Верни мои крылья (СИ) - Ветрова Татьяна

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мы так и продолжаем стоять и смотреть друг на друга, играя в молчанку. Никто не решается заговорить первым. И дело даже не в том, что нам не о чем поговорить, просто мы боимся, что не справимся.

В гостиной все так же стоит звенящая тишина и все внимание обращено к нам, не сводящим друг с друга глаз.

Она нервничает, боится.

— Здравствуй, Лиса, — не выдерживаю, здороваюсь первым.

С ума сойти, как я хочу услышать ее тихий, мягкий голос. Голос, которого мне так не хватает.

— З… здравствуй, Марк… — произносит негромко, но я успеваю уловить, что голос хриплый, словно она всю ночь плакала.

Чёрт, как же больно. Ощущение, будто нож воткнули в спину и провернули несколько раз. Она нисколько не изменилась с нашей последней встречи. Все еще боится меня.

Прикусив нижнюю губу, она дергает за уши зайца и смотрит на меня. В глубине ее глаз отражается непреодолимый страх. Лиза напоминает загнанного оленёнка и даже не представляет, как мне больно смотреть на нее такую.

Больно, как в тот день, когда она сообщила о разводе. Я долго пытался вникнуть в суть написанного на бумаге, но буквы будто расплывались и не позволяли собрать пазл воедино. До последнего надеялся, что это какая-то глупая шутка, опечатка. Но нет, тогда она твердо решила меня отпустить.

Глупая, думала, что я буду счастлив без нее. Как бы не так…

Тогда я взял отпуск за свой счет и точно помню, что недели две пил, не просыхая. Не понимал, почему она решила так поступить, почему перестала бороться за нас, а главное — за себя. Почему она сдалась? И только спустя месяцы безответных скитаний, я наконец понял, что моя девочка сломалась. Она не смогла собрать себя заново и не позволила сделать это мне.

— Как дела? Слышал, экзамены сдала с отличием, правда? — улыбаясь, смотрю на нее и в какой-то момент чудом улавливаю блеск в ее глазах.

Словно она счастлива, что я интересуюсь ее жизнью, даже находясь от нее на расстоянии.

— Да, Герману Сергеевичу понравилась моя дипломная работа. Хочешь посмотреть? — произносит с энтузиазмом и улыбается так, как только может улыбаться человек с раненой душой.

— Да, конечно. Покажешь? — соглашаюсь слишком быстро, боясь, что она передумает и убежит в свою комнату, снова оставив меня одного.

Улыбнувшись, она разворачивается и уходит в свою комнату, а я остаюсь на месте и провожаю её взглядом, не двигаясь. Боюсь, что если вдруг пошевелюсь, то проснусь, а все это окажется прекрасным сном. Моим сном.

— Марк, ну ты идешь? — Дергаюсь от звонкого голоса и киваю.

— Да, иду.

Прошло два года с того дня, когда я был здесь в последний раз. Видел ее. Она сидела на кровати, прижав колени к подбородку, и раскачивалась, смотря пустым взглядом в стену. Я замер на пороге, боясь сделать шаг ей навстречу. Лиза тогда меня не сразу заметила, слезы катились из ее глаз непрекращающимся ручьем. Моргнув, она перевела взгляд в мою сторону, заставив отступить. Именно тогда, увидев пустоту в ее небесных глазах, я понял, что это наша последняя встреча.

Она убила нас. Нашу любовь.

А потом подала на развод, и я начал жить на автомате: работа, дом, она… на расстоянии.

Сейчас ее небольшая комната немного ожила, наполнилась жизнью. Лиса переклеила обои, сменила ненавистный ей персиковый цвет на нежно-голубой. Переставила мебель, как давно хотела. Центр комнаты занимает ворсистый ковер, единственное, что она забрала из моей квартиры, помимо своих вещей. Обратив внимание на стены, вижу ее картины, в которых живет частичка ее души. И только самый светлый угол у окна отведен для творчества. Полка с красками, небольшой стол, а нем банка с кистями, рядом мольберт и она.

Я подхожу слишком близко, вдыхая аромат ее волос. Невольно смотрю на картину, на которой сосредоточен ее взгляд. Она стоит молча, обняв себя руками, и думает о чем-то сокровенном.

