Галина Куликова - Свидание по заданию
– Видимо, этот пуд и засорил твои мозги, – отрезала Марьяна. – Прощай, Капитонова. Надеюсь, жизнь повернется к тебе своей лучшей стороной. «А не той, которой она повернулась ко мне», – мысленно добавила она и, криво улыбнувшись, направилась к выходу. Охранник глядел на нее издали, как кот на плотву, и она тут же спохватилась, что так и не заплатила за книги. Пришлось вернуться к кассе.
Краем глаза она заметила, как ссутулившаяся Капитонова побрела в другой зал, сморкаясь на ходу. «Интересно, а я смогу когда-нибудь простить ее на самом деле? – подумала Марьяна. – Сегодня ее, кажется, вместо меня простил Махатма Ганди». Сердце все еще стучало в ускоренном ритме, а чувства клокотали в груди, как суп в котелке голодного туриста, переборщившего с дровами для костра. Марьяна сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Потом пристроилась в конец небольшой очереди в кассу и принялась выуживать из сумки кошелек. В этот момент в кармане зазвонил телефон. Зажав его между ухом и плечом, Марьяна некоторое время слушала взволнованное сопение, после чего до нее донесся тонкий умирающий голос:
– Приезжай, ты мне нужна! Это твоя старшая сестра.
– У меня две старшие сестры, – ворчливо ответила Марьяна.
Сейчас она была не в том настроении, чтобы легко и непринужденно щебетать в трубку.
– Ты издеваешься?! – Умирающий голос мгновенно обрел силу и даже страсть. – Родная сестра на грани нервного срыва, а ты вздумала паясничать!
– Ладно-ладно, Соня, не ори мне в ухо. Что там у тебя случилось? Неужто Толик опять сбежал? – неподдельно изумилась она.
Вот уже почти год, как Сонин муж то уходил от нее к любовнице, то возвращался обратно. Причем возвращался не побитой собакой, а гордым страдающим романтическим героем, которому совесть не дает совершить окончательную подлость. Период относительного покоя у него длился примерно полтора месяца, после чего он перебегал от одной женщины к другой, обрушивая на каждую из них такую лавину чувств, перед которой не могло устоять ни одно, даже самое стойкое женское сердце.
– Он не сбежал, а вернулся, – раздраженно ответила Соня. – Я не знаю, что делать! Как реагировать?!
Марьяна сардонически ухмыльнулась. Уж она бы знала, как реагировать. Уж она бы дала Толику такого пинка под зад, что он летел бы до Луны, как ракета.
– А что ты чувствуешь? – осторожно поинтересовалась она.
– Я не знаю, что я чувствую, – огрызнулась Соня. – У меня сейчас столько чувств, что их можно продавать на вес, как бочковую кильку. Ты должна срочно приехать.
– Боишься на радостях убить Толика? – Марьяна наконец добралась до кассы и выгрузила свои покупки на деревянный прилавок.
Кассирша пробила ей чек и отсчитала сдачу с обреченностью каторжника, у которого впереди еще двадцать лет заключения. «Возможно, в ее жизни тоже происходит что-нибудь плохое», – пронеслось в голове Марьяны.
– Мне нужна моральная поддержка, – тем временем заявила Соня непререкаемым тоном. – Вера уже выехала, но ей добираться полтора часа. А ты сейчас где?
– Я в центре, – сообщила Марьяна. – А вот где сам Толик?
– Он спит, – коротко ответила младшая из двух старших сестер. – После жестокого нервного стресса он всегда впадает в спячку.
– Это у него жестокий нервный стресс? – поразилась Марьяна.
– Я знаю, как ты к нему относишься! – с истерическими нотками в голосе воскликнула Соня. – Как вы все к нему относитесь! Но вы его совершенно не понимаете. Он просто слабый, запутавшийся человек, ему нужна помощь!
– Ладно-ладно, поговорим при встрече, – перебила ее Марьяна. Благо сестра не видела, как она при этом закатила глаза. – По-моему, сейчас именно ты нуждаешься в помощи. Лучше бы вы с Толиком вместе впадали в спячку и просыпались уже счастливыми.
По опыту Марьяна знала, что все разговоры с Соней бессмысленны. И она, и Вера потратили недели – месяцы! – своей жизни на то, чтобы вразумить несчастную, воззвать к ее здравому смыслу, чувству собственного достоинства, к женской гордости… Все было напрасно. Толик оказался непобедим, как полководец Суворов. Когда он убегал, Соня собирала в кулак силу воли и мужественно жила, стараясь сосредоточиться на своем новом, одиноком сущестовании. Но как только он возвращался, она мгновенно превращалась в кисель – рыдала, выясняла отношения, прощала, ревновала, вырывала у Толика клятвы верности и грозила ему жестокой расправой, если он еще хоть раз променяет ее на какую-то там тощую выдру. «Тощая выдра» была чистой фантазией – Соня понятия не имела, как выглядит ее соперница, и это придавало семейным скандалам особый драматизм.
Пообещав взбаламученной сестрице приехать как можно скорее, Марьяна вышла на улицу, вновь окунувшись в промозглый осенний сумрак. Дождь утих, но повсюду капало и хлюпало. После теплого магазина холод пробрал Марьяну до костей, как недавно пробрала ярость при встрече с Капитоновой. Много раз она представляла себе эту встречу, репетировала слова, которые скажет, видела, словно в зеркале, каждое выражение своего лица, оттачивала реплики… И оказалась совершенно не готова к реальному разговору. «Я держалась с достоинством, – уговаривала она себя, остановившись на кромке тротуара и затуманенными глазами глядя вдаль, на улицу, освещенную витринами и маленькими лунами светофоров. – А что я еще могла сделать?! Устроить публичную сцену? Унизиться до драки? Обойти Капитонову, как столб на дороге? Разрыдаться? Нет, все было правильно, я вела себя мужественно и сказала мудрые слова про то, что прощаю ее и Северцева».
Марьяна тяжело вздохнула и отступила от бордюра на несколько шагов – огромная туша троллейбуса с шелестом проплыла мимо нее, обдав мощной воздушной волной. К этому времени пробки уже рассосались, и машины ехали живее, а когда одна из них лихо подрулила прямо к ней, Марьяна устало махнула рукой, показывая, что вовсе не ловит частное такси. Однако автомобиль не отъехал, а коротко гуднул, и только тут ей пришло в голову всмотреться в лицо водителя.
За рулем сидел Дима Полетика с улыбкой от уха до уха и знаками предлагал Марьяне быстрее забираться внутрь. И она вдруг так обрадовалась его появлению, что едва не подпрыгнула на месте. Дима! Уверенный в себе Дима, ответственный Дима, умный Дима! Он был антидотом, который мог спасти ее от яда, попавшего в кровь при встрече с Капитоновой. Именно Дима Полетика с его прямотой, громогласностью, широкой душой, с его простыми и понятными эмоциями мог ее по-настоящему поддержать.
Марьяна скользнула на переднее сиденье и захлопнула дверцу за собой, оставив промозглый холод снаружи. В салоне было бескомпромиссно жарко и гремел «Марш рыцарей» Прокофьева – Дима никогда не тратил время зря и в дороге либо учил иностранный язык, либо знакомился с классической музыкой. Впрочем, марш он вполне мог слушать для удовольствия, такой уж у него был темперамент.
