Декабристка (СИ) - Кирова Анна

— Натка, тыыыыыыыы? — услышала я удивлённый Сашкин голос, от которого пришлось проснуться. — Где я? Что со мной? Почему я тут? Где Лиза?

— Саша, всё хорошо! Ты в больнице. Была авария. Тебя кое — как спасли. Твоя жена скоро будет.

— Ната, а ты зачем приехала? Ведь в последний раз при нашей встрече ты сказала, что больше не желаешь меня видеть! Где Лиза? Позови Лизу. Уходи.

— Сашка, я позову доктора!

— Почему я не чувствую ног! Что со мной? Позовите Лизу.

Вошёл доктор, чтобы узнать о самочувствии Александра.

— Доктор, что со мной? — обратился к нему Сашка. — Почему я не чувствую своих ног?

— У Вас проблемы с позвоночником.

— Не надо, дальше. Я всё понял. Доктор, уходите.

Врачу ничего не оставалось, как покинуть палату. Сашка же невидящим взглядом смотрел в одну точку, про себя переваривая только что полученную информацию. Я молча стояла рядом с ним, думая о том, как же ему помочь. Он со всей силы мял руками край постели, а взгляд был устремлён в одну точку.

— Сашка, Сашка, всё будет хорошо. Ты будешь ходить. Поверь.

— Натка, уходи. Тебя я желаю видеть в последнюю очередь. Зачем ты приехала? Хочешь пожалеть меня такого — инвалида. Мне не нужна твоя жалость. Избавь от своего сочувствия. Мне нужна Лиза.

— Плевать я на тебя хотела. Приехала, потому что мой брат попал в беду. Прости, ошибалась. Не бойся, никто не станет за тобой бегать. С тобой более или менее всё хорошо. Через несколько дней улетаю обратно во Францию. Лиза, наверно, скоро будет. Я желала тебе всего самого лучшего, но ты не нуждаешься в моём к тебе хорошем отношении, — ответила я Сашке, уже собираясь покинуть палату.

— Натка, что разлюбила меня? Да?

Данный вопрос, заданный мне Сашкой, для меня оказался неожиданным. Я медленно с кошачьей грацией развернулась в его сторону и со злостью в голосе, процедила сквозь зубы, наклонив голову к его лицу, смотря прямо в глаза Сашки. Полминуты мы смотрели молча друг на друга.

— Тебя любить? Я? Не смеши, — ответила я и развернулась в сторону выхода.

— Снежная Королева, как была, так и есть. А я тебя, Натка, тоже нет.

— Обоюдно, — бросила я ему одно слово в ответ на брошенные Сашкой мне вслед последние слова.

Мы стоили друг друга в нашем взаимном противостоянии. Когда же оно началось?

Глава 1

Июль 1994 года

В тот год, когда я впервые познакомилась с Сашкой Волонским, мне исполнилось пять лет. Помню, что считала себя такой взрослой, самой умной. Какой же глупышкой я всё — таки была. Мне казалось, что пять лет — это так здорово. Очень хотелось понежиться в постели, поваляться.

— Ух, ты, Наташа, у тебя сегодня день рождения, — говорила я себе в тот день, как помню, когда мне исполнилось пять лет.

Я не знала тогда, сколько было времени, когда я соизволила проснуться, но знала, что сегодня день моего рождения. За день до этого, мне об этом сказала мама, которую звали Мариной. О, она тогда была у меня очень молодая и такая красивая. Каждый вечер родители меня отправляли рано спать, а сами продолжали заниматься своими делами. Даже старшему брату, их любимому Петеньке дозволялось с ними остаться. Он был старше меня на восемь лет. Я считала, что он тоже ребёнок и должен рано ложиться спать, как и я. Нет, был папа принципиально убеждён в том, что я маленькая и мне нужно рано ложиться спать.

— Цыц, Натка, — говорил мне папка в таких случаях, если пыталась возмутиться. — А ну айда, в постель. Мала ещё выступать, — и я, зажав от злости свои кулачки в замок, уходила в свою комнату, где мама уже успевала мне приготовить постель.

— Доченька, моя! — ласково приговаривала она. — А ну ка раздевайся. Укладывай свои вещи на стульчик и одевай пижамку. Взрослая, уже, — и так бывало каждый вечер.

