Дом у воды (СИ) - Волкова Виктория Борисовна
Гаранин, почувствовав, как его снова охватывает желание, покосился на сковородку, стоявшую на конфорке печурки, примыкавшей к большой русской печи.
— Иди ко мне, маленькая, — хрипло позвал он, и когда Света шагнула к нему, одним движением усадил ее на крепкий кухонный стол и распахнул полы халата.
— Нет сил ждать, — пробормотал Арсений, проникая в мягкую податливую плоть и задавая ритм. Девчонка прижалась к нему всем телом, поерзала, послушно принимая в себя ГГ — гордость Гаранина, и, приноравливаясь к нужному темпу, слегка застонала.
«Глупенькая давалка, — жалостливо хмыкнул про себя Арсений, оглаживая ладонью девичью щеку. — И тут врешь. Но кого ты пытаешься обмануть?»
Глава 2
— Вкусная жареха, — довольно протянул Гаранин, выгребая из сковородки остатки картошки. — Сама-то что так мало съела?
— Не лезет, — печально усмехнулась Света. — Я в последнее время вообще есть не могу.
— Здесь Север, маленькая, и без нормальной еды не выжить. Брось свои диеты и налегай на картоху, или вот бычков в томате еще возьми.
Он придвинул к ней полупустую банку.
— Хлебушком помакать — самое оно, — запричитал, заохал.
«Зачем он из себя местного строит? — в сердцах подумала Света. — Ну какой из него деревенский дед? На лице высшее образование и школа МБА написаны».
Света поморщилась.
— Не люблю рыбные консервы, — пробормотала она. — Разве что макрель…
— Макрель? — захохотал Сеня. — Скумбрия по-нашему?
— Допустим, — согласилась она. — Но с мидиями и лимоном. Очень вкусно.
— Мидии у нас в стране только мороженые, — отмахнулся Гаранин. — А тут и таких нет. В каком ресторане тебе сей деликатес подавали?
Света промолчала. Объяснять что-либо хозяину дома не хотелось.
— Уже забыла, — бросила она. — Мы раньше по ресторанам часто ходили.
— С кем? — заинтересовался Арсений.
— С мужем, с друзьями, — она передернула плечами. — Да мало ли…
— Ты замужем? — напрягся он, представляя, как к нему в дом вваливаются люмпен-пролетарии и пытаются махать кулаками. Или шантажировать. А еще хуже, если вычислят, кто отец, и заявятся к нему.
— Нет, — насупилась гостья над нелюбимыми бычками. Принялась сосредоточенно есть.
— Развелись? — небрежно хмыкнул Гаранин и потянулся за чайником с заваркой и огромной, как ведро, кружкой.
— Он погиб два года назад, — печально заметила Света.
— С катушек слетел? — сварливо пробрюзжал Гаранин, подразумевая любовь к водочке или к наркотикам.
— На машине разбился, — прошептала Света. И Арсений почувствовал, как у нее дрогнул голос. Видать, до сих пор не отпустило. Хотя и не мешает по чужим койкам путешествовать. Эх, бабы-бабы!
— Пьяным за руль сел? — решил вызнать подробности Гаранин, удивляясь собственному любопытству и бестактности.
— Нет, ошибка техника. Колесо плохо прикрутили, — объяснила она, все ниже склоняя голову. — Не вписался в поворот.
— Значит, гнал на большой скорости, — догадался Арсений и поинтересовался мимоходом: — Следствие было? В суд подали?
— Да, — кивнула Света. — Выиграли процесс.
— Башляли судье небось?
— Нет, — она мотнула головой. — Никому ничего не платили.
«Врет, как дышит, — подумал Арсений. — В нашем суде и не платили. Ага!»
Но спорить с девчонкой ему не хотелось. И, потянувшись за пультом, Гаранин ткнул в первый попавшийся канал. Оказалось — новости.
— У вас тут и интернет, и телевидение, — тихо заметила Света. — Даже не знала, что в такой глуши есть все прелести цивилизации.
— Ну не все, — отмахнулся Арсений. — Канализации нет, ватерклозета тоже. Зато я от озера к дому проложил трубопровод и машинку стиральную из Москвы выписал. Насос приладил. И теперь у меня стирка прям как в городе. Да и вода из крана бежит.
— Здорово, — согласилась Света.
— Электричество сюда Советская власть провела. Здесь же раньше фермы вокруг были. В этой деревне, Гречишкине, молочно-товарная ферма, в Курыгино свиней разводили. Люди лошадей держали, огороды возделывали. А сейчас почти никого не осталось. Здесь только я живу, а дальше по озеру — по две, три семьи от силы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— А почему в город не вернешься?
— Зачем? — Гаранин снисходительно глянул на гостью. — Что там делать, маленькая? Тут красота! Реки, озера. Храмы старинные. Оставайся, все тебе покажу.
— Не знаю, — качнула головой Света. — У меня сын с мамой остался. Пару дней погощу, а потом придется вернуться.
— В Москву? — хмыкнул он, уже придумывая ей поручение.
— Нет, — отмахнулась она. — К маме поеду.
— Куда?
— Поселок Бордовый, — невесело улыбнулась она, не желая посвящать его в подробности своей жизни. Но и врать не хотелось.
— Где это? — удивился он.
— Две тысячи девятьсот двадцать пять километров от Москвы, — отрапортовала Света и не покривила душой. Ни капельки!
И Гаранин в уме прикинул, какой известный населенный пункт может находиться поблизости.
«Наверное, дремучая дыра недалеко от Кемерово», — мысленно поморщился он, намереваясь вернуться обратно в постель, как на экране появилась криминальная хроника.
— Сделай громче, — напряглась Света, уставившись в экран.
А там дикторша, молодая и тоненькая, бодро вещала о нападении прямо на парковке аэропорта в далеком южном городе на известного рокера Азимута, по паспорту — Дмитрия Харитонова. На фотографии возник лысый мужик с нервным длинным лицом и хитрым прищуром.
— Никогда не слыхал о таком, — пробурчал недовольно Гаранин и уже собрался переключить канал, как Света попросила жалобно:
— Я знаю. Оставь, пожалуйста!
— Пойду лягу, — недовольно пробубнил Гаранин и, шаркая как старик, вышел из кухни. Она прислушалась. Хлопнула дверь, ведущая в неотапливаемую часть дома, где располагались сараи и туалет. Все под одной крышей с жилой частью.
«Скоро пойдет обратно», — саму себя поторопила Света и, внимательно следя за происходящим на экране, достала из кармана сотовый. Но так и застыла на месте.
— Пострадавший доставлен в больницу с огнестрельным ранением. В данный момент врачи борются за его жизнь, — весело сообщила диктор и принялась рассказывать о журналистском расследовании. — Нам удалось выяснить, что Харитонов находился около аэропорта не случайно. Он встречал знакомую. Свидетели подтвердили, что за секунду до того, как грянул выстрел, он что-то крикнул выходящей из здания девушке. Но несмотря на имеющуюся запись камер, по горячим следам найти ее не удалось.
А дальше под обычные воззвания «кто видел, кто знает» по экрану пошли мутные кадры.
Девица с распущенными волосами, на каблуках и с дорожной сумкой гордо шествовала к выходу, отмахивалась от назойливых таксистов и тянула шею, высматривая встречающего ее человека. А вот она уже бежит обратно с перекошенным от страха лицом и орет что есть мочи:
— Человека убили! Там человека убили!
Полиция и охрана устремляются наружу. Кто-то вызывает оперативников, кто-то огораживает место происшествия. На этом кадры обрывались.
— Видимо, девушка смешалась с толпой и вышла через другой выход, — заявила диктор и предоставила слово пресс-секретарю УВД.
— Идиотки, — пробормотала Света, вспоминая, как на ватных ногах доковыляла до туалета и заперлась в свободной кабинке. Сначала пытаясь взять себя в руки, а потом решая, что делать. Один раз кто-то нетерпеливо дернул за ручку и грубо поинтересовался:
— Есть тут кто?
— Qu'est-cequ'ilya? Что случилось? — истерично вскрикнула она.
— Простите, мадам, — пробурчала какая-то женщина. И вдалеке хлопнула входная дверь.
«Ищут меня, твою мать», — про себя выругалась Света и принялась переодеваться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Вывернула наизнанку двусторонний пуховик «Прада» и вмиг очутилась в оранжевом ужасе с темно-синей подкладкой, намотала на шею шаль, что собиралась подарить жене родного отца.
«Прости, Зина», — мысленно попросила она прощения у этой святой женщины. И затем около рукомойников слегка помяла мокрыми руками выпрямленные утюжком волосы. Сразу после таких манипуляций шевелюра приобрела природную повышенную лохматость.