Лоретта Форестер - Я узнал тебя

Когда около восьми часов она спустилась в гостиную, Джилл уже уютно расположился в кресле. Он восхищенно взглянул на изящно облегающее фигуру хозяйки бордовое платье.

— Вы неотразимы, миледи! — воскликнул он.

— Я бы предпочла, чтобы ты не называл меня так, даже в шутку, — заметила молодая женщина. — Зови меня просто Кэрон.

Джилл ничуть не смутился.

— Да ты просто сногсшибательна! Я не могу винить дядю Аверилла за то, что он потерял голову. Интересно, а куда это делся Барт? Я здесь сижу уже около часа, но его что-то не видно и не слышно. Может, он злится на то, что ты за меня заступилась?

— Не говори глупостей! — Это прозвучало более резко, чем она хотела, и Кэрон смягчила тон: — Твой брат вовсе не отличается обидчивостью. Он обязательно придет, когда наступит время.

— Хозяин поместья и всего этого… ну, по крайней мере, половины поместья. — Обманчиво ленивые карие глаза внимательно следили за Кэрон. — Вам нужно пожениться и объединить наследство. Возможно, этого Аверилл и добивался своим завещанием. Ну и везунчик же мой брат! Все это, да еще и ты в придачу! Ах, если бы я мог предложить тебе что-нибудь существенное, я бы с ним потягался! — Он перевел взгляд с хозяйки на дверь. — А! Вспомнишь о дьяволе, он и появится.

Если Барт и услышал эту реплику, то ничем этого не показал. В узких темных брюках и шелковистой водолазке, он был неотразим. Взгляд, на мгновение встретившийся с взглядом Кэрон, был лишен всякого выражения.

— Я отменил заказ в ресторане, — сказал он. — Ты ведь этого хотела?

— А ты вроде сказала, что у вас нет других планов, — вставил Джилл, прежде чем она успела ответить. — Не стоило отменять из-за меня романтический ужин. Я бы прекрасно провел время и один.

— Неважно. — Кэрон сразу же пожалела о вырвавшемся у нее слове, и не смела поднять глаза на Барта. — У нас ведь впереди много времени, — поспешила она добавить.

— Еще сколько! — сухо подтвердил тот. — Ты уже налил себе, Джилл? А ты, Кэрон, что будешь пить?

— Не знаю, — бросила женщина и удивилась тому, что ее слова прозвучали неожиданно кокетливо. Но отступать было слишком поздно — это выглядело бы смешно, поэтому она сопроводила свои слова игривой улыбкой. — Как скажешь.

Барт насмешливо поднял бровь.

Джилл испытующим взглядом впился в румянец, заигравший на ее щеках. Кэрон почти физически ощущала, что делает просчет за просчетом. Впрочем, ее больше не волновало, что он может догадаться о ее истинных чувствах. Сегодня во что бы то ни стало надо улучить момент и поговорить с Бартом наедине, пообещать, что она выйдет за него замуж, пусть не так скоро, как ему хотелось бы, хотя не исключен и вариант, что немедленная свадьба окажется неизбежной. Самым сложным будет объяснить ему столь неожиданную перемену настроения и при этом не выдать себя полностью. Если она скажет Барту, что любит его, это только все усложнит, потому что он не сможет искренне ответить ей тем же. Будет лучше, если он поверит, что она делает это ради Аверилла. По крайней мере, пока.

Барт протянул ей джин с тоником. В его глазах сквозил нескрываемый вызов: как она отреагирует на этот отнюдь не аристократический напиток? Попробовав, Кэрон была вынуждена признать, что у американцев вовсе не такой уж грубый обывательский вкус — напиток показался ей и вправду непривычным, но очень приятным.

Усевшись возле нее на парчовую софу, Барт сделал глоток из своего стакана, а затем почти дружелюбно обратился к брату:

— Поскольку ты некоторое время пробудешь здесь, я должен сообщить, что тебе придется по большей части развлекаться самостоятельно. Завтра у нас с Кэрон дела в Плимуте, после чего она согласилась помочь мне разобраться с моими черновиками.

— Черновики чего?

— Моей будущей книги.

— Да неужели? — В голосе младшего брата зазвучали одновременно недоумение и насмешка. — Полагаю, мать уж позаботится о том, чтобы ее напечатали.

— Если книга окажется достойной того. Ты прекрасно знаешь, что она проводит четкую границу между личным и профессиональным.

— О, ну разумеется, книга будет достойной! Ты ведь просто волшебник слова. Ты читала что-нибудь из его вещей? — Последняя фраза предназначалась Кэрон.

Она покачала головой.

— К сожалению, нет. Раньше у меня хватало времени только просматривать газеты.

— Ты много потеряла. Не найти человека, который не читал бы его статей. Саги о борьбе и мужестве! — Джилл сделал большой глоток виски и снова повернулся к брату. — Я ожидал увидеть передовицу с рассказом о твоих последних приключениях. Или ты сохраняешь их для книги?

— Идея книги пришла мне в голову еще раньше, — невозмутимо ответил Барт. — Если книга выйдет, за ней, скорее всего, последуют и другие. Но нам что, не о чем больше поговорить?

— Я позволил себе ввести Кэрон в курс твоих героических похождений, — холодно сообщил Джилл. — Она была просто потрясена.

— Да, что ты об этом можешь знать?! — Барт вдруг пришел в бешенство, которое даже не старался скрыть. — Никто ничего об этом не знает!

Но Джилл не собирался отступать.

— Разумеется, я могу знать только то, что ты рассказал матери. Чего мне стоило это из нее вытащить! Но какая скромность! Ты ведь истинный герой для нас, простых смертных. Будь я на твоем месте, я бы перешел на сторону восставших.

— Пора садиться за стол, — поспешила вставить Кэрон, опасаясь, что Барт поднимется и вмажет брату кулаком. — Суп остынет…

— Что, мы не услышим гонга? — саркастически осведомился Джилл.

— Мало того, нам придется обойтись и без дворецкого, — отозвалась она нарочито игриво. — Для этого мы недостаточно высоко стоим на социальной лестнице.

Гость улыбкой одобрил ее находчивость. — Ого! Да она еще и остроумна! Ну и сочетание!

Барт встал. Он уже взял себя в руки, хотя зубы его были сжаты.

— Идемте ужинать, — ледяным голосом предложил он.

Остаток нескончаемого вечера Кэрон как могла пыталась поддерживать видимость дружеской обстановки за столом. Джилл, казалось, поставил себе целью вывести брата из себя. Это обстоятельство, впрочем, было не в пользу утверждения Барта, что братец приехал просить денег. Если вначале и существовала какая-то вероятность, что на его просьбу откликнутся, то теперь Джилл сам же все и испортил.

Когда наконец можно было, не показавшись невежливой, встать из-за стола, сославшись на усталость, хозяйка почувствовала облегчение. С некоторой внутренней дрожью она оставила мужчин наедине. Но они ведь взрослые люди, не может же она всю ночь выступать посредником и мирить братьев.