Ирина Лобановская - Звезда эстрады
Такая тихая была когда-то девчоночка… Вроде Наташки-большой… Забавно… Как быстро разрушаются детские люди…
На что способна Галина в состоянии аффекта, Дольников прекрасно знал. Они знакомы не первый год. И слишком хорошо знакомы…
Еще до рождения Наташки Галя как-то ночью выскочила на лестницу и устроила у дверей соседей, принимающих гостей, жуткий тарарам. Орала, будто у нее ребенок проснулся и устроил истерику, ему спать не дают…
Соседи изумились: какие еще дети?! Но на всякий случай притихли.
Горюет она без детей, подумал тогда Кирилл. Жалко ее: бесхозная женщина, пустоцвет. И посоветовал тогда:
— Когда наверху шум, ты повторяй переделанный стишок Заходера: «У меня сосед — стукач. Да какой еще! Хоть плачь!» Мы с Варварой маленькой раньше вместе читали. Люблю Заходера!
Потом родилась Наташка… А что изменилось?..
Да, Галочка орать умеет… Отменная зараза, вздохнул про себя Дольников. Как только у такой интеллигентной филологини-тетки выросла этакая стерва, понять не могу!
Особенно ему нравилось, когда тетка, вечно носившаяся на высоченных каблуках, на манер гоночного автомобиля, становилась в картинную позу, торжественно воздевая руку вверх, и провозглашала: «Человек, прочитавший Гомера, всегда останется человеком, прочитавшим Гомера! А человек, не прочитавший Гомера, — полный презрения жест рукой вниз, — навсегда останется человеком, не прочитавшим Гомера!» Бабка что надо!
Галя, заслышав это, всегда насмешливо кривилась.
— Кому он нужен, твой Гомер? Сейчас тем более…
— Не скажи! — ответил как-то Кирилл. — Рубишь с плеча! Я тут как-то сподобился фильм про Одиссея посмотреть. Кончаловский делал. Чапайка очень расхваливала. Так сидел не отрываясь. Она сама потом жалела, мол, что наделала, дозваться ужинать не могла… В комнату к телевизору тарелки таскала…
Кирилл всегда с удовольствием любовался прекрасной, не меняющейся с возрастом фигурой Галиной тетки. Вот тощей стерве-Галке бы такую! Но бог шельму метит. Страшна, как коричневый чемодан выпуска семидесятых годов.
Зачем он на ней женился?.. Полная чухня…
Да вот так по глупости, по пьяни, пожалел когда-то… Впрочем, он жалел всех баб подряд. На том и попадался.
Хотя это он так сейчас о ней думал. А когда-то худенькая ловкая Галочка была для него мисс Совершенство… Как быстро все меняется!.. И у человека внезапно становятся совсем другие глаза и уши… Забавно…
Он встретил ее на Кузнецком. И одурел. Галина шла, никого не замечая вокруг, походкой «ноги на спине», и круглая ее небольшая попка при каждом шаге соблазнительно покачивалась из стороны в сторону. Юная модельерша чересчур старалась. Показательные выступления! Она показалась Дольникову прекрасной, как «мерседес-бенц». И так же перла на прохожих…
Он, Кирилл, распустил ее больно. Все ей дозволено… Нехорошо! Когда-то она моментально разболтала всем знакомым об их отношениях… Дольникову были ни к чему лишние афишки, но он ей простил. Мягкий, а с бабами тем паче, декоратор выбирал для себя всегда психованных, чересчур нежных и чувствительных дамочек. С горящими нервами. Сплошные ох да ах!
Психованных? — задумался Дольников. Или просто слишком хорошо умеющих примерять на себя каждую ситуацию? Разве разберешь их, этих баб…
Галина помолчала, но мрачные злые глазки — два маленьких таракана — не потупила. Никудышка, на которой написано крупными буквами: «Осторожно, окрашено!»
— Ты собираешься растить Наташку под аккомпанемент криков? — спросил Кирилл.
— А ты одну уже вырастил! — парировала Галина. — Многим ли лучше? Да и одну ли?
Дольников смущенно крякнул. Это — не ходи к гадалке… Хотя настоящий мужчина никогда не знает, сколько у него детей…
— Ну, это с какой стороны посмотреть… — пробормотал он.
— С какой угодно, — отрезала Галина.
— Когда караван разворачивается, последний верблюд становится первым… — пробормотал Кирилл.
— К тебе это не имеет ни малейшего отношения, философ доморощенный! Ты у нас всегда первый! — съязвила Галина. — И спишь с бабами даже на ходу! А твои кадры решают все! Великий девиз усатого вождя, который ты успешно претворил в жизнь!
— Это не актуально, про кадры, — отозвался Дольников. — Нынче все решают деньги. Забыла, в каком веке живешь? Но мы отклонились от темы.
Закукаревший мобильник прервал скандал…
Галя ответила. Что-то по работе…
Деловая вобла, ничего не скажешь. Таких, как она, поискать…
Он немного ошибся — на Галине написано: «Осторожно, злая собака!»
Наконец, Галина вдоволь натрепалась о новых моделях.
— Ну, теперь твой ход, козюлька моя, — напомнил Кирилл, поспешив сменить тему. — Как там Наташка? Ты вот шумишь, а ребенок…
— А что ей сделается? — резко заявила вдруг жена с несвойственной ей интонацией. Когда речь шла о дочери, она начинала лепетать в нехарактерном для нее стиле. — Ребенок у мамы! — отрезала Галина.
— Ты обожаешь работать тихой сапой! — возмутился Кирилл. — Я ведь хотел ее видеть! Для того и приехал сегодня пораньше… Как тебе нравится сушить мне мозги! У меня, как всегда, полный затык на работе!
— Перехочешь! — ехидно пропела жена. — Пока поразвлекаешься с бабами!
Дольников махнул рукой:
— Дремучий у тебя ум, Галина! Если он и есть, то слишком незаметный! Ладно, заскочу в пятницу… ЕБЖ… Хотя дел выше крыши… И слишком широк колебательный момент. А я лучше больше ничего не буду говорить, иначе что-нибудь скажу, как говорит господин Черномырдин.
Галина взглянула на мужа исподлобья и встала.
— У меня тоже дел полно! Надеюсь, мне не нужно тебя развлекать?
И вышла. Стройная, как милицейский жезл, — Кирилл вспомнил Лёку и ее папашку — и свободная, как ветер в поле. Открытая и замкнутая одновременно. Вот зараза… Все вы, бабы, стервы…
Глава 12
— У тебя, надо сказать, замечательная во всех отношениях фамилия, — заявила откровенная Лёка Кириллу. — И намекающая на раздолье вообще, и долевое участие многих женщин в твоей многострадальной судьбе…
Кирилл страдальчески поморщился:
— Леля, не перегибай палку! Ты начинаешь играть мне на нервах…
Лёка разыграла удивление. Ей это ничего не стоило. Она готовилась в великие певицы.
— На нервах? Странно… По-моему, каждому нормальному человеку должно нравиться, когда о нем так говорят…
— Не паясничай! — обозлился Кирилл. — Ты уже работаешь в режиме нон-стоп!
— Неправда, командир! — нервно хихикнула Лёка. — Я свой «стоп» очень даже хорошо знаю! И ты свой тоже.
