Мередит Рич - Аромат страсти
Многие модели в обычной жизни выглядели заурядными женщинами, поскольку именно фотокамере удавалось подчеркнуть их индивидуальность, но только не Кейт Касселл. И в реальности она соответствовала самым жестким стандартам совершенства. Тайгер не раз задумывалась, как это Джейку удается изо дня в день выдерживать такой водопад красоты.
Джейк отснял последний кадр и протянул фотоаппарат Элли.
– Отлично, Кейт, на сегодня достаточно, – улыбнулся он. – Ты, как всегда, несравненна.
– Я сейчас как выжатый лимон. И воняет от меня, в этом я уверена, как от скунса, – рассмеялась в ответ Кейт. – Слушай, Джейк, ты собираешься установить кондиционеры в этой берлоге?
– Дай мне деньги, Кейт, и я тут же их закажу.
– Знаешь, если подумать… без кондиционеров можно и обойтись. Господи, как поздно! Мне пора выметаться отсюда…
– Неужели у меня так плохо?
– Просто ужасно. – И Кейт направилась в комнату для переодевания, чтобы облачиться в уличную одежду.
Джейк заметил Тайгер, стоящую у стены. Во время съемок она никогда его не отвлекала.
– Привет… Я, кажется, позабыл твое имя, незнакомка. – Он подошел и поцеловал Тайгер.
– Не надейся, Джейк. Времени у меня нет.
– Ты еще не закончила это чертово маркетинговое исследование? Господи, ну ты и копуша.
– Мне можно идти, Джейк? – спросила Элли Бейервальд. – Для утренней съемки все готово.
– Отлично. Тогда трогайся. Хорошего тебе вечера.
Кейт Касселл подлетела к лифту, нажала на кнопку вызова, подмигнула Тайгер, улыбнулась.
– Между прочим, Джейк, когда ты пойдешь со мной к мадам Дорис?
– И не проси, дорогая.
– Ты пожалеешь. Она стареет. Со дня на день может уйти на покой.
– Или умереть, – ввернул Джейк.
– Джейк, ты несносен! – Двери лифта раскрылись, Кейт и Элли уехали.
Тайгер присела на ящик.
– Интересный у вас вышел разговор. Может, пояснишь?
– Мадам Дорис гадает по руке, и Кейт от нее в восторге. Ходит к ней уже много лет. Утверждает, что старушка предсказала ей славу и богатство. И даже указала, когда, где и как она получит и первое, и второе.
– Впечатляет. Тебе, может, это неинтересно, а вот я хотела бы к ней заглянуть. Давно уже не ходила к хорошей гадалке.
– Это отрыгивается твое калифорнийское прошлое. Вы на этом зациклены.
– Ты про калифорнийцев или про женщин?
– Право выбора оставляю за тобой. Я не верю ни в гадающих по ладони, ни в читающих мысли. По крайней мере тем, кто уделяет тебе двадцать минут за двадцать баксов, а очередь из жаждущих оказаться на твоем месте заворачивает за угол. Настоящие экстрасенсы не продают свой дар за деньги.
– Ты мелешь чушь, Джейк. Каждый выносит на рынок все лучшее, что у него есть. Взгляни вот на Кейт Касселл. Я уверена, она зарабатывает гораздо больше денег, чем эта старая гадалка. Кейт наверняка сможет уйти на покой уже в тридцать лет.
– А сколько ей, по-твоему?
– Ну, может, двадцать пять.
– Так вот, ей уже за тридцать. И ей приходится пахать и пахать. Она не накопила ни цента.
– Откуда ты о ней так много знаешь? – полюбопытствовала Тайгер.
– Одно время мы очень сдружились. Ты этого не знала?
– Если и не знала, то догадалась. Ты пропустил хоть одну юбку в этом городе?
Джейк сменил тему. Подошел к Тайгер, начал массировать ей шею и плечи.
– Как насчет того, чтобы пообедать со мной?
– М-м-м-м… ну что же, это приятно. Я бы с удовольствием, Джейк. Но со временем прямо беда. Завтра я должна сдать отчет.
