернулась ко мне, сверкнув глазами: