Склонность к дождю (СИ) - Ростова Александра

Слава Богу, нашла! Насмотрелась на неё… Софья выглядела изумительно! Из прелестной девочки преобразилась в трогательно красивую девушку! Наплакалась… Только вот почему-то давно девочка её дорогая на свои странички не заходила…

И как только ей раньше не пришло в голову поискать свою девочку в Интернете? Это Володя оказался современным, а она-то до недавнего времени всё письма писала в Москву как обычно, на бумаге. Причём писала, понимая, что послания её до племянницы не доходят уже давно. Это было понятно по открыткам, которые приходили от Софьи. Не давали им общаться.

— А ведь я нужна ей!.. — сердце волнительно забилось от этой догадки. — И как это мне раньше в голову не приходило?!

Конечно, ведь не из простой любезности или в силу правильного воспитания, девочка поздравляла с праздниками тётю из Санкт-Петербурга, с которой общались три недели почти двенадцать лет назад!

— Я-то писала, потому что мне необходим был близкий человек. А ведь она мне близка, бывает же так, что в одно мгновенье понимаешь — это родная душа! Хоть и ребёнок… И я нужна ей, уверена, что не из простой любезности присылает мне открытки! Столько лет… Теперь не сомневаюсь. А раньше…

Стыдно признаться, что где-то глубоко в сердце была потребность в… той женщине… И страшно было, что несмотря на всё, та женщина… отчего-то нужна…

Ошеломлённая своей догадкой, тётя Софьи долго стояла посередине комнаты. Получается, они потеряли годы. Но с другой стороны — бороться за общение было бессмысленно… с… той женщиной.

— Получается, что я слабый человек, не способный бороться.

Чтобы хоть как-то отвлечься, Нина Даниловна решила испечь пирог. Тот самый, который очень понравился Софье в тот единственный приезд.

Она затеяла печь пирог с раннего утра. Поставила тесто, сделав его жидковатым. Приготовила начинку — мелко нарезала курицу, обжарила с луком и добавила майонеза и сметаны, протомила под крышкой.

— Пирог с курой.

Софья тогда очень удивилась, ведь в Москве говорили «с курицей». И ела с таким удовольствием!

— Такой вкусный!!! — и с улыбкой добавила тогда: — Наверное потому, что с курой!

Софье тогда было двенадцать лет. Сестра Нины Даниловны приехала из Москвы с мужем, чтобы провести отпуск в доме отдыха на Финском заливе, а Софью решила подкинуть ей. Благо, тогда у неё самой через неделю начинался отпуск. Они прожили эти подкинутые им дни душа в душу. Как хорошо, что сестра со своим мужем решили отдохнуть без девочки!

…Нина Даниловна прошла в кухню, проверила тесто. Готово. И принялась стряпать.

Часть теста она вылила на противень. Намазав руки растительным маслом, разровняла. Выложила начинку. Вторую половину теста положила на доску и обваляла в муке, чтобы легче было растянуть его сверху. Когда всё было готово, смазала пирог сладкой водой — пусть будет красивым, когда испечётся.

Нина Даниловна пыталась отвлечься от бесконечного волнения последних дней. Но… перед её мысленным взором стояли глаза Софьи — детские глаза со взрослым взглядом. Такие, как запомнились в тот день, когда она проводила Софью на поезд до Москвы.

Первая открытка от Софьи пришла в середине декабря, это было поздравление с Новым годом. Тем, что поздравление пришло рано, объяснялось незнание Софьей индекса своей тёти Нины, девочка поэтому отправила открытку заблаговременно, чтобы не опоздать.

— Девочка моя, девочка…

Услышав ароматы кухни, Нина Даниловна поспешила проверить пирог.

— Готово!

Вообще, этот новый духовой шкаф работал на удивление быстро. Нина Даниловна оставила пирог стынуть, а сама включила кофемашину.

Ожидая приготовления кофе, она оглядела кухню. Кухню свою она ремонтировала долго и основательно. Пытаясь хоть чем-то сотрясать пустоту, образовавшуюся после смерти отца.

Папа… Её любящий и мудрый отец.

Из задумчивости Нину Даниловну не вывели даже неоднократные сигналы кофемашины.