Жутко хочется ее обнять, прижать к себе и, зарывшись рукой в гладкие волосы, поцеловать. Вспомнить вкус ее манящих губ. Провести языком по верхней губе, коснуться мочки уха и спуститься к шее.

Я помню, это её эрогенная зона, одна из… Но вместо это я сжимаю кулаки и прячу их в кармане брюк, от греха подальше отступаю на шаг.

Невозможно. Она так близко. Так рядом. И мне так хочется ее любить.

— Марк, что ты видишь? — спрашивает тихо, и мне приходиться взять себя в руки и вновь посмотреть на картину.

— Ты, как всегда, молодец. Очень красиво, — произношу на автомате, рассматривая картину.

Она правда получилась довольно красивая и живая. В какой-то момент мне даже кажется, что я это уже видел вживую. Лисенок выбрала тему авиации, не знаю почему, правда. Она далека от авиации и рисует только то, что может прочувствовать, пропустить через себя. Неужели она смогла полюбить небо, как его люблю я?!

На картине изображено нереально красивое небо. Она использовала несколько цветов, чтобы передать потрясающей красоты закат. Я лично насчитал не менее десяти оттенков. Она как талантливая художница смогла перенести красоту на холст.

Большую часть картины занимает Boeing 737, взмывающий в небо на закате. Мой Boeing, я на нем летаю больше пяти лет и в состоянии отличить его от воздушного судна другого типа. Лисенок знает мою любовь к самолетам и понимает меня, как никто другой.

Я вижу на пустыре пару: парень и девушка. На девушке белый сарафан, на парне голубое поло. Я стою и смотрю на картину в немом молчании. Впервые за долгие годы у меня нет слов, только эмоции. Восхищение, радость, счастье.

И все это так ярко, так четко она смогла передать обычными красками, что в какой-то момент мне показалось, что я и есть тот парень, а она та девушка.

Память подкидывает кадры из жизни, и я вспоминаю все в немом молчании…

Глава 3

Марк

5 лет назад

— Бл… Марк, ну где тебя черти носят? Давай быстрее, мы, как обычно, на пустыре.

— Женёк, на подъезде, минут десять еще. Тут пробка прям на повороте.

— Давай…

Женёк, Женя… Мой лучший друг с первого курса летного училища, мы за одной партой просидели около пяти лет. Познакомились при поступлении, был день сдачи КМБ. Тогда он показался серьезным и чересчур умным парнем, но как бы не так. Этот неугомонный человек вечно влипает в неприятности. Как-то раз он решил, что нашей группе перед экзаменом надо развеяться, вот и организовал нам квест. Знаете, такой, где по городу бегаешь за подсказками и ищешь клад. Одним из заданий было найти записку на заброшенной стройке, правда, организаторы забыли предупредить, что она охраняется. Нас поймали с поличным, благо охрана отнеслась с пониманием к курсантам-второкурсникам. Конечно, только из-за того, что нам пришлось расплатиться стипендией, которую как раз получили в тот день. А ведь могли лишиться учёбы, если бы загремели туда, куда не надо. И не было бы неба, не было тех красот, ради которых мы учились столько лет.

Вот и в этот раз Женёк выдумал очередную херню, по-другому и не скажешь. Помимо того, что он первоклассный пилот — а это так и есть, ведь не зря был пять лет лучшим на курсе и в училище, — он еще и отличный фотограф, хоть и любитель. Через объектив видит то, чего не уловит людской глаз. И зная его любовь к фотографии, наши общие подруги-стюардессы решили устроить фотосессию на фоне пролетающего самолёта, и без меня было не обойтись. Ведь ему обязательно надо, чтобы кто-то подержал светоотражатель. И похер, что я толком не спал после ночного рейса.

Наконец-то приехал… От моего дома до этого пустыря добираться часа полтора без пробок, сегодня же как будто все вокруг свихнулись. Я почти три часа провел в пути. Да пи***ц просто.

Пока медленно подъезжаю к своей компании, замечаю шатенку в белом сарафане, ей-богу, Дюймовочка. Сидит одна с открытым альбомом и карандашом в руке, улыбаясь солнечным лучам в ожидании самолета, видимо, чтобы сделать зарисовку. Странно, но об этом месте мало кто знает из тех, кто не связан с авиацией. А она явно не наша, это видно невооруженным взглядом. Слишком маленькая для стюардессы.