Екатерина Вильмонт - Девственная селедка
– А я не шучу.
– Ладно, брось. Расскажи лучше, как твои дела?
– Какие?
– Работа твоя как?
– Работа? Нормально, как говорят нынче молодые, все пучком. Кстати, ты понимаешь, почему пучком?
– Понятия не имею. Это надо у нашей Насти спросить.
– А вы почему ее с собой не взяли?
– Так сентябрь же. В школе она.
– А с кем осталась?
– Одна.
– И ты не боишься?
– Да нет, она взрослая разумная девица.
– А парень у нее есть?
– Школьные мальчишки крутятся, но она их презирает.
– Черт, когда я ее видел последний раз, это был еще утенок, хоть и не гадкий, но все же…
– А теперь такая стала… Но хорошая… умная…
– лицо Олега расплылось от отцовской гордости.
– Но честолюбива – жуть! В кого, не пойму.
– Честолюбие штука полезная, в наше время особенно.
Олег Васильевич увидел, что Лали со своим красавцем поднялись и пошли к выходу. Юноша положил руку на плечо дамы.
– Уходят, – сказал Олег другу.
– Ничего, увидимся с ней в отеле. Слушай, а парень с ней в одном номере?
– Откуда я знаю? Он только нынче утром появился. Но надо полагать…
– Ну, если она замужняя, должна жить отдельно. Иначе риск большой.
– Слушай, а может, она вдова? Потому и ходит в черном?
– Ну, значит она ханжа и сука. Носит траур и трахается с мальчишкой. Впрочем, траур можно носить и по отцу с матерью, хотя это нынче не модно. Олег, мы тут с тобой обедаем, а Вавочка?
– Ну, она тоже голодная не сидит.
– У нее уже есть там знакомые?
– Конечно, – ласково улыбнулся Олег Васильевич.
– Тогда знаешь что… Ты пока не говори Вавочке, что выиграл пари, а торт я тебе куплю. Не хочу пока никаких разговоров об этом, понимаешь?
– Согласен, – засмеялся Олег. – Но торт – это не обязательно.
– Обязательно! Там в номерах холодильники есть?
– В мини-баре.
– Вот и отлично. Поставим туда тортик и будем тайком его жрать и запивать текилой, я купил две бутылки в дьюти-фри.
И оба расхохотались как мальчишки.
После обеда они еще пошлялись по городу и пошли за чемоданом.
Войдя в меховой магазин, они сразу увидели Лали. Она стояла перед зеркалом в меховой жакетке, а юный любовник на диванчике пил кофе с ликером.
У Родиона екнуло сердце.
– Вам очень идет! – сказал он женщине.
– Спасибо! – рассеянно ответила она, занятая собственным отражением.
– Да, в самом деле, необыкновенно идет, – подтвердил Олег.
– О, мы, кажется, в одном отеле живем… – улыбнулась женщина. – А ваша жена тоже здесь?
– Нет, моей жене мы уже купили здесь шубу. Вот друг прилетел, мы тут оставили чемодан… Кстати, позвольте представиться, Олег… Родион, иди сюда…
Родион, уже с чемоданом, подошел.
– А это мой друг Родион.
Она посмотрела на него, потом слегка нахмурилась, словно что-то припоминая…
– А мы не встречались раньше? Хотя нет… я, видимо, ошиблась…
– Вы безусловно ошиблись, я бы никогда не мог забыть столь потрясающе красивую женщину.
– Лали! – она протянула руку.
Он поцеловал ее.
– Лали, можно тебя на минутку! – подошел молодой человек.
– Да, милый…
Он что-то зашептал ей на ухо. Она рассмеялась, но кивнула.
– Так вы считаете, мне эта штука идет? – кокетливо спросила она.
– О да! – хором воскликнули друзья. Впрочем, абсолютно искренне.
– Спасибо, пожалуй, я ее куплю, очень уж недорого. – И она обратилась к хозяину на прекрасном немецком языке. Оба говорили быстро. Олег совсем не знал немецкого, а Родион знал, но плохо.
– Господа, вы на чем собираетесь ехать в отель? – вдруг спросила Лали.
– На такси.
– А у нас тут машина, можем подвезти вас или хотя бы ваш чемодан, если вы хотите еще погулять.
– Спасибо вам огромное, мы уже вполне нагулялись.
– А вы не купили жакетку? – спросил вдруг Олег.
– Пока нет, у меня с собой нет наличных, а хозяин просил большую часть заплатить наличными.
– От налогов скрывается, понятно, – засмеялся Олег.
– Я еще просила перешить пуговицы, они чересчур блестят, а я этого не люблю.
Олег краем глаза смотрел на молодого человека. Тот только посмеивался. Кажется, его позиции очень крепки, он уверен в себе. А зря… Если Родька чего-то по-настоящему хочет, он всегда добивается своего. Потому-то я и не стал с ним держать пари.
1987 год. Деревня Половинка
Мороз стоял лютый, а в доме у бабушки было тепло, пахло чем-то вкусным, родным.
– Ох, Евушка, как исхудала-то вся, прозрачная совсем. Ничего, я за каникулы-то тебя откормлю. Что ты там в Москве-то кушаешь?
– Да что придется, бабуль… Ох, как вкусно!
– Ешь, ешь, девонька.
Когда внучка наконец наелась, старуха спросила:
– Ну, а что мать-то твоя непутевая?
– Бабусь, она замуж вышла…
– Давно это?
– Да уж год…
– А что за мужик-то?
– Да он ничего, хороший…
– Не пьяница?
– Нет, он совсем не пьет.
– Как это? – удивилась бабушка.
– Не знаю, – засмеялась Ева, – не пьет и все.
Ева хотела сказать бабушке, что мать с новым мужем три месяца назад уехала в Израиль, но, собственно, в Израиль они не собирались. Прямо из Вены поехали в Италию, где до сих пор дожидаются разрешения на въезд в Америку. Но ей не хотелось, чтобы бабка знала, что Ева осталась в Москве совсем одна.
– А что ж, она мне-то не написала?
– Не знаю, бабусь…
– А он чем деньги-то зарабатывает?
– Журналист он. В газете работает…
– Ишь ты, путевый значит?
– Путевый, путевый…
– И с вами живет?
– С нами, с нами…
Ева ненавидела вранье, хотя в данном случае это была ложь во спасение.
– Ну, а у тебя никто еще не завелся? Ты вон красивая девка…
– Нет, бабусь…
– Ой, врешь, девка, по глазам вижу, врешь! Говори, что за парень…
– Да, бабусь, пока еще говорить не о чем… Только недавно познакомились…
– Сколько годков-то ему?
– Двадцать три.
– А звать как?
– Платоном.
– Платоном? Надо ж, редкое по нашим-то временам имя. И что у вас?
– Ничего, бабусь… Один раз в театр сходили… Один раз в гостях были. На дне рождения его друга.
– А что за семья-то?
– Бабусь… ну хватит, говорю ж, пока ничего у нас нет… просто нравлюсь я ему.
– Смотри, девка, там в Москве-то у вас с этим делом легко, переспали и разбежались, не годится так.
– Бабусь, никто еще ни с кем не переспал.
– Смотри у меня, узнаю, пришибу. Хватит с меня одной шалавы… А чего мать тебя не кормит, что ли?
– Почему, кормит. Просто я занимаюсь много, знаешь как в медицинском трудно учиться.
– Ничего, зато доктором будешь. Дело хорошее… Уважаемое…
– Ох, бабусь, я так наелась, в сон клонит.
– Ну иди, ложись…
– Да нет, я сперва со стола приберу…