Татьяна Алюшина - Риск эгоистического свойства
Не бог весть какой подарок, с его точки зрения. И тем не менее…
Вот он сразу и подумал, что девушка из отряда жаждущих матримониально-денежного счастья.
Что теперь, извиняться? Ага! И облечь в слова свои мысли, чтоб наверняка! Мало ли что он там подумал, не сказал же! Ну, поняла она, в чем он ее заподозрил, и что?
И ничего! Некрасиво, конечно, но виноватым себя чувствовать он не собирается!
Кирилл Степанович Бойцов отдал себе приказание: забыть!
Приказывать себе у него всегда получалось!
Сработало и на этот раз… Только вспомнилось, как поманили куда-то ее зеленые, необычного яркого насыщенно-изумрудного оттенка колдовские глаза… когда они встретились странным образом и общались-то не больше часа. Вспомнилась улыбка, голос такой… такой… будоражащий.
И еще несколько дней всплывало среди дел суетных воспоминание, прокатывая теплой приятной волной внутри…
Так. Ладно. Проехали.
– Валентина, что ты застыла! Собирай воду! – приступил к ликвидации последствий аварии господин Бойцов.
Достал сотовый, позвонил своей секретарше, вызвал бригаду с ближайшего объекта, отдал четкие указания и приступил к осмотру и оценке нанесенного потопом ущерба жилищу.
– Нет, ну надо же, а?! – возмущалась Катерина, шлепая босыми ногами на свой этаж.
То, что он ее узнал, она поняла, как и то, за кого он ее принял, тоже поняла, и весьма отчетливо – к гадалке не ходи! – выражение его лица сомнению не подлежало!
Ой-ой-ой! Можно подумать! Кубок «Золотого шлема»! Джекпот, самый большой выигрыш на скачках! Хрустальная призовая ваза в женских кулачных боях за счастье!
Да кому ты нужен?!
Прямо барышни к тебе в окна ломятся, под машины кидаются, на куски рвут!
«А может, и рвут? – подумалось неожиданно. – Может, и кидаются, и в окна лезут? Мне-то откуда знать? Отчего-то же он решил, что я за этим интересом явилась, значит, прецеденты имели место, раз он пуганый такой!»
На самом деле, ей-то откуда знать?
По нынешней шкале ценностей он-то как раз призом во всех соревнованиях вполне может выступать – богатый, интересный, нестарый и холостой – информация, почерпнутая от словоохотливой Валентины.
Ну и черт бы с ним! Я-то тут при чем?!
А к неприятному ощущению облитой грязью гражданочки присовокупилось осознание того, что она мокрыми ступнями насобирала всю лестничную грязь, существующую только в ее медицинском воображении. Лестницу-то в этом элитном домике мыли каждый день, и не отмазки ради, а как положено, с моющими средствами, почти любовно!
И все это – подозрения пуганного женщинами соседа, грязь с ног, которую неизвестно когда можно будет смыть, ведь воду-то отключили по всему стояку! – добавляло недостающих до раздраженного закипания градусов.
Ей невероятно хотелось в душ, выпить горячего зеленого чая и спать! Она устала, вымоталась после ночного дежурства и тяжелейшей операции.
А тут такие дела!
Она узнала этого Кирилла Степановича сразу. И успела почему-то обрадоваться до того, как прочла в его глазах осуждающие выводы в свой адрес.
– Странно! – подивилась вслух Катерина. – Он тогда совсем мне не показался придурком с завышенным самомнением. – Ой, да и ладно! – тут же раздражилась окончательно она. – Да и бог с ним! Чего ты вдруг, Катерина, завелась? Сто лет он тебе сдался!
Действительно, сто лет!
Ерунда это все и лирика! Надо воду с пола собирать, открыть все окна-двери, проветривать и сушить помещения и оценить, наконец, масштаб разрушений!
«У него красивые глаза», – проскочила предательская мысль, подивив Катерину.
Правду говоря, они тогда встретились при не совсем обычных обстоятельствах.
Странно.
Катерина планомерно обходила парк в поисках подходящего местечка для Петрушиной могилки. Хотелось бы на пригорке, непременно с хорошим видом на пруд, усадьбу вдалеке, прохаживающихся по дорожкам людей, чтобы Петрушеньке было спокойно и радостно. Словом, в полном соответствии со сложившейся в ее воображении умиротворяющей картинкой.
Она уже подобрала подходящий на роль могильной плиты плоский камешек, сорвала парочку первых весенних проклюнувшихся цветочков и таки нашла, что искала.
На пригорке, на открытом месте, метрах в двух от молодых сосенок небольшой холмик, как раз с открывающимся прекрасным видом – именно то, что надо!
Подстелив целлофановый пакет на землю, Катя встала на колени, достала из сумки железный садовый совочек, взятый напрокат у соседки, вынула трупик Петруши, заботливо завернутый в новехонький мужской носовой платок, купленный сегодня и выступающий в роли савана. Вздохнула печально и приступила к рытью могилки.
Минут через пять безрезультатного тюканья совком Катерина убедилась в подозрении, что долбит камень, присыпанный небольшим слоем земли. Она сдвигала копательные работы в разные стороны от первоначально намеченного места, но результат не менялся – камень!
Чертыхаясь потихоньку, Катя упорно продолжала попытки, представляя, как эти копания, да и она сама, выглядят со стороны, но уж больно местечко было подходящее, и совсем не хотелось искать другое.
– Помочь? – раздался над ней низкий мужской голос.
Катерина повернула голову и увидела туфли.
Дорогие мужские туфли известной фирмы. В таких туфлях по весенним паркам не ходят. И вообще нигде не ходят, только от лифта к кабинету или к машине через мраморный холл.
По мере продвижения взгляда вверх следовали брюки, пиджак, белая рубашка, галстук все того же денежного направления, что и туфли, – от машины, через холл в кабинет и обратно – и мужчина, упакованный во все это.
Больше вопросов он не задавал, присел на корточки, мягко, но настойчиво забрал у нее из руки совочек, присмотрелся к местам проведенных Катериной земельных изысканий.
– Вот здесь, – указал он сантиметрах в двадцати в стороне от, как подтвердили испытания, каменного холмика.
Быстрыми, сильными движениями выкопал глубокую ямку, посмотрел, остался явно доволен результатом и отдал Кате совок.
– М-да! – прокомментировала Катерина свою несостоятельность как гробовщика и сноровку добровольца-копателя.
Комкать церемонию из-за присутствия постороннего она не стала, неспешно опустила Петрушу в ямку, старательно засыпала землей, прихлопнула пару раз совочком, водрузила камешек, возложила цветочки, печально вздохнула, прощаясь.
Дождавшись конца траурной церемонии, мужчина поднялся с корточек, подхватив Катерину под локоток, помог ей подняться с колен.
– Спасибо, – за все сразу поблагодарила она.
– И кого мы похоронили? – серьезно спросил мужчина. – Убиенную вами мышь или любимого хомячка?
