Тесса Дэр - Исцеление любовью
Следуя за своим псом, Рэнсом поднялся на верхнюю ступеньку лестницы и повернул в большой зал замка. Зал служил ему чем-то вроде временного пристанища. Здесь Рэнсом спал, ел и пил, здесь же бранился и сидел, погрузившись в мрачное молчание. Его слуга Дункан то и дело порывался отпереть другие помещения замка, но Рэнсом не видел в этом смысла.
Он уложил девушку – нет, женщину – на ветхий диван, набитый конским волосом, и придвинул его ближе к огню. Ножки дивана скрипнули по каменному полу. Рэнсом замер, ожидая, что незнакомка пошевелится и очнется.
Но не дождался.
Тогда он осторожно встряхнул ее, взяв за плечо.
Никакой реакции не последовало.
– Проснитесь! – громко произнес он. – Смотрите, здесь лорд Арчер.
Все без толку.
Рэнсом придвинул стул и сел неподалеку. Но, не просидев и пяти секунд, вскочил и принялся вышагивать из угла в угол. Двадцать три шага до крайнего левого окна, затем обратно. У Рэнсома имелись свои сильные стороны, но терпение не входило в их число. Бездействие превращало его в рычащего раздраженного зверя.
Когда вернется Дункан, можно послать его за врачом. Но Дункан вернется лишь через несколько часов.
Магнус заскулил и ткнулся носом ему в сапоги.
Рэнсом отправил его на место у огня. Затем присел у дивана и приложил ладонь к шее незнакомки. Провел по гладкой нежной коже, пока не нашел жилку, бьющуюся под его пальцами. Сердце стучало слабее, чем ему хотелось бы. Черт.
Незнакомка повернула голову, и ее мягкая щека коснулась его ладони. Она вновь пыталась прильнуть к нему. От этого движения вокруг нее словно распространился аромат женственности.
– Искусительница… – с горечью пробормотал Рэнсом.
Если уж женщине, склонной к обморокам и имеющей привычку льнуть к кому попало, вздумалось падать без чувств у него на пороге, почему от нее пахнет не уксусом и перезрелым сыром? От незнакомки веяло розмарином, нежной кожей и пудрой.
Он приложил палец к ее щеке в дождевых каплях.
– Бога ради, как вас там, очнитесь.
А вдруг она ударилась о каменные плиты головой? Он запустил пальцы в ее разметавшиеся волосы, выбирая из них шпильки. Их было множество, не один десяток, и с каждой новой извлеченной шпилькой волосы словно разрастались. И злились. Тугие завитки путались между пальцами, сплетались в узлы, затрудняя поиски. К тому времени, как Рэнсом убедился, что череп незнакомки цел, он был готов поверить, что ее локоны – живые существа. И вдобавок голодные.
Тем не менее ее голова была цела, никаких шишек и ран он не нащупал. А незнакомка по-прежнему не издавала ни звука.
Возможно, обморок вызван другой причиной. Например, слишком тугим корсетом.
Проверить это можно лишь одним способом.
С раздраженным вздохом Рэнсом снял сюртук и засучил рукава. Повернув незнакомку набок, он отвел в сторону злополучные волосы и занялся пуговицами сзади на ее платье. От такой работы он слегка отвык, но есть вещи, которые мужчина, однажды освоив, не забывает никогда. В том числе как расстегивать пуговицы на женской одежде.
Или как расшнуровать корсет.
Выпутав шнурки из петель корсета, он почувствовал, как поднялась ее грудь. Незнакомка пошевелилась и глубоко, чувственно вздохнула.
Рэнсом похолодел. Еще одна волна, новый прилив ощущений, но на этот раз его не спутать с сентиментальными глупостями.
Это было вожделение. Оно самое. Слишком долго он не держал в объятиях женщину.
Рэнсом поспешил подавить в себе возбуждение. Быстрыми деловитыми движениями он закатал рукава платья незнакомки и проверил, не сломаны ли кости рук. Потом принялся снимать лиф платья. Надо поскорее избавить ее от промокшей одежды, иначе она схватит простуду.
Он определенно заслуживал признательности незнакомки, но почему-то сомневался, что дождется.
Иззи очнулась внезапно.
Она находилась под крышей. Внутри замка. Колонны обступали ее, как древние деревья, взмывали к сводчатому потолку огромного зала, похожего на пещеру.
Осмотревшись, Иззи увидела расставленную там и сям мебель разной степени ветхости. Ближайший к ней угол зала занимал огромный очаг. Если бы не бушующее пламя, Иззи могла бы шагнуть в жерло этого очага и выпрямиться там во весь рост. Топить его следовало бы не щепками и даже не поленьями, а целыми стволами деревьев.
Иззи обнаружила, что лежит на пыльном бугристом диване, укрытая грубым шерстяным одеялом. Заглянув под одеяло, она сжалась. Кто-то снял с нее платье, корсет, нижние юбки и ботинки. Оставив лишь сорочку и чулки.
– Боже мой!
Дрожащей рукой она ощупала распущенные волосы. Тетушка Лилит оказалась права. Проводя летние месяцы у нее в Эссексе, Иззи то и дело слышала ворчливые теткины наставления: «Даже если их никто не увидит, всегда – слышишь, всегда! – надевай чистое белье и чулки. Неизвестно, какой несчастный случай приключится с тобой в следующую минуту».
Боже… мой… Память вернулась к ней. Дождь… головокружение…
Иззи подняла голову и сразу увидела его.
Тот самый несчастный случай.
– Очнулись, – подытожил он, не оборачиваясь.
– Да. Где мои вещи?
– Саквояж – справа, в двух шагах от входа.
Чуть не вывернув шею, Иззи разглядела саквояж в указанном направлении. Его явно не открывали. Должно быть, Белоснежка еще спит. Вот и хорошо.
– Ваше платье – там. – Незнакомец указал на два стула с высокими прямыми спинками, на которых платье сушилось у огня. – Ваши нижние юбки разложены на дальнем столе, ваш корсет – на другом ди…
– Благодарю. – Иззи хотелось провалиться сквозь землю. Какое унижение! Мало того, что она рухнула в обморок к ногам совершенно незнакомого человека, так он теперь еще и перечисляет ее имущество! Она судорожно прижала одеяло к груди. – Напрасно вы беспокоились.
– Вам было нечем дышать. А мне требовалось убедиться, что у вас нет кровотечений и ничего не сломано.
Иззи так и не поняла, зачем для этого понадобилось раздевать ее чуть ли не донага. Быстрого взгляда хватило бы, чтобы убедиться: кровотечений нет.
– Вы больны? – спросил незнакомец.
– Нет. По крайней мере, мне так кажется.
– Беременны?
Она невольно расхохоталась, разбудив собаку.
– Определенно нет! И я не из тех женщин, которые то и дело падают в обморок, уверяю вас. Просто сегодня я почти ничего не ела.
Как и вчера, и позавчера.
Ее голос прозвучал хрипло. Кажется, начинается простуда. Возможно, это еще одно объяснение ее обморока.
На всем протяжении разговора хозяин замка сидел у очага, отвернувшись от Иззи. Его сюртук натянулся на широких плечах, но обвисал в талии – видимо, в последнее время незнакомец изрядно похудел. И все-таки он выглядел крепким, поджарым и мускулистым. Его тело напоминало огромный зал, в котором они находились: оно тоже казалось слегка запущенным, но внушительным и прочно скроенным.