Эйкомб Рини - Седьмое небо
– Это всего-навсего кладовая. Я держу там свои личные бумаги.
– Лжешь! – бросила Синтия и неожиданно для себя выпалила: – Там заперто, потому что это комната Саймона.
Саймон! О Боже! Синтия вскочила и застонала от резкой боли в колене. Рамон рванулся к ней, но она дрожащей рукой остановила его.
– Я в порядке и не собираюсь падать в обморок. Не подходи ко мне, пока я…
Синтия запнулась, в голове у нее все смешалось.
– Нет, ты не в порядке, – прохрипел Рамон. – Ты начинаешь…
– Вспоминать, – закончила за него Синтия.
И это на самом деле произошло – ослепительная вспышка в ее сознании не погасла, как обычно, а вдруг загорелась ярким пламенем, освещая потаенные закоулки памяти.
– Боже мой, Рамон… – пробормотала Синтия, трясясь как в лихорадке.
На нее нахлынули долгожданные воспоминания: Рамон, ее отец, Саймон, «Трамп»…
Рамон моментально оказался рядом. Накинув на Синтию купальный халат, он удерживал ее за плечи стальной хваткой, словно боялся, что она сейчас вырвется и прыгнет в воду.
У Синтии действительно мелькнула такая мысль. Пламя воспоминаний бушевало в ней и разрасталось, высвечивая все новые и новые картины прошлого.
– Ты все время лгал мне, – прошептала она потрясенно.
– Так получилось, по глупости.
– Ты умышленно решил обвести меня вокруг пальца.
– Нет, ты не знаешь всего… – пытался возразить Рамон.
Не слушая его, Синтия вырвалась и бросилась в гостиную, удивляясь, что ей удалось почти без усилий вырваться из его стальной хватки. Рамон молча последовал за ней. Синтия ринулась к ореховому бюро и обнаружила, что его крышка заперта на ключ.
– Ты взяла ключ с собой, когда уехала отсюда, – ровным голосом сообщил Рамон.
Ключ, где же ключ? Синтия присела на корточки и стала лихорадочно шарить по тыльной стороне столешницы бюро. Наконец она нащупала то, что искала, – изящный латунный ключик. Этот запасной ключ был специально заказан матерью Синтии, и она же придумала для него секретный тайник, о котором знали лишь мать и дочь. Синтия тяжело переживала смерть матери, и, когда прикасалась к гладкой поверхности бюро, ей казалось, что она общается с матерью. Вот и сейчас Синтию охватило знакомое теплое чувство.
На ее глаза навернулись слезы при мысли, что у нее не осталось ни одной вещи, напоминающей об отце. И все из-за Рамона, который лишил ее всего.
Смаргивая то и дело набегавшие слезы, Синтия вставила наконец ключ в замочную скважину на крышке бюро, и крышка легко отъехала вверх. Сердце Синтии болезненно сжалось.
Бюро хранило в себе столько дорогих воспоминаний, аккуратно разложенных по полочкам и изящным ящичкам – письма, поздравительные открытки, семейные фотографии… Это был своеобразный архив семьи, история жизни самой Синтии.
Тут же лежали и другие вещи, не имеющие ничего общего с семейными реликвиями. Синтия в свое время просто не захотела их выбрасывать и сунула в бюро.
Пожар воспоминаний разгорался все ярче. Из пламени одно за другим вставали «Трамп», отец, Саймон, лица других людей и зданий, все повторялось снова и снова как в калейдоскопе, потом их пожирало пламя. Синтия увидела себя, счастливо улыбающуюся, в белом подвенечном наряде; себя всю в черном, убитую горем на похоронах отца; фойе отеля с ободранными до кирпича стенами; сердитое лицо Рамона; ухмыляющегося Саймона; какие-то слова на клочках бумаги, которые расплывались у нее перед глазами.
– Ты предал меня, – прошептала Синтия.
– Нет, ты не права.
– Где Саймон?
– В Амстердаме, – с готовностью ответил Рамон. – Он там уже год.
Рамон специально уточнил это, но у Синтии пока не было возможности задуматься почему. Она лихорадочно вспоминала все новые и новые факты, которые болью отдавались в ее сердце.
– Он пытался изнасиловать меня прямо здесь, в этом доме, – глухо пробормотала Синтия. – И ты спустил ему это.
Рамон молча проглотил обвинение, чему Синтия не удивилась. Она припомнила, как сегодня, говоря о своем отчиме, он запнулся на полуслове, едва не упомянув имя своего единоутробного брата Саймона.
Саймон был младшим в семье. Испорченный и наглый малый, он умело манипулировал людьми. Впрочем, старший брат тоже не гнушался этим, подумала Синтия.
Слезы опять затуманили ее глаза. Сглотнув комок, она протянула трясущиеся руки к лежащим в беспорядке бумагам, сгребла их в стопку и передала Рамону.
– Возьми, они принадлежат тебе. Мне дал их Саймон.
С замиранием сердца Синтия следила, как Рамон бегло просматривал копии документов о переходе отеля «Трамп» в его собственность.
– Неплохое приданое, правда? – Она криво усмехнулась. – «Трамп» достался тебе почти что даром.
– Не спеши судить, пока ты не знаешь всего, – мрачно заметил Рамон.
– Ты намекаешь, что мне предстоит узнать еще более неприглядные факты?
– Почему обязательно неприглядные?
– Иначе и быть не может, – отрезала Синтия и направилась через холл к лестнице.
***Запершись в своей спальне, Синтия закрыла лицо руками. Ее трясло как в лихорадке, сильно болела голова, и ей захотелось лечь в постель и уснуть. Но именно в спячке, подумала Синтия, я и пребывала весь последний год, чтобы скрыть от себя неприглядную правду: мужчина, которого я любила, с самого начала нагло обманывал меня.
Непродолжительное ухаживание и быстротечная женитьба были не чем иным, как ловким маневром со стороны Рамона, чтобы завладеть «Трампом». Как я могла поверить в искренность его чувств? – спросила себя Синтия, медленно убрав руки с лица.
«Трамп» был особенным отелем, все признавали это. Ему было уже почти полтора века, и все, кто хоть однажды побывал в нем, не скрывали своего восхищения старомодным уютом, сочетавшегося с ультрасовременным качеством сервиса и предупредительностью персонала.
Потому-то глаза Рэя Джонстона загорелись при упоминании о «Трампе», вспомнила Синтия. Неудивительно, что, говоря о нем, Рэй обращался именно ко мне, поскольку в течение своей долгой истории отель всегда принадлежал моей семье, и я осталась единственной наследницей этого бесценного богатства.
Но такие люди, как Рамон Милворд и Рэй Джонстон, были лишены сентиментальности и готовы на все, чтобы прибрать к рукам эту жемчужину. Самым важным для них было громкое имя отеля и его репутация.
Получить «Трамп» значило навечно вписать золотыми буквами свою фамилию в анналы гостиничного бизнеса. Рамон пошел к достижению заветной цели кратчайшим путем – женился на дочери владельца. И он не прогадал – она была молода, хороша собой и горяча в постели.
– Черт, как же я себе отвратительна! – простонала Синтия и снова закрыла руками лицо.