– Ладно. Тогда на завтра назначаем официальное свидание. С обедом и на всю ночь. Мне недостает моей кровати.
– Она уже моя. Ты отдал ее мне.
– Я забыл упомянуть, что ты получила ее в комплекте со мной.
– С тобой, Джейк? Какой приятный сюрприз.
Джейк поцеловал ее в шею, затем залез языком в ухо.
– А что в этом плохого?
Устоять она не смогла.
– Я передумала, Джейк. Проведу с тобой час, а уж потом пойду домой. Обед заменим десертом.
«Что влияет на ваше решение, когда вы выбираете новые духи? Сам аромат или…» – Голос Тайгер гремел в динамиках магнитофона, а ее уставшие пальцы еле ползали по клавиатуре.
Часы показывали четыре утра, а работа над отчетом все продолжалась. Когда Тайгер подумала, что конец близок, выяснилось, что Джинджер Макшейн, секретарь, которую она делила с Шелдоном Шоу, не распечатала большой кусок магнитофонной записи.
Залив в себя пять чашек кофе, от которого ее уже начало тошнить, Тайгер пыталась свести воедино результаты своих маркетинговых исследований, но многочисленные факты никак не желали раскладываться компактными блоками. Мозги словно окутал густой туман. Пропала связность мышления. Мысли перескакивали с одного на другое, несомненно, от действия кофеина. У нее возникло желание поговорить с Джейком, но она решила, что негоже нарушать его сон. Если, конечно, он спал, а не был с другой женщиной. Тайгер не волновало, встречается Джейк с другими или нет, но не хотела знать об этом наверняка.
И тут пронзительно зазвонил телефон. От изумления Тайгер схватила трубку лишь после третьего звонка.
– Привет, дорогая. Извини, что разбудила, – далекий голос матери. Бобби могла позвонить в любое время дня и ночи. Она никогда не обращала внимания на такие пустяки, как часовые пояса.
– Ты меня не разбудила. Я… работаю.
– Работаешь? В такой час? Действительно, дорогая, это уже перебор. Слушай… я в Мадриде, мой самолет вот-вот взлетит. Еще сегодня буду в Нью-Йорке. Позвонила Марта. Умерла Элейн Толберт. Скоропостижно. Прихватило сердце, и все. Обширный инфаркт.
– О… я не знала. Как жаль.
Ее мать и Элейн Толберт дружили с давних пор. Элейн опекала юную Бобби Тейлор, когда та только приехала в Нью-Йорк из Филадельфии, задолго до того, как Бобби встретила и вышла замуж за первого из своих четырех мужей, Гарри Хейеса.
– Ой, должна бежать. Только объявили посадку в мой самолет. Пообедай со мной сегодня. Мне надо многое тебе рассказать. До встречи, дорогая. Люблю, – и гудки отбоя. Фирменный стиль Бобби.
Тайгер подошла к окну. Город затих. Пьяные не горланили на улицах. Автомобили не шуршали шинами по асфальту. Она повернулась, оглядела комнату. Голые стены; стулья, которые она заказала в «Блуминдейле», еще не прибыли. Ни ковров, ни картин, ни безделушек – всего того, что привносит в квартиру индивидуальность живущего в ней человека. Лишь громоздящаяся на столике пишущая машинка и отчет, который она никак не могла закончить.
Что-то защекотало ногу. Она посмотрела вниз. Таракан спрыгнул на пол и побежал через комнату. Она бросилась за ним и гналась, пока не раздавила. Безобразие, девятьсот долларов в месяц дерут, а тараканов вывести не могут. Господи, как же она ненавидела этот сарай. Тайгер скинула туфли и зашвырнула их в камин. Она вся дрожала, потом неожиданно для себя услышала всхлип. А потом по ее лицу заструились слезы. Тайгер плюхнулась на единственный в комнате стул и разрыдалась. Раздражение и усталость сокрушили ее. Она презирала себя за то, что не может остановить этот горячий поток.
