Хиллиард Нерина - Бесценный символ
Эта мысль была для нее непереносима. Воспоминание о том, как Говард убил другую женщину несколько лет назад, все еще преследовало Энтони. Что будет, если на его глазах произойдет нечто подобное, на этот раз с женщиной, которую он любит?
Стефани поглядела на Говарда, и хотя ужас почти парализовал ее, другое чувство победило его. Она не позволит этому животному причинить Энтони боль. И она не станет еще одной беспомощной жертвой его жадности. Должен быть выход, и она найдет его.
— Скажи мне! — грубо прорычал Говард.
Прошло только несколько секунд, а ее ум уже заработал с ясностью, которую отчаяние придало ему. Время, ей нужно время. Прочистив горло, она сказала:
— Я не знаю, где распятие, но, может быть, смогу определить, где оно. Что-то в статуе насторожило меня, когда… когда я глядела на нее. Не знаю, что именно, но думаю, что если увижу статую снова, то вспомню.
— Ты лжешь.
Его палец на курке напрягся. Стефани с усилием заставила свой голос не дрожать.
— Не кажется ли вам, что если бы я нашла распятие или знала наверняка, где оно, то тут же его забрала бы и сразу же вернулась домой? Я отправилась за распятием из-за моего отца, а он умирает. У меня не так много времени.
Он нахмурился, обдумывая ее слова, и это сделало его лицо еще более отвратительным.
— В записках было что-то, что я не заметил, или ты просто тянешь время? — потребовал он ответа.
— Папа вспомнил про один журнал. Совсем недавно. И еще я сама отыскала несколько книг. Есть что-то о статуе, что я не могу вспомнить. Мне нужно посмотреть на нее.
На это уйдет два часа и, вероятно, еще часа три потребуется на то, чтобы добраться до пещеры, подумала она. Они должны будут поехать верхом, одна лошадь не выдержит их обоих — придется взять две. Это, по крайней мере, предполагает хоть какое-то расстояние между ними. Она не знала, какое преимущество это даст ей, но была полна решимости рискнуть.
— Хорошо, — сказал Говард, улыбаясь так, что тошнота подступила ей к горлу. — Мы поедем, к пещере вдвоем. Я не сторонник компаний. Итак, вы напишете записку своему любовнику на случай, если он сообразит, что вы уехали. Напишите ему что-либо такое, чему он поверит.
На краю стола стоял телефон, рядом с ним лежала записная книжка и ручка. Стефани посмотрела на них, потом беспомощно взглянула на Говарда. Ей в голову не приходила ни одна разумная причина, по которой она могла бы покинуть гостиницу без Энтони.
Говард нетерпеливо сказал:
— Напишите, что вышли купить подарок для вашего отца. И будьте убедительны.
Она медленно и осторожно вырвала листок из блокнота и написала коротенькую записку, ощущая безжалостно направленный на нее пистолет. Говард велел ей положить записку на столик, затем приказал отойти на шаг и прочитал записку сам.
— Трогательно, — насмешливо произнес он.
Она, должно быть, простыми словами и без ненужного пафоса выразила свои чувства к Энтони. Глядя на Говарда, она поняла, по меньшей мере, часть того, что испытывал Энтони к этому человеку, потому что первый раз в жизни ощутила крайнее отвращение. Это было ужасное чувство.
— Слушайте внимательно, — сказал Говард ровным голосом. — Мы спустимся по лестнице и выйдем через боковую дверь на улицу. Там меня ждет машина, которую вы поведете к конюшне. Если вы скажете хоть слово или знаком покажете кому-либо, что в, беде, я убью вас. Понятно?
— Да.
Она не вспомнила о кусках фальшивого распятия, лежащих на полу, пока они не прошли мимо него, ей ничего не оставалось делать, как подчиниться.
Зазвонил телефон. С Пола мгновенно слетел сон, и он быстро схватил трубку. Он и Энтони молча пили кофе уже около часа, ожидая каких-либо новостей. Они оба были привычны к подобному ожиданию — любой, посмотревший на них, предположил бы, что они просто любуются видом города.
Пол поприветствовал кого-то, затем прислушался, его глаза сузились, пристально глядя на лицо Энтони. Сначала взгляд его был непроницаемым, затем постепенно глаза стали холодновато-серого цвета отшлифованной стали. Повесив трубку несколькими минутами позже, он нахмурился.
— Ну? — Голос Энтони был почти неестественно спокоен.
— Только что около Милана задержали мужчину, который предположительно пересек вчера границу, — сообщил Пол.
