Кейт Коскарелли - На первых ролях
– Большое спасибо, Уилс… Я потрясающе провела время, – пробормотала она, глядя на него и всем сердцем желая сказать что-то значительное и остроумное, произвести впечатление на Уилса: может, он хоть изредка будет вспоминать о ней.
– Я тоже. Через три недели сдам экзамены и вернусь домой. Может, сумеешь тогда приехать вместе с Маргарет? – спросил Уилс.
Челси подняла глаза на самодовольно улыбавшуюся Маргарет и смущенно ответила:
– Ну… если я приглашена…
– Приглашена… В любое время и всегда, – поспешно заверил Уилс.
– Эй, братец, позволь мне самой приглашать собственных друзей! – задорно бросила Маргарет и, заметив мгновенно омрачившееся лицо брата и подруги, тут же добавила: – Маме она понравилась и отцу тоже. Челси всегда желанная гостья в нашем доме.
Вне себя от восторга при мысли о еще одном уик-энде, Челси смогла лишь кивнуть.
– Договорились! – крикнул на ходу Уилс и, поднявшись в вагон, исчез из виду.
Полная радости и нетерпеливого ожидания, Челси тем не менее хорошо подготовилась к взрыву ярости, встретившему ее дома.
– Так-так, значит, мисс Всезнайка наконец решила осчастливить нас своим присутствием! – объявила Леверн, распахивая дверь.
– Бабушка, разве Летиша не сказала, где я? – с прекрасно разыгранным изумлением и ужасом воскликнула девочка.
– Сказала, конечно, но попробуй еще хоть раз обратиться к матери за моей спиной! Слышишь? – гневно спросила бабка, больно вцепившись в руку девочки.
Челси хотелось заорать, что у нее есть право спросить разрешения у собственной матери, но она с самого детства научилась никогда не вступать в спор с бабкой, срывавшей злость на всех окружающих, кроме Банни. Челси знала – единственный способ выдержать бурю – встречать натиск в покаянном молчании, только это позволяло избежать частых побоев, так омрачавших первые годы ее жизни. Поэтому сейчас, опустив глаза, она промямлила, что просит прощения и обещает никогда так больше не делать, но не проронила ни слезинки.
Леверн поняла, что сражаться с Челси все равно что пилить ножом воду. Нежелание девочки вступать в перепалку сбивало ее с толку, а Леверн просто надоедало набрасываться на кого-то, кто молча слушал, но не пытался ни возражать, ни злиться, ни по-настоящему раскаиваться, ни даже плакать. Внучка была словно каменная.
Но хотя Челси стояла безмолвно и неподвижно, мысли ее лихорадочно метались. Нужно поскорее найти способ сделать так, чтобы бабушка сама захотела отправить ее в Эшфорд-Холл. Узнай она, как это важно для Челси, тут же решит наказать ее, отказавшись отпустить к Маргарет еще раз.
Наконец, доведенная до отчаяния, Леверн закончила гневную тираду:
– Черт побери, пойди немедленно умойся! Летиша уже приготовила ужин. Быстрее! – рявкнула она, рассерженно подтолкнув Челси.
Пока они молча сидели за столом, Челси решила, что настало время выложить козыри на стол.
– Как бы я хотела тоже пойти с тобой в четверг и посмотреть отснятые кадры, – небрежно сказала она, выбирая из жаркого кусочки баранины и стараясь не зацепить вилкой морковь.
– О чем это ты? – резко спросила Леверн.
– Бабушка, только не говори, что все забыла! – с наигранным изумлением охнула Челси так искренне, что любой посторонний наблюдатель посчитал бы, что Банни не единственная актриса в семье.
– Не понимаю, о чем ты?
– Ты что, не получила мою записку? О нет!
Челси, уронив салфетку, выбежала из-за стола, помчалась в спальню, быстро вытащила записку, заранее написанную перед отъездом, и, поспешив назад, положила конверт перед тарелкой бабушки.
– Прости, ба, я хотела положить это на кухонный стол, но так боялась опоздать в школу, что все забыла и оставила ее в комнате.
Челси сделала вид, что старательно намазывает маслом ломтик хлеба, но почувствовала, что атмосфера в комнате изменилась. Украдкой бросив взгляд на лицо Леверн, она заметила легкую улыбку, тронувшую уголки рта, и поняла: наконец-то буря улеглась.
Прочтя записку дважды, чтобы продлить удовольствие, Леверн подняла крохотный серебряный колокольчик и позвонила. Немедленно появилась Летиша.
– Да, мэм?
– Я хотела только заметить, что баранье жаркое было великолепным. Пожалуйста, принесите к чаю овсяного печенья. Хочешь, дорогая? – спросила Леверн, обращаясь к внучке.
– Здорово! Конечно, хочу!
– Ну а теперь расскажи, как провела уик-энд, – милостиво разрешила бабка, благосклонно решив уделить внимание ребенку единственной дочери.
Челси, осторожно выбирая слова, описала красавца графа и его прелестную жену, великолепный дом, конюшню и усадьбу, нарисовав картину жизни богатой, окруженной роскошью титулованной знати. Именно такие подробности должны интересовать бабушку. Челси не упомянула ни о теплоте, любви и неразрывных узах, связывающих эту семью, ни об оказанном ей дружеском великодушном приеме и ни словом не обмолвилась об Уилсе.
Пришедшая в хорошее расположение духа Леверн внимательно слушала: рассказ девочки, кажется, произвел на нее впечатление.
– Ну что ж, рада узнать, что у тебя хоть раз в жизни появились приличные друзья. Как считаешь, пригласят ли они тебя еще хоть раз?
– Вряд ли. Я для них никто, сама понимаешь. Хотя Маргарет – моя ближайшая подруга, в школе куча других девочек, умирающих от желания попасть в Эшфорд-Холл.
– Челси!! Что это значит – «никто»?! Все-таки твоя мать – одна из величайших кинозвезд в мире и принадлежит к американской знати! – величественно провозгласила Леверн. – Ты не должна принижать себя!
– Наверное, ты права, бабушка. Ведь маму называли когда-то самой кассовой актрисой, – выпалила Челси, немедленно пожалев о собственной глупости.
– «Называли»? Дурочка! Погоди, недолго ждать! Она снова окажется на самой вершине, вот увидишь!
– Мама лучше всех, правда? – спросила Челси, не зная, как угодить бабушке.
– Еще бы! И кроме того, она красивее всех на свете! – Леверн благосклонно улыбнулась Челси. – Хотела бы я, чтобы ты была похожа на нее, дорогая.
ГЛАВА 19
Леверн пришла на просмотр и была радостно встречена Банни, выглядевшей стройной, ослепительно прекрасной и уверенной в себе. Даже Леверн была вынуждена неохотно признать, что так хорошо дочь не выглядела уже много лет, и теперь, несомненно, никто и близко с ней не мог сравниться по красоте и таланту.
За ужином, наблюдая, как Банни цепляется за руку Рика и старается подвинуться к нему так близко, как только позволял подлокотник кресла, Леверн помолилась про себя, чтоб этот длинноногий угловатый мужчина с резкими чертами лица, печально известный своими похождениями бабник остался верен собственной репутации. Что ей останется делать, если Банни решит навсегда исключить мать из своей жизни?!