Сегодня, видимо, из-за накопившегося волнения, ей казалось, что отец сейчас где-то рядом… И будто смотрит, что стало происходить в жизни дочери после оглашения завещания. Всё, что касалось материального, они давно оформили на неё. А вот то, что было недавно озвучено, и есть вещее! Значимее которого ничего и нет.

И снова, как наяву, перед её мысленным взором возникли глаза Софьи…

…Нина Даниловна попыталась уловить движение секундной стрелки на кухонных часах. Сознание пыталось встряхнуть от небытия.

Пирог уже остыл, но есть отчего-то не хотелось. Кофе же выпила — и неспешно вернулась реальность, волнительная атмосфера последних дней.

Часы показывали половину двенадцатого.

— Володя уже в Москве…

Нина Даниловна взяла чашку с кофе и пошла в комнату: она решила посмотреть на оживлённое людское течение, уже струившееся по набережным канала Грибоедова — необходимо было отвлечься.

Она зашла за тюль — да, уже очень оживлённо. Вода канала ярко поблёскивала, прямо феерия сегодня! У лотков с сувенирами шла бойкая торговля. И почти все фотографировали храм, многие стояли, потрясённые величием и красотой Спаса-на-Крови.

— Как там мой мостик?

Оживление на набережной улучшило её настроение. Нина Даниловна уже с улыбкой устремила свой взгляд на мостик через канал. Потом её взгляд вновь скользнул по набережной и — вдруг!

Девушка эта будто выдернула Нину Даниловну из пришедшего, хоть и зыбкого пока, спокойствия. Девушка смотрела ни на храм, ни на канал… Она смотрела на окно, в котором Нина Даниловна и стояла.

Взгляд её!

Нина Даниловна бухнула кружку о подоконник — показалось, что она сама сейчас обрушится…

— Софья!

Трепетали и душа и тело, пока она судорожно нащупывала ключи в кармане своей сумочки. Господи, только бы она никуда не ушла! И только бы это была её Софьюшка!

Вихрь мыслей пронёсся в голове, пока она бежала вниз по лестнице — ну надо же, Володя сегодня поехал в Москву, а Софья сюда! Это ведь Софья… Пожалуйста, пусть это будет Софья!

Выбежав на набережную, Нина Даниловна приостановилась и бросила взгляд на противоположную сторону: на месте! И это Софья, точно!

У Софьи задрожали руки, когда она увидела в окне тётю Нину. Тётя просто появилась в окне, что-то держа в руке.

«Видимо, чашка, — подумала Софья, — наверняка, свой любимый кофе пьёт…»

Волна из жуткого волнения накрыла Софью в тот момент, когда ей показалось, что они встретились взглядами — или не показалось? Тётя тут же исчезла из окна.

«А вдруг она куда-нибудь собралась? Поэтому и выглянула в окно — осмотреться».

Софья хотела было поспешить к дому, но не смогла двинуться с места. У неё дико стучало в ушах, и она стояла будто изолированная волнением от окружающей суеты, звуков и даже от прекрасного города.

И тут, совсем близко, на другой стороне канала, она увидела свою тётю Нину! Тётя на мгновение приостановилась, но этого мига хватило, чтобы понять — она узнала племянницу! Повзрослевшую, но с неизменившимся взглядом прекрасных глаз.

Тётя Нина торопливо шла по набережной, лавировала между многочисленными гостями города, пробежалась по мостику. Да, в этот час быстро не проскочишь по набережным канала Грибоедова!

Софья попыталась сделать хоть несколько шагов навстречу, но ноги словно одеревенели. Да и тётя Нина махнула рукой — стой на месте!

Ещё несколько мгновений и Софья оказалась в объятиях родного человека, прильнула к тёте и почувствовала небывалое облегчение — всё, она теперь там, где уютно и тепло…

Они долго стояли обнявшись. И проплывавшие сквозь них минуты будто уносили годы расставания, уносили пустоту одиночества, освобождали место для умиротворения.

— Софьюшка, девочка моя…

— Тёть Нин, я так скучала по тебе…

— Теперь всё будет хорошо! Ты дома! — Нина Даниловна не сомневалась в своих словах, очень уж многое произошло за последние дни и совпадением такое назвать сложно.

В глазах обеих стояли слёзы, и казалось, они не смогут насмотреться друг на друга. Благо, свежий ветерок, пронёсшийся по каналу, заставил волнение притихнуть.