— У него на лице все еще были фальшивые шрамы, и повязка на глаз торчала из кармана. В компьютере есть на него данные. Большей частью пустяки: кражи со взломом и подделка документов.
— Что еще? — спросил Энтони.
Пол грубо выругался.
— Он сказал, не по доброй воле, конечно, что Говард был уже на полпути к границе, когда внимательно вгляделся в распятие… и обезумел.
— Почему?
— Говард сказал, это была подделка. Он, казалось, был чертовски уверен в этом.
Энтони внимательно посмотрел на друга, его ум работал с необыкновенной медлительностью. Подделка? Но это не имело смысла. Если только кто-то не обнаружил давным-давно пещеру и не украл настоящее распятие. Но зачем брать на себя хлопоты и заменять подделкой настоящее распятие.
— Не понимаю, — сказал Пол. — Не было никакой причины прятать подделку, особенно с такими предосторожностями и так надежно, как ты рассказал.
Холодок пробежал по телу Энтони, когда в голову пришла одна мысль, и голос прозвучал глухо даже для его собственных ушей, когда он сказал:
— Но это не объясняет, зачем Говард вернулся сюда. Он знает, что в пещере не было ловушки — он добрался туда первым. Он нашел фальшивое распятие там, где следовало находиться настоящему, которое спрятали несколько столетий назад. Я бы на его месте стал бы подозревать, что настоящее находится где-то рядом.
Пол кивнул головой и нахмурился.
— Итак, этот одержимый ублюдок послал через границу своего наемника, чтобы выиграть время, и вернулся сюда, чтобы осмотреть все повнимательнее. И должен был обнаружить, что ты сейчас здесь…
Резко оборвав свою речь, Пол заметил, что в лице Энтони нет ни кровинки.
— Не я, — сказал Энтони; — Не я вырос, слушая рассказы Джеймса Стирлинга.
Пол отшвырнул стул и ринулся за Энтони в здание. Он выхватил из кобуры под мышкой пистолет и ожесточенно выругался. Они оба пропустили его. Энтони сказал, что Говард не вернется в Инсбрук с распятием в руках, но он вернулся, и им следовало быть настороже. Они должны были почувствовать, что что-то не так. Если Говард был чем-то одержим, то шел на все, даже на попытку проскользнуть за спиной своего заклятого врага к единственному человеку, который слышал, возможно, больше, чем понимал, о местонахождении реликвии.
Они взлетели по лестнице, и добежали до номера не более чем через пару минут после того, как покинули террасу. Энтони открыл дверь своим ключом и выкрикнул имя Стефани хриплым голосом. Никакого ответа. Он вошел в спальню — постель была пуста, покрывала смяты. Слабая влажность воздуха и аромат парфюмерии указывали на то, что у нее было время принять душ. Энтони ринулся в ванную, но она была пуста, как и остальная часть номера.
— Энтони!
Он быстро прошел в гостиную, страх, казалось, поразил его насмерть. Пол протянул ему записку, он взял ее и прочел короткое сообщение. Его сердце сжалось при виде трех последних слов, напомнив ему о том, как их произносил ее мягкий голос.
— Что ты думаешь? — спросил Пол.
— Нет. Она не ушла бы по своей собственной воле. Он увел ее.
Пол вынужден был отвернуться, чтобы не видеть отчаяния в глазах друга. Он знал Энтони Стивенса долгое время, видел его в разных ситуациях, многие из которых были крайне опасными. Знал его насмешливым, злым до бешенства, обаятельным, усталым до изнеможения, смертельно спокойным, чопорным. Но он всегда владел собой, скрывая истинные эмоции. До нынешнего дня он никогда не видел его обнаженной души, не видел, чтобы его, душил такой ужас, который может чувствовать только мужчина, любящий женщину.
Чак Говард был смертельно опасным противником. И он сделал единственную вещь, способную разрушить нежелание Энтони убивать. У Пола не было никаких сомнений в этом.
Он оглядел комнату, пытаясь сосредоточиться. Конечно, пещера, судя по описанию Энтони, была чертовски удобным местом для любого рода столкновений. Неожиданно его внимание привлекли предметы, лежащие на полу. Он быстро пересек комнату и поднял один из них.
— Посмотри на это.
Через мгновение Энтони вертел в руках обломок распятия. Его руки обладали стальной хваткой, но когда он заговорил, голос прозвучал тихо.
— Подделка, я в этом уверен.
Пол с беспокойством вглядывался в лицо друга, понимая, что тихий голос имеет своим источником не выдержку, а парализующую хватку эмоций. Это было лишь вопросом времени, когда они взорвутся с такой силой, что Энтони забудет обо всем, кроме желания убить похитителя.