Затем мама целовала меня в щёчку, не забывая обнять, а затем, уходя, выключала свет. Мне долго приходилось елозить в постели, прежде чем получалось уснуть.

— У, они все против меня. Сидят там и Петька там. А я тут, — я готова была в такие минуты всех наказать, кто заставлял меня так рано отправляться в постель.

Только вчера мама сказала, что завтра 10 июля и у Наташки, то есть у меня день рождения. Я запомнила, что она сказала. Только я не знала, а будем ли мы его отмечать. Может, про меня все забыли? Мы только недавно переехали жить на новое место в село под названием, кажется, Сероглазово. Папа так говорил маме. Я ещё толком не знаю место, куда мы переехали.

— Урааааааа! У меня сегодня праздник. Мне исполнилось пять лет. Я большая девочка. И Петюня больше мне не авторитет, — кричала я от радости, вскочив с постели и начав прыгать по ней.

Посмотрев на соседнюю кровать брата, я заметила, что он уже куда — то с утра испарился, наверное, подался к своим дружкам. Неожиданно в комнату заглянула мама и посмотрела на меня с немым укором.

— Проснулась принцесса. Давай одевайся, заправляй постель и мыть руки, потом завтракать.

— Мама, Мааааааам! — стала я её звать.

— Живо, Натка. У меня ещё много дел.

Я обиделась на маму. В молчании оделась, кое — как заправила постель и отправилась умываться под нашим железным умывальником, в котором вода то лилась, то сикала. Всё зависело от того, как я дёрну его за язычок. Схватив в руки кусочек туалетного мыла, я смогла намылить пену на них, а затем умыться, не забыв почистить зубы. Фу, зачем умываться. Я не стала бы, если бы меня не заставляла мама.

— Натка, ты снова разбрызгала воду, — посетовала заглянувшая в кочегарку мама, увидев, как я умываюсь. — Аккуратно можешь?

— Мааааама, — захныла я ей в ответ. — Я же не специально. Умывальник виноват, что так льёт воду.

— Ладно, Наташа, вытирай полотенцем лицо и руки и иди завтракать. Я сама тут приберусь.

— Мама, а где папа? Он же не забыл про меня.

— Натка, отец на работе. Иди, садись за стол. Я тебе приготовила твою любимую молочную манную кашу. Давай.

— Спасибо, мамулечка, ты у меня лучшая, — и бросилась на радостях обнимать маму.

— Давай, егоза, там тебя и компотик поджидает.

Снова обняв маму, я отправилась на кухню вприпрыжку, где меня ожидали каша и компот. Сев самостоятельно на стул, я никого не ожидая, приступила к своей трапезе, как вдруг мне помешали насладиться вкусом манной каши. Чужая большая ложка залезла в мою тарелку, чтобы её съесть.

— Поделись, сестрёнка. Я тоже голодный, — прозвучал над моим правым ухом голос моего драгоценного старшего братца Петюни. — Не вредничай, Натка. Ты же хорошая девочка. Поделись со старшим братом. Дай мне тоже покушать.

Я не на шутку разозлилась.

— Это моя каша. Мама мне приготовила. Отстань. Как дам я тебе — и уже хотела дать брателло звонкую затрещину в его большой лоб большой металлической ложкой.

Ой, я так испугался такой малявки. Мала ещё, — не испугался меня братик и вдобавок выпил из стакана мой компот.

— Я тебе устрою, — пригрозила я ему, как неожиданно для меня братец схватил меня за уши обеими руками и стал их дёргать от всей души, в шутку приговаривая.

— С днём рожденья, Натка. Расти большой, не будь лапшой.

Только ненавистный братец сумел вспомнить о моём дне рождения. А мама и папа забыли. Закончив дёргать мои бедные маленькие ушки, он иронично произнёс.

— А спасибо сказать? Натка, не хочешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я стала думать о том, сказать или нет братцу спасибо за поздравление с днюхой, пока он смотрел на меня во все глаза и ждал моего ответа. Я уставилась на него пристальным взглядом своих голубых глазах, и говорить ему спасибо вовсе не хотелось. Я умела быть очень настырной.

— Ната, ты здесь? — спросил меня брат и поводил перед моими глазами своим указательным пальцем.

Пришлось признать, что Петька прав. Я сдалась на милость победителя в лице старшего брата.