Ангел сердца моего (СИ) - Путиенко Наталья Владимировна "nastusenysh"
— Вот ты у меня такая…такая х-хорош…ик…хор-рошая, сестренка! А Илонка твоя — ш-шлюха! — завел старую пластинку брат.
С того момента, как в моей жизни появилась Илона, Вадим всячески пытался к ней подкатить. Увы, его душевные порывы и ухаживания не нашли должного отклика. Илона по уши втюрилась в нашего Ангела и наотрез отказывалась признавать кого-либо за мужчину, кроме него. Мы с Людой только посмеивались с её потуг охмурить начальника. Как она перевелась из своего отдела к нему, на должность секретарши, как носила ужасающие шпильки, мини-юбки, нарастила себе пышную шевелюру и превратилась в силиконовую клизму, как дралась на корпоративе с Настей, из отдела логистики, которая позволила себе высказать гадости о шефе.
Таких моментов было много, перечислить все не хватит пальцев рук и ног. Однако мне было обидно за брата, ведь он искренне полюбил её всем сердцем. Смотреть на его бесконечные пьянки, в попытке забыть несчастную любовь, видеть его глаза, когда он украдкой кидал взгляды на Илонку и понимать, что эта птица не его полета — было истинным мучением.
Умыв брата и оттащив в спальню, я стянула с него грязные ботинки и толкнула на кровать. Спустя две минуты, Вадим с улыбкой обнимал подушку и сладко спал. В отличии от меня!
Вернувшись на кухню, я решительно взялась за уборку. Уснуть у меня не получится, да и храп, раздающийся из комнаты брата, попросту не даст. Собрав все крупные осколки, я решительно отправила их в мусор. Крошево смела веником, а после, для надежности, прошлась пылесосом. Вернула стеллаж на место, кое-как прижав его к стене и расставила кухонную утварь по местам. Из целой посуды осталось только то, что покоилось в раковине, в ожидании помывки.
Грустно улыбнувшись, я вымыла посуду и заварила себе кофе. Том, недовольно мяукая, вышел на кухню и с укором уставился на меня, как бы намекая, что ему неуютно спать одному. После запрыгнул мне на руки и, свернувшись калачиком, продолжил смотреть свои кошачьи сны.
— Эх ты, моя пушистая мурчалка! Если бы ты только знал, как же мне все осточертело… — одинокая слеза скатилась по щеке.
Четыре часа утра — самое время, чтобы порассуждать о своей никчемной жизни. Наглаживая проснувшегося кота, который недоуменно вертел головой, пытаясь понять, откуда на него капает вода, я смотрела в одну точку, пытаясь осознать, где я пропустила поворот в сторону своего «долго и счастливо»
***
Я сидела за компьютером и пыталась свести множество цифр в квартальный отчет. Сказать, что мне это легко удавалось я не могу. Как только я подводила черту, всплывали несоответствия и мне приходилось заново проверять, а потом исправлять ведомость. Квартальные отчеты, который предоставлял наш отдел, напрямую попадали на столы всех акционеров и генерального. На их основании проводились совещания, с целью улучшить качество поставляемой продукции, а также привлечь новые инвестиции.
Раз в три месяца весь наш отдел утопал в этом болоте труда, пытаясь вывести все на бумагу. Начальница отдела, Нонна Марковна, лишь посмеивалась над нами, глядя через окно, которое было вмонтировано в стену между её кабинетом и нашим офисом. Такие окна стояли в каждом отделе, чтобы обеспечить руководителя постоянным наблюдением, а соответственно, увеличить производительность трудящихся.
— Васильева! — властный оклик начальницы заставил меня оторваться от монитора. — Зайди ко мне!
Свернув программу, я поплелась в кабинет. Нонна Марковна посторонилась, пропуская меня внутрь и закрыла дверь. После, спустив жалюзи на окне, она села в кресло, указывая мне на стул.
— Ника, девочка моя! Что ты уже натворила? — ласково спросила начальница. — Мне поступило распоряжение сверху не спускать с тебя глаз. Стоит мне взять кратковременный отпуск, как я получаю очередную жалобу на тебя.
— Нонна Марковна, я просто встала из-за стола, чтобы сделать себе кофе…
— А Илона с Людой?
— Просто зашли пожелать хорошего дня.
— Зайчик, пойми, я не смогу тебя вечно прикрывать! Вчера Ангел, на которого вы по своей дурости нарвались, орал часа два мне в трубку! Ты хоть представляешь себе, каких трудов мне стоило отговорить его от твоего увольнения? Сегодня, будь готова, понесешь ему свой отчет! И молча выслушаешь все, что он тебе скажет! Ты поняла меня?
— Да! — я понуро опустила голову, думая о том, что сегодня уж точно меня никто не спасет.
— Упаси тебя Господь ляпнуть что-то не по делу! — строго предупредила Нонна Марковна. — Ладно, как там Вадюша? Все нормально? Работу нашел?
— Нет, даже не ищет! Опять в два часа ночи пьяный приполз! Такой погром устроил, что мне убирать пришлось! В этот раз громил кухню!
— Мда… Спасать нужно племянника! Хорошо, что на кухне гореть особо нечему! До сих пор не могу забыть, как он сжег библиотеку…
— Я разберусь как-нибудь… Может быть!
— Слушай, он же парень с мозгами! У нас в отделе IT требуются сотрудники, может я походатайствую перед Ангелом? — Нонна Марковна решительно взялась за трубку.
— Нет! Постойте! Нельзя! Тут Илона, сами понимаете, чем это может обернуться! — я, опередив её, положила руку на телефон.
— Ну да, прости старую, совсем забыла! Совсем Вадик мозги потерял из-за клизмы расфуфыренной!
— Тетя! — я с укором посмотрела на неё.
— Знаю, знаю! Подружайка твоя! Ладно, иди доделывай отчет, распечатай и к Богдану Викторовичу в кабинет! За час управишься?
Я молча кивнула и отправилась брать измором неприступную крепость. С полчаса крепость браться не хотела, закидывая меня ничтожными циферками, но в итоге сдалась. Распечатав отчет и положив в папку, я отправилась на 68 этаж, в лапы к Ангелу.
Глава 3
Вызвав лифт, я бесцельно топталась по площадке, пытаясь унять дрожь в коленках. Обычно отчеты передаются через курьеров. Достаточно позвонить в их отдел и объяснить суть задачи. Спустя пять минут улыбчивый молодой человек поднимется к вам и сделает все, о чем попросите.
Лифт, подъехав на этаж, приветственно раскрыл двери. В кабине, облокотившись на поручень, стоял Богдан Викторович. Я замерла, не в силах сделать шаг вперед. Судорожно прижимая к себе папку, категорично помотала головой, поймав вопросительный взгляд босса.
Что же я за дура такая? Боюсь его до трясучки и поделать с этим ничего не могу! Ангел откровенно разглядывал меня с долей интереса во взгляде. В конце концов, догадавшись, что сама я ни за что не войду в лифт, он просто нажал на кнопку своего этажа и двери закрылись, унося вверх причину моего оцепенения.
Не раздумывая, я кинулась к себе в отдел. Забежав в кабинет начальницы, я плюхнулась на стул и протянув ей папку, прошептала:
— Выручайте! Не могу… Как вижу — ноги подкашиваются! — взмолилась я.
— А ну соберись, тряпка! Встала и пошла! — скомандовала Нонна Марковна. — Пойми, ты на особом контроле! Меня, или кого-либо другого он не примет! Приказ есть приказ! Все мы люди подневольные!
— Я видела его только что! Стоял в лифте и смотрел… Я струсила! — прошептала я.
— Девочка моя, смотрю на тебя и удивляюсь: где моя племянница, которая всегда была оторвой?
— Много времени утекло! Людям свойственно меняться! — пробормотала я в свою защиту.
— Запомни, люди не меняются! Если в тебе это есть, то рано или поздно… Ну ты понимаешь! Все, пошла быстро к шефу!
Выпив валерьянки, которую заботливо предложили коллеги и запив все это двумя стаканами воды, я все же поднялась на 68 этаж. В приемной меня встретила Илонка, которой уже успели сообщить о моем душевном состоянии. Обняв меня, девушка прошептала на ухо:
— Не дрейфь, головомойка отменяется! Шеф скушал шоколадку! — после этих слов мы дружно прыснули, и я вошла в кабинет, плотно закрыв за собой двери.
Фраза «Шеф скушал шоколадку» — была кодовой и означала, что начальство пребывает в отличном настроении. Вот если бы Илона сказала: «Шеф наточил зубы», то я бы предпочла угодить в клетку к голодным тиграм, нежели находиться с ним хотя бы пять минут в одном помещении. Тигры бы сожрали и все, а вот Ангел очень изощренно отыгрывался на сотрудниках.
