Полина Поплавская - Зной
Она часто произносила эти слова устами своих героев… Но услышать их вот так, наяву… Ведь она сама никогда не смогла бы сказать это вслух! Все, что она только что обрушила на Дэна, было, по сути, словами о ее любви к нему, ее признанием!
А он так просто ответил ей.
ЧАСТЬ II
Глава 1
Город Кисуму – по африканским масштабам большой и богатый – расположен на берегу озера Виктория.
«А вот и Виктория», – спокойно сказал Дэн, словно в географический атлас, заглядывая через плечо Арабеллы в иллюминатор, когда их самолет пошел на посадку. Но то, что видела в иллюминаторе она, – безграничное бирюзовое сверкание озера, обрамленного золотом песков, – никак не вязалось со спокойствием Дэна. Оторвавшись от пейзажа, контрастного, как африканская живопись, она посмотрела на него и поняла, что он волнуется и восхищен ничуть не меньше, чем она – поэтому так и непохож на себя в эти минуты, когда они приближаются к земле, о которой он так долго мечтал.
Самолет побежал по черной полосе аэродрома, и как только он остановился, Дэн оглянулся куда-то назад, будто хотел показать язык членам не отпустившего его ученого совета, а потом схватил Арабеллу за руку и, стараясь поскорее выйти из самолета, побежал по проходу: пассажиры все еще потягивались в удобных креслах, не торопясь окунаться в тропическую жару.
Как только они вышли из белого, блестящего стеклом и металлом здания аэропорта, Арабелла поняла: все, что она считала цивилизацией, отступило в сторону. Циновки с газетами и всякой всячиной, расстеленные на земле, деревянные скамеечки чистильщиков обуви, мельтешение пропыленных голых ног и рваных сандалий, выщербленный асфальт… Это не слишком походило на Африку туристических журналов, которые она любила листать, намечая маршруты своих будущих путешествий. И еще поражало обилие света, нестерпимо яркого солнца.
Арабелла всегда была восприимчива к свету и воздуху, к любым их оттенкам. Даже в пасмурные дни она обычно чувствовала теплое присутствие солнца за облаками. Но то, что ожидало ее здесь, было просто неописуемо: щедрые потоки света, который был бы для нее настоящим блаженством, если бы не воздух – он словно лежал на земле раскаленной каменной плитой… В первое мгновение ей показалось, что об него можно обжечься, дотронувшись – и она непроизвольно отпрянула назад. Еще спускаясь по трапу, она поняла, что до сих пор и понятия не имела о том, что такое жара. Рекламные фотографии передавали только свежесть ярких тропических красок, но раскаленный добела воздух, тяжесть которого она ощутила лишь теперь, всегда оставался за кадром. Заказанный специально по случаю путешествия костюм «сафари», который, по рассказам, отлично защищает от ветра, песчаных бурь и солнечных ожогов, от зноя не спасал. Рубашка Арабеллы тут же потемнела от пота и прилипла к груди и подмышкам, а льняная шапочка показалась тяжелой, как солдатская каска.
Глядя на неторопливо сновавших вокруг черных женщин, Арабелле захотелось надеть на голое тело что-то широкое, способное впустить под себя малейшее шевеление воздуха, а голову обернуть легкой шелковой повязкой…
Ее спутник деловито сговаривался с носильщиком, грузившим их вещи на высокую деревянную тележку. Казалось, Дэн не обращал на жару никакого внимания – Арабелла же могла думать только о том, как скорее добраться до отеля и первым делом попасть в прохладу ванной комнаты.
Через полчаса после того, как формальности регистрации остались позади, она действительно плескалась в прохладной, приятно щекочущей тело минеральной воде. В небольшом двухэтажном отеле, который им посоветовали в аэропорту, был тенистый сад с неправильной формы бассейном. Темнокожая девушка плавно прошла через сад и, улыбаясь Арабелле, оставила на маленьком столике, покрытом яркой соломенной салфеткой, поднос с огромными, какими-то неправдоподобными фруктами, похожими на восковые. А следом за девушкой вышел Дэн, держа в руке чайный поднос. Негритянка, смутившись оттого, что он помогает ей, сверкнула белками и, поклонившись, ушла, а Дэн, желая помочь Арабелле выйти из бассейна, подошел совсем близко к мерцающему водными бликами бортику и наклонился, протягивая к ней руки. Она послушно подплыла – и в следующее мгновение Дэн уже бултыхался с ней рядом, от неожиданности запутавшись в длинном халате, который он надел потому, что это был подарок Арабеллы.
Вода на время примирила ее с жарой. Дожидаясь, пока Дэн переоденется, она сидела в шезлонге под цветастым навесом и потягивала из костяной чашечки удивительного аромата чай из незнакомых ей трав и цветов, имеющих, по словам Дэна, чудесное свойство спасать от жары.
Но Дэн все не шел, и тогда она встала и завернула на груди тонкую желтую ткань, которую накинула на себя после бассейна. Арабелла уже знала ее название: когда они вышли из машины, остановившейся у ворот отеля, их сразу обступили увешанные блестящими змеями поясов торговцы, кричавшие на каком-то диком английском – «Купи бубу! Тебе жарко! Купи бубу!» И она купила «бубу», которым, словно желтым флагом, размахивала маленькая черная торговка с огромной серьгой в ноздре – купила лишь затем, чтобы ее скорее пропустили в тенистый сад, расположенный за воротами отеля.
Оглядевшись по сторонам, Арабелла сошла с песчаной дорожки, ступая босиком по шелковистой траве, на которой кое-где лежали упавшие с деревьев плоды – сердечки манго, шары лимонов… Над нею растопыривали пальцы крупные серповидные бананы: Арабелла привстала на цыпочки, надеясь дотянуться до одного из них, но только уронила бубу и, смущенно присев, будто кто-то мог ее сейчас увидеть, снова спряталась в свой экзотический наряд. Медленно двигаясь по тропическому саду, она все же не могла отделаться от ощущения, что здесь, в этом ярком, но чужом для нее мире, повсюду таится опасность. Ее собственная кожа казалась ей слишком белой, волосы – слишком прямыми, а голос – недостаточно гортанным, поэтому вся она была слишком на виду. Но ее красота была блеклой здесь, Арабелла почувствовала это, остановившись у папайи – пышного веера на деревянной ножке. А рядом стоял король-кокос и защищал ее от солнца сотней своих зеленых зонтов, под которыми висели золотые бусы созревающих плодов и нежные ожерелья цветов. Сделав круг по саду, Арабелла снова вышла на дорожку и пошла в сторону отеля.
Дэна в номере не было. Она прилегла на широкую кровать, на позолоченной подножке в вычурных завитушках, и принялась разглядывать стены, которые были увешаны картинами местных художников: фигуры в деревянных позах на пронзительно ярком фоне, петушиный бой, негритянский религиозный обряд, банановые деревья в темно-зеленой гамме, грозовые тучи, синие копья сахарного тростника, золотой маис. Все это было вполне узнаваемо и ничего общего не имело с настоящей Африкой «не напоказ» – Арабелле казалось, что она уже чувствует разницу… Она достала из саквояжа томик с африканскими рассказами Хемингуэя и вернулась в сад.
